Маттеус. – Но перед смертью она всегда плакала и говорила о тебе. Она искала тебя и при жизни…
– Что?..
Казалось, что лицо Аида посерело.
– Она искала тебя, – горько повторил Маттеус. – Я точно знаю…
– Каков дурак… Каков идиот… – зашептал Аид, будто в бреду.
Он больше не слушал то, что говорил Маттеус, не обращал внимания ни на кого на площади, а просто принялся бродить туда-сюда, как безумец, вцепившись себе в волосы и бормоча. Павлу он напомнил Петра. Улла, Жара и Маттеус взволнованно переглянулись, волк тихо взвизгнул. Остальные невозмутимо несли свою стражу, не удивляясь ничему.
Улла тяжело вздохнула, будто ей предстояло нечто неприятное. Она перешагнула через Павла, словно тот был былинкой, и остановила судорожные блуждания бога. Аид смотрел на нее совершенно потерянным взглядом, без единой здравой мысли.
Девушка вновь испустила тяжелый вздох, переступила с ноги на ногу, будто ей было неловко, и, замахнувшись, залепила богу пощечину. Воздух содрогнулся. Все поспешно и стыдливо отвели глаза, кроме Павла. А потому он увидел, как во взгляд Аида вернулись жизнь и… тьма.
– Ты что, сейчас ударила меня? – прошипел бог, сделав шаг в сторону волчицы.
– Кто-то да должен был, – просто ответила она, а потом, словно не удержавшись, добавила колко: – Можешь теперь заточить в костяной браслет меня.
Бог сощурил веки, и глаза его вспыхнули зеленым огнем, а затем он… усмехнулся. Просто усмехнулся, словно Улла удачно пошутила. А затем развернулся и закричал:
– Хорошо, вы все свободны! Отправляйтесь по домам.
– Что? – смущенно пробормотала волчица. – А как же Перун?
– Как ты верно заметила ранее, дорогая Улла, – краска вернулась на лицо Аида, и он принял совершенно неправдоподобно веселый вид, – мой брат может быть только в Мидгарде, а там не осталось никого. И я отправлюсь туда один и вытрясу правду о Коре. Если есть шанс найти ее, я разорву мироздание, но узнаю, где она.
– А что прикажешь нам? – растерянно прошептала Улла.
– Вы свободны, – повторил бог. – Я освобождаю тебя от службы. Возьми Улака и выберите вместе, где жить со стаей.
– Мы вернемся в Явь, – ответила Улла. – Там наш дом и похоронены наши дети.
Большой волк вздрогнул и жалобно завыл.
– Учти, у тебя не так много времени, – заметил Аид. – После войны я планировал закрыть Явь, как теперь закрыто Новое Царство.
– Мы успеем, – кивнула Улла.
– Мы тоже можем быть свободны от службы… – осторожно спросила Жара, – тебе?
– Что? – бог вздрогнул, будто напрочь забыл о них. – Да-да, свободны. Но учти, гарантировать безопасность тебе и твоей… семье я могу лишь в Яви.
– Я не могу вернуться туда, – прошептала Жара, глаза ее расширились. – Там повсюду призраки – моих сестер и… Мстислава.
– Выбор за тобой, – Аид кивнул, словно понял, о чем она говорит.
– Мы останемся здесь, – переглянувшись с мужчиной, Жара кивнула. – Ты отпускаешь нас… обоих?
– Да, – бог махнул рукой. – Уходите!
Без лишних слов девушка скинула с себя покрывало и, обратившись птицей куда быстрее, чем человеком, подхватила возлюбленного и взмыла в воздух. По поспешности ее движений и выражению лица мужчины Павел понял, что они рассчитывали на гораздо худший исход.
– И все вы! – Аид обернулся к своей молчаливой страже. – Возвращайтесь в Явь к своим создателям. Скоро наш мир станет безопасным. У вас есть семь дней, если хотите вернуться. Если же нет… полагаю, Империя – единственный более или менее безопасный вариант. Новое Царство закрыто, а Мидгард мертв. Решать вам!
Девушки и юноши молчаливо растворились в тенях крепостных стен, Павлу даже показалось, что они просто исчезли на месте.
– Возьми с собой его, – подала голос Улла и ткнула пальцем в сторону Павла, и тот со страхом оглянулся. Про кого это она?
– Зачем? – поморщился Аид, словно Улла отвлекла его от важных мыслей чем-то незначительным.
– Чтобы он увидел, что из себя представляет твой брат, вернулся и рассказал правду людям этого мира, – урезонила его Улла. – Ты же не хочешь оставить после себя хаос и разруху, уподобившись Перуну? Тут людям еще жить!
– Какой милосердной ты стала, вернув своего мужа. Уверен, через какое-то время у них появится новое божество, – равнодушно заметил бог. – Такая, знаешь ли, поющая женщина-птица.
– А если нет? – возмутилась Улла. – Если Жара продолжит затворничество, то ты оставишь целый мир жить охваченным страхом?
– Нет, – поморщился Аид, а потом обернулся к Павлу и вперил в него горящий взгляд зеленых глаз. – Пойдешь со мной, чтобы…
– Свидетельствовать… – пробормотал Павел.
– Верно, – кивнул бог. – Пошли!
– Постойте, – Павел вдруг вспомнил, о чем – точнее, о ком – напомнили ему глаза Маттеуса, и обратился к Улле: – Там в темницах есть девушка… Как вы…
– Что? – краска схлынула с лица Уллы, сделав ее похожей на покойницу.
– Точнее, она выглядит не как вы… – сбивчиво пробормотал Павел под раздраженным взглядом Аида, который, казалось, даже ногой притопывал от нетерпения. – Но… Петр сказал, что ее кровь использовали, чтобы превращать крестоносцев в… сильных и безумных воинов. Он назвал их…
– Берсерки, – бескровными губами прошептала Улла, а после, будто придя в себя, кивнула. – Мы позаботимся о ней. Спасибо.
– Теперь-то мы можем идти?! – раздраженно воскликнул Аид.
И Павел обреченно, будто на казнь, пошел за ним. Ничего хорошего он все равно не узнает. Господи, хоть бы этот день поскорее закончился. Но затем Павел вспомнил, что Бог, в которого он верил все эти годы, был сплошным обманом, и черная сосущая пустота в сердце поглотила все мысли.
1934 год от возведения Первого Колизея
Пространство выплюнуло Павла и замотало, закружило его тело в радужном вихре, сжимая и растягивая. Все эти чуждые ощущения заставили повалиться на колени, как только удалось глотнуть свежего воздуха. Павел почувствовал, как его замутило, и только силой воли подавил позыв. Аид стоял рядом, и, казалось, на его голове не дрогнул ни один волосок, хотя точно сказать Павел затруднялся, так как бог был неприлично всклокочен и сверкал глазами.
– Со временем к этому привыкаешь, – заявил Аид, немного грубо, будто мешок, поднимая Павла под локоть. – Давай, не время разлеживаться.
Павел поспешно перебирал ногами. Тошнота чуть отпустила, и он заметил, что воздух здесь не такой, как в Империи, а гораздо прохладнее, а еще оседает солью на губах. И местность словно высечена из скальной породы. Аид потащил его из круга камней, в который они перенеслись прямиком из Первого Колизея. Бог сбивчиво и коротко объяснил Павлу, что святыни – это порталы для перемещения между мирами. Павел в какой-то момент потерял способность удивляться, просто слушал и кивал.
