меня, – принц Тьмы поднял Итальянца с колен и негромко добавил: – Но я не забуду о тебе.
Выпрямившись, Аналитик остановил взгляд мужчине лет пятидесяти, который смотрел в пол и беспрестанно ёрзал на стуле.
– Ты хочешь спросить, но боишься.
– Вы правы, – признался мужчина, – вообще-то я здесь, чтобы… – он с трудом подбирал нужные слова. – У меня есть всё: власть, деньги, успех, но я всё равно несчастлив… Я подумал: может быть, вы знаете почему…
– Сейчас узнаем, – оборвал его Аналитик.
В тот же миг в воздухе над столом появился крохотный стульчик. На нем сидело скрюченное существо в широкой клетчатой кепке, на большом животе, как на подушке, расположилась старая пишущая машинка.
– Эй, Толстый! – поприветствовал его Хвост. – Всё строчишь?
– Времени мало, поэтому пишу много, – прошепелявил бес, не переставая громко печатать.
– Скажи этому господину, в чём его проблема, – велел Аналитик.
– В двадцать пять, погнавшись за карьерой, он оставил свою возлюбленную, женившись на дочери босса, – механически отрапортовал Толстый. – Возлюбленная оказалось беременной от него, родила сына. А он всю жизнь прожил с бездетной женщиной, которую не любил.
– Так у меня есть сын? – прошептал проситель.
– Его зовут Альберт, ему двадцать четыре, он музыкант и поэт, – сказал Аналитик. – Найди его и обретёшь все чего тебе не хватало.
– «Оле-оле-оле!», – вдруг прокатилось по залу. Владелец телефона, готовый провалиться сквозь землю, суетливо хлопал по карманам, пытаясь прекратить неуместную трель.
– Пожалуй, тут всё. Будущего царя Дара здесь нет, а где ещё искать?.. – Аналитик повернулся к Данилу. – Что скажешь, Проводник?
– Когда у меня не получается, я начинаю сначала, – отозвался тот.
Мгновение – и они вновь сидели в скромной комнатенке Данила. Исчез камин и вольтеровские кресла, на столе закипал одинокий электрический чайник.
Хвост по-хозяйски разлил заварку и кипяток по чашкам, поставил на стол стеклянную банку, заменявшую сахарницу. Аналитик был молчалив и сосредоточен. Он задумчиво взял чашку, покрутил её, рассматривая изображенный на ней цветок лугового клевера,
– Если я не найду его, это будет стоить мне репутации, – произнес он наконец.
– А что в нём особенного? Возьми любого нетлена, да и сделай царем Дара. – Данил с наслаждением пригубил душистый напиток.
– Не всё так просто, – стремясь занять руки, Аналитик вылепил из старой чашки хрустальный бокал, потом – китайскую пиалу и, наконец, превратил её в гранёный стакан в алюминиевом подстаканнике. Наигравшись, отставил стакан и добавил, поморщившись: – Лишь тот, кто носит в себе Дух разрушения способен возглавить Дар.
– Дух разрушения… – повторил Данил, зачарованно глядя на видоизмененную чашку.
– Когда-то Творец, желая уберечь только что сотворённую Землю, поручил седьмому Архангелу Акивару защищать её, – продолжил Аналитик. – И тот на протяжении многих веков успешно справлялся с задачей. Но когда Творец наслал на землю Всемирный потоп, Акивар сошёл с ума от горя. Всё, что он оберегал, в одночасье было уничтожено. – Аналитик встал и начал мерно вышагивать по комнате. – Акивар из Защитника переродился в Разрушителя. Творец не раз пытался образумить Акивара, но безрезультатно. Тогда Творец низверг его на землю. Здесь он стал Духом: летал, выбирая себе носителя, которого наделял сверхспособностями и страстью к разрушению. После каждого такого выбора человечество погружалось в войны и хаос. По моим расчетам, Акивар выбрал себе очередного носителя и период его гибернации заканчивается. На этот раз, активизировавшись, Разрушитель уничтожит человечество.
– А если погибнет носитель, то и Разрушителю конец? – возникшая в голове Данила картина всеобщего апокалипсиса и поселившаяся тревога заставила его искать выход и высказывать предположения.
– Не думаю. Но если мне удастся переместить его в Дар, – Аналитик остановился и посмотрел на Данила в упор, – Дух Акивара не проснётся и останется в Даре навсегда.
В дверь постучали. Данил вздрогнул, его ладони стали влажными от волнения.
– Кто там? – сипло спросил он и, услышав ответ, всё ещё дрожащими руками открыл замок.
На пороге стоял сосед Костя. Он был на пару лет старше Данила и жил со своей бабушкой этажом выше. Костя был довольно странным молодым человеком: нигде не учился и не работал, ухаживая за больной старушкой. Несколько лет назад они с Даней случайно познакомились на вокзале. Узнав, что Данил, не получив места в общежитии, уже неделю ночует на вокзальной лавке, Костя предложил ему комнату за символическую плату. Позже они стали приятелями. Нередко Костя наведывался к Данилу поболтать за чашкой чая.
– Прости, что так поздно. Увидел, что у тебя свет горит, вот и решил заглянуть, – сказал Константин.
– Ты извини, – Данил с трудом возвращался в привычную реальность, – я сейчас очень занят, давай завтра встретимся, – и уже было хотел закрыть перед Костей дверь, когда послышался властный голос Аналитика:
– Пусти.
Данил посторонился, пропуская соседа в скромное жилище.
Костя переступил порог и уперся взглядом в Аналитика:
– Мы, случайно, не знакомы?
– Может быть, – Аналитик тоже не спускал с него оценивающего взгляда.
Внезапно Данил почувствовал жуткую усталость и сонливость, веки стали тяжелыми. Он с трудом добрел до дивана и, не проронив больше ни слова, рухнул навзничь.
– Отдохни, – Аналитик накрыл его стареньким пледом и обернулся к Косте. – Как это ни странно, в моей базе о тебе ничего нет…
Это последнее, что Данил услышал перед тем, как окончательно провалиться в сон.
****
Костя расположился на табуретке в углу, у стола, Аналитик присел напротив.
– Возможно, я тоже ошибся, – грустно улыбнулся Костя. – Так бывает, когда теряешь память.
– Так ты потерял память? И как это произошло? – поинтересовался Аналитик, безуспешно пытаясь мысленно найти данные об этом человеке в своих хранилищах.
– Несколько лет назад далеко в лесу меня нашли охотники. Одного, почти без признаков жизни, – вздохнул Костя. – Как я там оказался – до сих пор не понимаю, и как выжил – тоже. С тех пор я страдаю частичной амнезией.
– Кто твои родители?
Вместо ответа Костя встал из-за стола, подошёл к крану и, взяв чистую чашку, наполнил её водой.
– Что-то в горле пересохло. – Вернулся на место и, как ни в чём не бывало, продолжил: – О предках почти ничего не знаю. Мама погибла, когда мне не было и пяти, а отца я никогда не видел. Я живу тут с бабушкой, кроме неё у меня никого нет. И знаешь, – Костя понизил голос, перейдя на шепот, – почти каждую ночь мне снится красивая горная долина, посреди которой течёт река. Я наклоняюсь к воде и вижу маму, которая шепчет, что виновата передо мной. А ещё я слышу тысячи неведомых голосов, которые просят меня остаться… потом я просыпаюсь и до утра больше не могу уснуть.
– Хочешь, я помогу
