Грибоедову доложили? — Не успокаивается Азаров.
— Убыл утром, товарищ прапорщик, — отвечает вахтенный.
— Ничего, вернётся, доложимся, — отмахнулся Азаров и обнял меня. За волосы стал трепать, как мальчонку. — А впрочем, посыльного готовь в большой штаб!
— Сделаем…
— Живой! Андрюша!! — Выскочил Фёдор из сарая и помчал ко мне хромая ещё сильнее, чем прежде.
Деда обнял. Расцеловал он меня, будто год не виделись. Отпрял. Минуты две неотрывно смотрел, будто глазам своим не верил.
— Да хватит старый, дай герою отдохнуть! — Восклицает взводный. — Если бы не он, не спасли бы мы тех лётчиков. И других из моря бы не выловили…
К слову, в лагере оказалось ещё восемнадцать моряков и пять лётчиков, спасённых из воды прямо из нашей бухты и окрестностей. Тех, кому помощь нужна была врачебная, сразу в госпиталь повезли.
Несмотря на то, что военное положение только усилили, без растопленной бани в Поместье не остались. В море не полезли, а вот на речке, что неподалёку искупнулись. Гусары трубу там на дне нащупали, торчащую из грунта, куда часть воды с течением живенько уходит. Одного чуть не засосало. Подивились бойцы, да и только.
Уже к ночи уселись свободные от дежурств гусары с моряками и лётчиками перед большим костром греться и делиться впечатлениями после боя.
Звёзд на чистом небе мириады. Тихо, спокойно, тепло. Даже ветерок молчит.
— Мы с «Ослябя», — рассказывает один моряк, кивая на группу товарищей и шкрябая складным ножичком тушёнку прямо из банки. — Наш броненосец первым попал под удар. Но мы отстрелялись на славу, ей Богу. Жуткие и изголодавшиеся твари, рычали ещё так омерзительно. Некоторые не плыли, а по дну прямо шли, в нужный момент отталкивались.
Вижу, как некоторых аж передёрнуло от услышанного. А у двоих мурашки по рукам пошли.
— А мы с «Наварина», — бурчит один указывая на товарища рядом, судя по погонам, оба офицеры.
— И как вас занесло сюда? — Спрашивают другие. — Вы ж восточнее оборону держали километров на двадцать южнее?
— Двинули по приказу вторую эскадру поддержать. Да вот потонули, оргалид вцепился, как спрут, лист брони вырвал и корпус прогрыз ниже ватерлинии. Страшно, зверьё, как знало, где брешь.
Переглянулись моряки чернеющими взглядами.
— Эх, жаль, — вмешался Азаров бодренько. — Хороший был броненосец, новый, мощный.
— Тридцать две с половиной тысячи тонн водоизмещение, — говорит уцелевший с экипажа. — Триста пять миллиметров, двенадцать орудий. Гордость Российской империи… была.
— А товарищи–то как? Спаслись? — Интересуются гусары.
Поникли гости сразу.
Кто какую тару нашёл, в неё разлили самогонку, которую Азаров принёс. Выпили, не чокаясь. Тушёнкой закусили.
Я тоже хлопнул товарищей помянуть. Даже не почувствовал. Но на закуску накинулся.
Помолчали немного. Лётчик заговорил на вид самый пришибленный.
— Можете верить братцы, а можете не верить, но я перед нападением Фиолетового видел, — заявил худощавый тёмненький мужичок с погонами ефрейтора.
У костра все ахнули. А у меня в груди аж проморозило. Верить или нет. Не важно. Фиолетовые существуют. И человечество впервые в жизни, насколько знаю, столкнулось с такой организованной атакой. А это значит, что со стороны оргалидов были задействованы большие силы и разум.
Разум Фиолетового.
И действительно, хватит оргалидов воспринимать, как животных. Они звери лишь в одном аспекте. По отношению к людям в них нет ничего человеческого.
— Расскажи, — попросил один из гусар несмело.
Пилот помолчал немного. Другие на него уставились вопросительно. Похоже, с разных дирижаблей экипажи. Гусары с моряками рты раскрыли и жевать перестали.
— Поутру море спокойное на редкость вышло, что гладь не шелохнётся, поэтому сверху видно всё до дна, — начал лётчик, не отрывая отрешённого взгляда от костра. — Прямо посередине Уссурийского залива заметили ещё до тревоги что–то под водой. С юга на север шло. Сперва решили, что большая касатка заплыла. Ведь двигалось плавно, как рыба, по затемнению силуэт подходил. Но… но это не самое странное. К этой… этой касатке кто–то с берега плыл.
— В лодке? — Спросил один гусар.
— Да не перебивай ты, — зашипели на него, вперёд к рассказчику подавшись.
— Вплавь, — ответил, и все ахнули, а он шокировал ещё больше. — Мне показалось, что девка это, и плыла она в чём мать родила.
— Срам–то какой, — заохал Азаров.
На этот рассказ даже Фёдор откуда–то вылез и за мной встал.
— А может, почудилось? — Спрашивает уже один из моряков с «Ослябя».
— Нет, братцы, — раздалось от моряка с броненосца «Наварин». — Я тоже неделю назад видел за бортом обнажённую девушку с волосами светлыми. В километре от берега мы южнее Китового стояли на якоре. В ночное дежурство это случилось. Я ещё подумал, что чудится. А она хихикнула, да, плеснув водой, под днище ушла. Даже лицо успел рассмотреть, красивая, глаза только, как у волка отблёскивали, но цвет ближе к лиловому.
— Русалка, небось?
— Я тоже так решил и доложил даже, а начальник смены мне у виска покрутил, — ответил моряк.
— Так и чего дальше–то с касаткой твоей? — Вмешался Фёдор сварливо, обращаясь к лётчику.
У которого нижняя губа уж затряслась.
— Проглотила она пловчиху, — выпалил рассказчик.
— Как проглотила⁈ — Отшатнулся Азаров.
— А вот так, — ответил лётчик. — Показалось, что бедолага сама к рыбе плыла в пасть. Я бы и подумал, что чудится. Но все мы видели, и касатку, и девку. Жаль, теперь никто не может подтвердить мои слова.
Все за костром переглядываются. Жутко стало.
— Но это ещё не всё, — продолжил с каким–то остервенением рассказчик. — Как только касатка проглотила девку, тут же расплылась в ската величиной с целый корабль, а то и больше. Там уж и догадываться не пришлось. Вылезло чудище на
