только возможно вообще сделать: повернулась вновь со всей резкостью и быстротой, на которую только была сейчас способна, швыряя огрызок в равнодушную физиономию.
Огрызок завис в дюйме от носа «дьявола» и не подумал ни упасть, ни продолжить движение.
Чародейка шагнула в сторону на одеревеневших ногах и осторожно попятилась к двери, не сводя глаз с затылка «дьявола». Пятилась, пока не столкнулась с Эндерном.
— Это че такое было? — спросил он.
Даниэль молча вытолкала полиморфа из подвала и трясущимися пальцами повернула ключ в замочной скважине.
II
— Дети мои, я ценю ваше усердие, — дослушав рапорт, сказал Паук механическим голосом вокса, — но это последний раз, когда я терплю вашу самодеятельность. Я плачу вам за то, чтобы вы следовали указаниям, а не принимали решения самостоятельно. Для самостоятельности вам, мягко скажем, не хватает интеллекта. В кои-то веки вам довелось работать со всем комфортом и удобствами. От вас требовалось только не навредить и своевременно отчитываться — и вот, пожалуйте, два дня от вас ни слуху, ни духу, а как только удалось с вами связаться, ты, Аврора, измята, как портовая проститутка, ты, Ярвис, побит, как шелудивый пес, а Гаспар… — проекция безнадежно махнула рукой. — Земля ему прахом.
— Он выберется! — упрямо возразила Даниэль и стушевалась, едва Паук перевел на нее взгляд.
— Тем хуже для него, — проговорил он с неприятной ухмылкой на полупрозрачном лице. — Из вашей троицы только у него комплексы на почве профессиональной деформации, которые постоянно толкают его на подвиги, о которых никто не просил.
— Нет, мы вписались все втроем.
Даниэль дрогнула, обернувшись на Эндерна, который стоял возле одного из верстаков мастерской Механика. Оборотень был напряжен, но говорил уверенно и твердо.
— Ах да, — со звонким эхом цокнул языком Паук, — я совсем забыл — у вас же коллективная ответственность. Как мило. Ну что ж, — сложил он руки на животе, — начинайте оправдываться — я безумно обожаю, когда вы это делаете.
Даниэль и Эндерн переглянулись. Полиморф нетерпеливо кивнул, и чародейка поняла, что ей снова придется прикрывать всех своей грудью. Она стиснула бедра и напрягла спину, захотелось сесть или обо что-нибудь опереться, лишь бы не упасть.
— Мы, — Даниэль робко кашлянула в кулак, — не могли с вами связаться… Магограф… дал сбой, — неуверенно сказала она. — Механик до сих пор не починил его.
— Чтобы у Механика что-то дало сбой? — поморщился Паук. — Прошу, придумай отговорку поубедительнее.
— Тха! — едко усмехнулся Эндерн. — Оно так и есть: этот мудак захотел поковыряться в херовых браслетах, ну оно и пиздануло так, что мое почтение…
— А теперь по-человечески, Ярвис, — сварливо потребовал Паук, — и без экспрессии.
— Механик увидел обструкторы и загорелся желанием выяснить, как они работают, — перевела Даниэль, поглаживая шею. — Вот и начал выяснять прямо здесь, в мастерской. Магограф не выдержал их подавляющего поля и…
— Так, стоп, — поднял руку Паук. — Стоп-стоп. Стоп! В том, что этот гений мог нечто подобное выкинуть, даже не сомневаюсь. Но где он раздобыл обструкторы?
— Забрал у Гаспара, — пожала плечами Даниэль. — А Гаспар с Ярвисом нашли в пригороде, недалеко от места, где мне довелось… плотно пообщаться с агентами ван Бледа. Мы решили, что обструкторы окажутся хорошим подспорьем, — она брезгливо скривила губы, — на тот случай, если появится сам ван Блед или кто-то из его подручных…
Паук вздохнул. Потер призрачной рукой переносицу и вздохнул еще раз.
— В Ложе осталось хоть какое-нибудь казенное имущество, которое еще не гуляет по чужим рукам без моего ведома? — проворчал он, упершись в бока. — Я уже даже не удивлюсь, если завтра на сторону продадут золотое лоно госпожи консилиатора или мои дряхлые тестикулы. Спросить ван Бледа, откуда у него еще имущество Ложи, — Паук взглянул на Даниэль, — вы, конечно, не смогли, потому что ван Блед в очередной раз от вас сбежал, да?
— Зато мы повязали того говнюка, который нам постоянно мешал, — с вызовом бросил Эндерн.
— Ну да, это достижение, — кивнул Паук, и по его тону было сложно понять: издевка это или констатация факта. — Хоть с чем-то вы справились. Полагаю, это он так обработал вас троих? Один?
