Мои глаза сразу повернулись ко второму заваленному выходу.
– Открыть любую дверь? – повторила я.
Я подняла над головой оба свитка «Книги Ра» и пошла к заваленному туннелю. Свитки стали теплыми, а потом и почти горячими.
– Третий свиток где-то там, – сказала я, кивая в сторону завала. – Нужно только туда попасть.
Со свитками в одной руке и ножом в другой, я произнесла открывающее заклинание. Завал остался на месте. Тогда я встала перед статуей Птаха и повторила заклинание. И опять ничего.
– Эй, Птах, ты меня слышишь? – обратилась я к статуе. – Прости мою глупость. Наверное, это от волнения. Видишь ли, мы ищем третий свиток «Книги Ра». Я знаю, что он где-то на той стороне. Мне кажется, тебя сюда поставили, чтобы ты открыл путь. Пожалуйста, открой его. Пусть завал исчезнет.
И снова – никакого результата.
Бешеный Клод схватился за полы своей призрачной тоги, готовый задушить нас ею.
– Зачем вам какой-то свиток, если у вас есть этот нож? С его помощью вы освободите нас всех. А говорить так с богами нельзя. Богов надо задабривать. Почему бы вам не сделать ему подношение? Все боги любят подношения.
Уолт порылся в рюкзаке и выложил к ногам статуи пакет с соком и кусочек вяленого мяса. Статуя не шевельнулась. Даже золотые крысы у ног Птаха не позарились на вяленое мясо.
– Вредный, упрямый бог, – пробормотала я.
Я села прямо на грязный пол. Мне было плевать, что вокруг стояли и лежали мумии. После стольких опасностей, после сражения с демонами, богами и русскими киллерами мы оказались в нескольких шагах от третьего свитка. Нас разделяла жалкая груда обвалившихся камней. Сейчас я ее… подвину.
– Сейди, здесь нельзя применять заклинание «хади», – вдруг сказал Уолт.
– Это почему?
– Потому что ты обрушишь свод.
– Так оно и будет, – подтвердил Клод. – Вы оба погибнете. Я бы не советовал.
Уолт сел рядом со мной.
– Должен быть какой-то иной способ.
Он стал перебирать свои амулеты.
Бешеный Клод расхаживал взад-вперед.
– Нет, я вас совсем не понимаю. Вы – жрецы. У вас есть церемониальный нож. Почему вы не можете нас освободить?
– Да потому что нож предназначен не для тебя, – сердито ответила я. – Он для Ра!
Уолт и Клод оба смотрели на меня во все глаза. Со мной такое бывало не раз: сначала что-то брякну, а потом это подтверждается. Вот и сейчас я понимала, что сказала правду.
– Прости, Клод. Этот нож для особой церемонии. Он понадобится для пробуждения Ра. Анубис дал мне его не просто так.
– Так вы знаете Анубиса? – обрадовался Клод. Он даже в свои призрачные ладоши захлопал. – Превосходно! Анубис всех нас освободит!
Призрак ткнул пальцем в Уолта.
– Ты – его избранник. Ты можешь принести сюда много ножей. Я сразу почувствовал присутствие Анубиса, едва тебя увидел. Ты избрал служение ему, когда узнал, что умираешь?
– Клод, что за чушь ты несешь? – не выдержала я.
– Я – не жрец Анубиса, – сказал Уолт, стараясь не смотреть на меня.
– Но почему Клод говорит, что ты умираешь? Как это понимать?
Бешеный Клод недоверчиво косился в мою сторону.
– И ты еще пытаешься притвориться, что ничего не знаешь? На него пало проклятие древнего фараона. В мое время такое случалось редко, но я слышал об этом проклятии. Оно поражало потомков, в чьих жилах текла кровь фараонов.
– Клод, помолчи, – оборвала я призрака. – Уолт, как действует это проклятие?
В тусклом свете фонариков Уолт казался худощавее и взрослее. Его тень на стене была похожа на сплющенного монстра.
– Моя семья унаследовала проклятие фараонов, – вздохнул Уолт. – Что-то вроде генетической болезни. Это проявляется не в каждом поколении и поражает не каждого. Но тем, на кого пало проклятие, не позавидуешь. Тутанхамон умер в девятнадцать. Большинство остальных умирали… в двенадцать-тринадцать лет. Мне уже шестнадцать. Мой отец… он скончался в восемнадцать. Я его даже не видел.
– В восемнадцать?
В голове закружились десятки новых вопросов, но я постаралась не отвлекаться от главного.
– Слушай, неужели это… нельзя вылечить?
Меня захлестнуло чувство вины. Я ощущала себя последней кретинкой.
– Так вот о чем ты говорил с Жас. Она же целительница.
Уолт угрюмо кивнул.
– Я думал, она знает какие-нибудь редкие заклинания. Семья отца искала их годами. С момента моего рождения мама ищет способ меня вылечить. Но врачи в Сиэтле не смогли мне помочь.
– Врачи, – презрительно сморщился Бешеный Клод. – Был в моем легионе один такой. Пиявки мне к ноге прикладывал, а от них еще хуже становилось. Поговорим лучше о вашем знакомстве с Анубисом и о ноже.
Уолт замотал головой.
– Клод, мы постараемся тебе помочь, но этот нож предназначен для иной цели. Я знаю свойства магических предметов. Таким ножом можно воспользоваться только однажды. Нам неоткуда добыть другой. Если Сейди нож нужен для пробуждения Ра, она не станет растрачивать магическую силу.
– Отговорки! – заорал призрак.
– Клод, хоть ты и зовешься бешеным, но если ты сейчас же не заткнешься, я найду твою мумию и нарисую на твоем портрете усы! – пообещала я.
Клод сделался бледным, как… призрак.
– Ты не посмеешь!
– Скажи, Уолт, а Жас бралась тебе помочь? – спросила я, игнорируя рассерженного призрака.
– Изо всех сил. Никаких результатов. Маги, лекари, целители – все они три тысячи лет подряд пытались одолеть это проклятие. И все терпели неудачу. Современные врачи думают, будто у меня серповидно-клеточная анемия, но они ничего не знают. Ученые десятками лет спорили о причинах ранней смерти Тутанхамона и не пришли к единому мнению. Одни считали, что фараона просто отравили. Другие говорили о наследственной болезни. Медицина не верит в проклятия, поэтому такой вариант не упоминался.
– Ну неужели нет совсем никакого способа? Вспомни историю богов. Я могла бы исцелить тебя, как Изида исцелила Ра. Но я должна знать твое тайное имя.
– Сейди, я и об этом думал, – тихо произнес Уолт. – Я хватался за любой способ, каким бы странным и даже диким он ни казался. Проклятие невозможно вылечить. Его действие можно лишь замедлить, если я… буду держаться подальше от магии. Потому я и занялся изготовлением талисманов и амулетов. В них уже вложена магия. Когда ими пользуешься, собственных магических сил на это надо совсем немного. Но я… я родился магом. Что бы я ни делал, проклятие не отступает. Иногда я чувствую себя почти здоровым. А бывает – все тело скручивает от боли. Стоит мне заняться магией, и сразу делается хуже.
– И чем больше ты…
– Да, Сейди, тем активнее я приближаю свою смерть.
Я ударила Уолта в грудь. Я не могла вынести его слов.
