– Что?
– Баба Аиру согласилась встретиться с вами, – доложил посланник.
Пухлые губы Руа раскрылись, она сделала неглубокий вдох и посмотрела на Ренвика.
– Ты должен идти.
– Нет! – рыкнул он, и она улыбнулась, запечатлев еще один поцелуй на его губах.
– Мне все равно нужно принять ванну и поесть, – пробормотала она. – Иди.
Ренвик шмыгнул носом и вытер слезы – казалось, он размышлял, может ли оставить Руа после самого важного в жизни признания.
– Обещаю, что в ближайшее время не сбегу из Лирейской котловины, – с улыбкой проговорила она и поймала последнюю его слезинку пальцем. Руа могла с легкостью прочесть по лицу Ренвика, как много значили эти слова для него – ребенка, брошенного собственной матерью. Ренвик смотрел на Руа так, будто увидел солнце.
– Я ради тебя небо готов обрушить на землю, – пообещал Ренвик и, поцеловав Руа, вышел.
Глава двадцать седьмая
Руа скормила Раге очередное яблоко, и лошадь радостно фыркнула. Ренвик до сих пор беседовал с Бабой Аиру. Руа приняла ванну и решила не расхаживать туда-сюда по шатру короля, ожидая его возвращения. Все это было слишком личным. Их обещания и признания казались ненадежными. Руа не знала, стоит ли им двигаться дальше, пока она не почувствует отклик на слова Ренвика каждой частичкой души.
– Он не возьмет свои слова назад, – пробормотала Руа, пока Рага обнюхивала ее лицо. Она огладила шею лошади сильно, размашисто – именно так, как, похоже, нравилось кобыле. – Я в этом уверена, – повторила Руа, стараясь унять дрожь в коленях.
На обед она еле-еле смогла запихнуть в себя кусок хлеба. Подумать только! Ренвик Востемур, король Севера, был ее суженым – и к тому же синим ведьмаком, пусть лишь отчасти. Никто не догадывался, что у нее есть суженый, и она была этому рада. А теперь открывшаяся правда лишь подтвердила все предательские чувства, которые она испытывала к нему. Он тайно помогал ее семье еще до того, как узнал, что они предназначены друг другу. Он не был монстром, которым все его считали. Все кусочки пазла сложились в голове, и от этого хотелось смеяться, плакать и кричать одновременно.
Над головой Руа прокричал ястреб, и она поняла, что еще одно из видений Ренвика сбылось. Позади послышался стук копыт. Руа оглянулась через плечо и увидела Тадора, скачущего к конюшне.
– Ваше Высочество, – поприветствовал он и кивнул. Затем спешился, слез с лошади и передал поводья конюху.
– Выглядишь так, будто сейчас из кожи вон выпрыгнешь. – Тадор подошек к Руа и скрестил руки на груди. Его одежду – туго повязанный шарф, меховую шапку и шерстяные перчатки – покрывал толстый слой снега.
– Так и есть, – прошептала Руа, стараясь, чтобы голос не дрожал. Ей хотелось кричать, пока не разорвет легкие, или стучать по стене кулаком, пока костяшки не начнут кровоточить – что угодно, лишь бы остановить волну ужаса и восторга, поднимающуюся внутри.
– Значит, теперь ты знаешь. – Огромный фейри прислонился к воротам конюшни и рассмеялся.
– Что знаю? – Руа уставилась на него.
– Что ты – его суженая, – хохотнул Тадор.
У Руа свело живот.
– Так ты был в курсе?
– Если хочешь знать, он мне ничего не говорил, – ответил Тадор, развернулся и оперся на ворота конюшни. Видно, он очень устал от холода и долгой езды. – Но не нужно быть синей ведьмой, чтобы понять – стоит только увидеть вас двоих вместе. Когда Ренвик смотрит на тебя, он становится буквально другим человеком. Да и ты тоже.
Руа сжимала и разжимала кулаки, встряхивала руками и ногами, будто готовясь к спаррингу.
– Почему Творцы Судеб решили, что мы должны быть вместе? – простонала она. Мысли торнадо носились в голове. Все это казалось шокирующим и неизбежным одновременно, и она не могла справиться с разнообразием эмоций, рвущих ее на части.
– Может быть, они знали, что вас обоих преследует смерть и чувство вины? А может потому, что вы смогли разглядеть друг друга за коронами и титулами?