Даниэль и Эндерн виновато склонили головы, как дети, которым уже нечем оправдаться. Чародейка вновь почувствовала необходимость опереться обо что-нибудь или сесть. Ей хотелось верить, что это все усталость и истощение. Очень.
— Вы что-нибудь из него вытянули? — Паук задумчиво подкрутил кончик бороды.
— Ничего, — виновато развела руками Даниэль. — Пока что. Но я выбью из него все. Если понадобится, буду резать его на кусочки!
— Ой-ей-ей! Милая моя, это что с тобой такое? — изумился Паук. — Откуда столько кровожадности? Неужто ты опустилась до пошлой мести за твоего драгоценного Гаспара?
Чародейка смущенно отвела глаза.
— Не надо из него ничего выбивать, — распорядился Паук. Просто замотайте понадежнее и везите его в столицу. Я сам с ним побеседую, когда найду время.
У Даниэль появилось нехорошее предчувствие.
— Не смотри на меня так. Все верно, вам пора домой, — подтвердил ее догадку Паук.
Чародейка украдкой покосилась на Эндерна. По лицу полиморфа было сложно понять, что он думает.
— А как же переговоры с Кабиром в Люмском дворце?
— А это уже не ваша забота. И не наша. Подготовка и проведение встречи с кабирским посольством — это ответственность имперской жандармерии. В Анрии уже погиб один агент Ложи, я не хочу потерять еще… двух с половиной своих. Вы слишком дороги, чтобы разбрасываться вами с сомнительными целями.
— Но…
— Никаких «но», Аврора, — властно произнес Паук. — Я хочу видеть в столице вас и нашего неуловимого вигиланта. Это ваша новая задача: доставьте его мне, не потеряв по дороге. Вам все ясно?
— Да, — хором отозвались Даниэль и Эндерн.
— Замечательно, — сухо прокомментировала проекция. — Когда… если Гаспар придет в чувство, передайте ему привет от меня. И скажите, что в следующий раз за самодеятельность я лично убью его окончательно и сделаю это самым долгим и болезненным способом из всех, что зна
Паук исчез, не сочтя нужным заканчивать фразу.
— Sacrebleu, — выдохнула Даниэль, зашатавшись на нетвердых ногах. — Кажется, пронесло…
— Это, сука, мягко сказано, — пробормотал Эндерн и привалился к верстаку. — Пойду портки сменю, как трясти перестанет.
— Не смешно.
— Зато правда, — проворчал полиморф. — Я ж, сука, говорил, я ж, сука, предупреждал: подведет когда-нибудь твой хахаль нас под монастырь! Сам помрет да нас за собой потянет.
— Ярвис, — устало сказала Даниэль, рассматривая дрожащие пальцы, — закрой, пожалуйста, рот.
Эндерн упрямо помотал лохматой головой:
— Ты сама все видела и слышала — начальник в бешенстве! Мы, сука, живы только потому, что он еще не научился через свою эту пробегцию дотягиваться до нас руками, чтоб шеи сворачивать. Но свернет, как в столицу приедем.
— А что ты предлагаешь? В Салиду сбежать?
Эндерн сверкнул хищными птичьими глазами, злобно скривился, но не ответил и оттолкнулся от верстака.
— Ты куда? — спросила чародейка, когда полиморф направился к двери.
— Проверю, как там сыроед. Зря, что ли, жопу за него подставил? — небрежно пожал плечами он. — Идешь?
— Иду. А потом… сделаешь одно одолжение?
— Какое? — недовольно протянул Эндерн.
— Проведаешь со мной нашего дьявола? Хочу еще разок с ним побеседовать.
Эндерн резко обернулся на пятках.
— Сдурела? — рявкнул он. — Сама сказала, что на него не работают эти твои кандалы!
— Вот именно, — спокойно согласилась Даниэль, сложив руки на груди.
Эндерн взъерошил волосы.
— Графиня, последнее, чего я хочу, так видеть его гнусную рожу. Пусть сидит, пока жрать не попросит.
— Ну и ладно, — небрежно пожала плечами Даниэль, копируя движения Эндерна, — пойду одна. Если он меня убьет, ты же все равно не расстроишься.
Полиморф нахмурил густые брови и хищно вонзился в чародейку птичьими глазами. Молча отступил, пропуская ее мимо.
— Графиня? — услышала Даниэль, шагнув за порог мастерской.
— А? — отозвалась она.
— Ты — сучка, знаешь об этом?
— Конечно, — улыбнулась чародейка себе. — За то меня и любишь.
— Угу, — буркнул Эндерн, — как чирьяк на хую.
III
— Ну что ж, мы друг дружку
