class="p1">– Это за то, что ты был мудаком по отношению к Лейле. – Я еще раз отвела руку назад.
Ладонь Зейна метнулась вперед, поймав мой кулак.
– Бить людей нехорошо, – сказал он. – И я не был мудаком по отношению к ней.
– О, еще каким, – я попыталась высвободить руку, но он держал крепко.
– Посмотри на себя. После одной встречи с демонами ты уже защищаешь их, – Зейн опустил мою руку.
– Вовсе нет. – Я действительно защищала. – Что, черт возьми, между вами произошло?
Бледные глаза Зейна встретились с моими.
– Ты не ударишь меня снова, если я отпущу? Я хрупкий.
Я фыркнула.
– Не волнуйся, больше не буду тебя бить.
Он отпустил мою руку, а затем повернул ключ в замке зажигания. Двигатель ожил.
– Ну и?.. – спросила я.
Зейн вздохнул, переключая передачу.
– Отношения с Лейлой… сложные, и это все, что я могу сказать по этому поводу.
– Это не раскрывает сути того, что мне известно.
Когда он не ответил, раздражение усилилось, а в груди разлилась тонкая струйка разочарования. Почему Зейн не рассказывает мне, что произошло между ними? Вокруг него была массивная стена, сотканная из гранита и упрямства.
Зейн вел машину тихо. Солнце уже село, поэтому я сняла темные очки с макушки и вставила их в солнцезащитный козырек.
– Как думаешь, они помогут? – спросила я, сосредоточившись на важных вещах, которые не были личными проблемами.
– Да, – Зейн держал левую руку на руле, а правую положил на спинку моего сиденья. – Если кто-нибудь и сможет найти информацию о том, где скрывается Баэль или что он планирует, то это Кайман.
Я подумала о демоне в комбинезоне.
– Он, казалось, действительно испугался меня.
– Да, – Зейн усмехнулся. – Так и есть.
Было странно улыбаться по этому поводу, но я ухмыльнулась.
– Значит, он брокер?
Зейн кивнул.
– Он не ищет людей. Они сами находят свой путь к нему, желая или нуждаясь в чем-то, ради чего готовы отдать многое, даже свою душу. Проблема в том, что большинство людей хотят совершенно несущественных вещей. Они отдают часть своей души за повышение или за то, чтобы быть с кем-то, кто, вероятно, даже не заслуживает их.
– Только часть? – спросила я. – Думала, они отдают всю свою душу, разве нет?
– Нет, только небольшую часть.
– И… ты считаешь, это нормально? – спросила я.
– Думаю, что когда люди используют свою свободную волю и ставят под угрозу то, где они окажутся после смерти, это их вина. Мы делаем все возможное, чтобы уберечь их от демонов, которые нарушают правила, а ты знаешь, что правила существуют. Должен быть баланс добра и зла, – сказал Зейн, когда мы приблизились к мосту, который вел обратно в город. – Кайман следует этим правилам.
Я знала, что существуют правила и что баланс добра и зла исходит из концепции свободы воли.
– Не знаю, что думать обо всем этом, – призналась я, глядя на темный профиль Зейна.
Он долго молчал.
– Черт возьми, всю свою жизнь я был очень похож на тебя. Видел все в черно-белом свете. Никакого серого – за исключением Лейлы, – говоря это, Зейн смотрел прямо перед собой. – Раньше я думал, что та часть Стража, которым она была, перечеркивала ту ее часть, которая была демоном. И даже рассказывал ей об этом, когда она была моложе и приходила ко мне – расстроенная, что клан никогда не примет ее, или беспокоясь, что с ней что-то не так. Я всегда подчеркивал, что она была частично Стражем, и это было все, что имело значение. Я был не прав.
Я держала рот на замке: какое-то инстинктивное чувство подсказывало мне, что об этом Зейн говорит нечасто.
– Я должен был сказать ей, чтобы она приняла ту часть себя, которая была демонической. И я должен был принять это. То, что она показала мне… То, что я немного осознал, когда было уже поздно… В общем, то, кем ты являешься при рождении, не определяет того, кем ты станешь. – Челюсть Зейна сжалась. – Ты знала до сегодняшнего дня, что демоны могут любить?
– Нет, – прошептала я. – Не знала.
– Да, я тоже не знал, пока не встретил Рота. Он один из самых могущественных демонов, с которыми ты когда-либо сталкивалась, и он все еще смертельно опасен, когда его провоцируют. Но та любовь, которую он испытывает к Лейле, говорит о том, что все, чему нас учили, – не обязательно правда в абсолютном значении.
Теребя ленту своего ремня безопасности, я все еще понятия не имела, что сказать. Согласиться с Зейном – значит поставить под сомнение все, чему меня когда-либо учили. Но он был прав насчет того, что Рот любит Лейлу. Я видела это своими собственными глазами и слышала, как он говорит с ней.
Что, если мы изначально ошибались в отношении некоторых демонов? И если это так, как можно было вообще решать, как с ними поступать? Пробовали ли некоторые демоны прожить свою лучшую жизнь? И должны ли Стражи просто игнорировать это? Как бы Стражи вообще узнали об этом?
Зейн, казалось, прочел мои мысли.
– Немногие демоны похожи на тех, кого ты только что встретила. Довольно легко определить, кто есть кто.
– Как?
– Обычно это можно определить по одному простому факту, – Зейн ухмыльнулся мне. – Они не пытаются убить тебя при первой встрече.
Мы с Зейном патрулировали, и это включало в себя много… ходьбы.
Очень много ходьбы.
Это было нелегко с моим зрением. Я жалела, что сейчас не сумерки, а это лучшее время суток для меня, чтобы видеть. В сумерках я смогла бы по-настоящему осмотреть город. Тротуары были освещены достаточно хорошо, чтобы идти не спотыкаясь. Однако мое восприятие глубины было отключено, и мне было трудно не натыкаться на людей, пытаясь понять, кто из них жив, кто мертв, а кто – демон.
Мы вернулись в квартиру Зейна, быстро перекусили в закусочной дальше по улице, а затем я выполнила свою часть сделки.
Я патрулировала с Зейном, высматривая таинственное существо, которое убивало как Стражей, так и демонов.
Мы занимались этим по меньшей мере два часа, и до сих пор все, что мы видели, – это горстка Пакостников, которые бросились врассыпную, как только заметили Зейна.
– Это нормально? – спросила я, когда мы приблизились ко входу в метро. – Демоны убегают, как только видят тебя?
– Да. Они никогда не вступают в бой, – Зейн повел меня вниз по лестнице. Мое сердце пропустило удар. При плохом освещении ступеньки были видны хуже всего. Я вцепилась в перила, осторожно ступая. – Я оставляю их в покое. Некоторые Стражи этого не