В голове Руа возник еще один вопрос, требующий ответа:
– Так вот почему ведьмы называют меня Мхениссой? Потому что я его суженая?
Эхирис вновь крикнула с высоты, и Тадор ответил:
– Ты сама заслужила этот титул, принцесса. Хотя, насколько я знаю, ведьмы рады, что ты связана с Ренвиком. Они верят, что ты превратишь его в лучшего правителя… И я с ними согласен.
Руа искоса взглянула на Тадора.
– А ты знаешь, кто он такой?
Темные глаза стражника на мгновение метнулись к ней, но сразу обратились к лошадям.
– Мы никогда не говорили об этом. Ни разу. Я видел, как светились глаза Ренвика в день, когда встретил его. И это был последний раз, когда он плакал.
Грудь Руа сжалась: она осознала цену слез, пролитых Ренвиком совсем недавно. Она рассеянно почесала Рагу за ухом и спросила:
– Как долго ты уже охраняешь Ренвика?
– Боги, я сбился со счета. – Тадор ослабил шарф на шее. – Более двенадцати лет.
Руа прикинула и решила, что Ренвик плакал в последний раз в день смерти его матери и брата. Их смерть принесла ему больше боли, чем факт, что мать его оставила. Это чувство ненужности разбивало Руа сердце – она о таком никогда не горевала.
Тадор словно прочитал ее мысли:
– Я рад, что теперь у него есть ты. Ему нужно выпустить горе наружу, нужно плакать и переживать. Хорошо, что теперь он может опереться не только на меня.
Этот гигант все еще был собой: голос – суровый, рост – впечатляющий. Но нежность в его словах высветили в нем для Руа что-то новое, и она вздрогнула.
– А я рада, что у Ренвика есть ты, – прошептала она.
– Отныне я служу и тебе тоже, знай это. – Голос Тадора был грубым, и казалось, что он недоволен, даже когда говорил что-то хорошее. Он взглянул на Руа и ухмыльнулся, она подмигнула ему. Это действительно так – она ведь была суженой его короля…
Горло Руа сжалось, и ее осенило: она ведь однажды станет королевой. Ухмылка Тадора стала хитрой, когда до нее наконец дошло.
Быть чьей-то суженой – это и так уже было чересчур. А когда твой суженый – король… Казалось, как бы Руа ни пыталась перехитрить судьбу, жизни во дворце избежать не могла. Как же она будет править королевством? Руа о себе-то позаботиться не могла!
Рага пошевелила ушами и обернулась на открытую дверь конюшни, а у Руа свело живот. Она не повернулась – не могла пошевелиться, потому что уже знала, кто там. Ренвик был ее суженым, их связывала магия, и Руа чувствовала ее пульсацию в воздухе так же, как ощущала силу Бессмертного клинка.
Тадор посмотрел в ее испуганное лицо и фыркнул:
– Все будет в порядке, – а затем обернулся, чтобы поприветствовать Ренвика: – Вижу, ты умудрился не погибнуть, пока меня не было.
Руа так и осталась стоять, неподвижно уставившись на Рагу. Она боялась, что содержимое ее скромного обеда может вырваться наружу. Ее суженый стоял прямо позади, и от осознания этого тело била дрожь.
– Как там Друнехан? – Голос Ренвика звучал сдавленно – видимо, Тадор его обнял. На губах Руа заиграла улыбка. Они оба были грубыми, суровыми мужчинами, но пока никто не видел, Тадор мог обнять своего короля. Ну, никто, кроме Руа. Боги, она могла увидеть их настоящих, пока никуда не сбегала. Руа попыталась вдохнуть поглубже, но легкие словно взбунтовались. Мать Луну за ногу! Она и не собиралась никуда уходить. Руа не могла понять, почему сама эта мысль внушала ей такой страх. Если бы она захотела уехать, то Ренвик бы отпустил ее… Но Руа пугали не возможные последствия, которые за этим последуют – ее пугало собственное желание остаться. Она хотела быть здесь, с Ренвиком. Руа даже не подозревала, что может испытывать такое жгучее желание быть с кем-то… и осознание, что она все же может испытывать такую жажду, пугало до одури.
– Хорошо, а теперь отдыхай, – проговорил Ренвик, и Руа поняла, что прослушала все новости, что Тадор принес из бывшей столицы королевства. – Мы отправляемся на Запад через два дня. Приготовься к тому, что нас там ждет.
