Ну и чего ты скалишься?
Слова Айрилен выдёргивают меня из пошлых мыслей, и я надеюсь, что на лице не отражается смущения.
— Кое-что вспомнил.
— Я тебе пытаюсь втолковать тактику завтрашнего перемещения по Ай-Шадзул, а ты в облаках витаешь?! Рой, да что с тобой такое?
Я не отвечаю — не могу же рассказать о своих мыслях в отношении магессы! Да и вообще, воспоминания о разговоре с отцом и связанными с этим странностями всё ещё гнетут душу… Столько вопросов, столько загадок, которые не дают мне спокойно спать по ночам — но разгадать их и узнать ответы просто невозможно, пока идёт наступление.
Айрилен права! Нужно быть сосредоточенным…
Два следующих колокола мы обсуждаем план атаки, и к мыслям о магистре Старвинг я не возвращаюсь. Когда заканчиваем, уже вечереет и я, попрощавшись, собираюсь уходить, но магесса вдруг ловко хватает меня за запястье и…
Я даже не успеваю понять, что это произошло — в компании Айрилен не считаю нужным постоянно быть настороже. А потому, когда она оказывается вплотную ко мне, привстаёт на цыпочки, обдавая лавандовым запахом, и прижимается своими, удивительно нежными губами к моим, я…
В первый миг я теряюсь.
Но близость красивого женского тела, её запах, кровь, кипящая в моих венах — всё это перерастает в такое сильное возбуждение, что я отвечаю на поцелуй, чувствуя горячий язык Айрилен у себя во рту, и…
Всё заканчивается.
Колдунья мягко отталкивает меня в грудь, и сама делает шаг назад. Её зелёные глаза светятся ярче обычного, волосы слегка растрёпаны, а кожа на щеках чуть порозовела.
— Я…
— Лучше молчи, — хрипло просит она, откидывая тёмные волосы.
— Что это было? — всё-таки не сдерживаюсь я.
— Хотела попробовать тебя, — пожимает плечами магесса и слегка смущается. — Понять, правильное ли представляла твой вкус… Раньше.
— И… как?
— Сложно сказать. Думаю, мы повторим после завтрашней победы. Считай, что это аванс.
— Ты серьёзно?
— О Святые предки! — картинно закатывает она глаза. — Ты что, никогда не был с девушкой? Что за нелепые вопросы?
— Я… — затыкаюсь, сочтя за лучшее не отвечать, но Айрилен мгновенно всё понимает. Её глаза удивлённо расширяются.
— Серьёзно?! Хм… Тем интереснее будет …
— Пожалуй, я пойду… — бормочу я. Опыта с девушками у меня, и правда, нет, но я понимаю, что после слов магистра об «авансе» остаться в шатре мне не светит. Да и после своих глупых вопросов я скорее сгорю со стыда, чем… — Доброй ночи, Айрилен.
— Доброй, Рой. Постарайся завтра не погибнуть… И мы продолжим наш разговор.
Из шатра я выхожу разгорячённым и не обращаю внимания на завистливые взгляды гвардейцев. Проклятье, неужели они всё слышали?!
Стараясь казаться невозмутимым, я направляюсь к палаткам своей сотни. Но мысли в голове роятся, а на губах всё ещё чувствуется привкус Айрилен. Неужели она серьёзно? Решила расслабиться… но почему тогда не сделала это перед сражением?
Ялайский пепел! Только сейчас я понимаю, как мне хочется побыть с женщиной! Раньше всё время что-то отвлекало от этого — схватки с тёмными, война, патрули, Ветреный лагерь, путь до него, Керс и его проклятье, моя внутренняя тьма…
Вспомнив о Верлионе, перед глазами тут же встаёт образ Изабель… Я жду, что сердце кольнёт, или в груди проснётся щемящее чувство, но, к своему удивлению, ничего подобного не испытываю. Только лёгкую грусть оттого, что блондинка считает меня предателем…
Отчего при воспоминании о ней во мне не пробуждаются прежние эмоции? Я ловлю себя на мысли, что за то время, пока служу в армии, вспоминал Изи всего несколько раз… И прежних чувств эти воспоминания во мне не вызывали…
Неужели то, что я к ней испытывал, было всего лишь юношеской влюблённостью? Неужели это не та самая любовь, о которой слагают баллады и рассказывают истории?
Я усмехаюсь сам себе. Очевидно, что нет, иначе я думал бы о златовласке куда чаще, тосковал по ней, мечтал вернуться… Но нет…
Не могу сказать, что меня это расстраивает — особенно в свете произошедшего с Айрилен. Но именно сейчас я понимаю, что прежняя жизнь — та, что была у меня до пробуждения тьмы и до встречи с Керсом — теперь не более чем светлое воспоминание о навсегда ушедшем.
Воспоминание, которое после всех сражений и смертей, что я видел за год, изо дня в день блёкнет…
* * *
Мы развиваем стремительную атаку. Настолько, что ялайцы просто не успевают нас задержать.
Сначала в бой вступают инженерные расчёты. Мы не зря тащили за собой через всё приграничье требушеты новейшей конструкции и убили несколько дней, чтобы собрать их.
Несколько одновременных залпов легко разносят ворота, которыми заканчивается ущелье. Ялайцам не помогает даже магия, защищающая дверь в земли Ирандера — каждый из снарядов требушетов «заправлен» Этерниумом. Освобождаясь от удара о магические преграды, дикая энергия уничтожает их, и пока малефики соображают, следующие удары бьют непосредственно по укреплениям...
А когда врата сносят — в бой идёт пехота.
Находящиеся на скалах войска противника пытаются сбрасывать на марширующих через ущелье солдат Империи камни, бочки с маслом, но у них не получается нанести нам хоть сколько-нибудь ощутимый урон.
Имперские маги, равномерно распределённые по рядам солдат, выставляют одноыременную защиту. Собственно, ими командует Айрилен — и я впервые вижу, как слаженно могут работать колдуны, когда ими управляет опытный Магистр.
Над головами наших отрядов разливается пламя, которое горит прямо в воздухе. По магическим щитам бьют потоки тьмы, крови — но имперские колдуны сегодня на высоте. Они защищают воинов, и ни один из нас не погибает, пока мы не добираемся до ворот.
Тысячи имперских солдат, сотни магов — ударный кулак империи входит в заново отстроенную твердыню Ирандера, и растекается людскими ручейками по запутанным лабиринтам улиц.
Отряды имперцев продвигаются через город по уже отработанной в Лавенгейском валу тактике. Под прикрытием тяжёлых башенных щитов мы идём плотными рядами, шаг за шагом зачищаем Ай-Шадзул, вступаем в постоянные схватки с хорошо оснащёнными ялайцами — и выходим из них победителями!
Наши маги не щадят себя — ведь каждому из них выдали запас Этерниума, который разрешено принимать в неограниченных количествах. Но самое главное — колдуны получили разрешение на убийство и императорское прощение по окончании сражения…
Для тех, кто доживёт до него.
Я Этерниум брать не стал, помня о том, к чему он приводит… Но военачальники и сам Император хотят
