Хроники Истиля. Книга первая. Последняя надежда - Александр Вернер

идти быстрее, – решила ответить арденитка. Обычно она выслушивала причитания разведчика молча, пропуская его нытье мимо ушей, но сегодня у неё не было настроения слушать всё это снова.

– Может, оставишь меня и пойдёшь вперёд? – предложил он.

Девушка подняла свои изумрудные глазки, раздражённо вонзив свой взгляд в усталое измождённое лицо человека.

– Чтобы я даже не слышала подобных речей, – на полном серьёзе сказала Аша, отчего разведчик тут же потупил взор.

– Прости, – промямлил он, но она не хотела развивать эту тему и ушла, решив немного прогуляться под луной.

В Маркусе мало осталось от того героя, что спас её в лесу Вол от вайраков. Нет, он всё ещё оставался хорошим воином и преданным другом, но что-то он оставил там, на севере, что-то важное. Да, она понимала, насколько сильно изменился весь его мир, когда он узнал правду о севере, ведь для неё тоже всё перевернулось с ног на голову. Но почему его это сломило, когда должно было наоборот предать сил? Этого она не ведала.

Девушка посмотрела на почти полную луну в небе. Ночь стояла безоблачная, а потому луна и звёзды были отчётливо видны. Она любила такие ночи и наслаждалась моментом, ведь на севере большинство ночей были облачными.

Подул лёгкий бриз, заставив арденитку поёжиться. Им ещё далеко до юга, но уже совсем скоро настанет момент, когда они перестанут мёрзнуть по ночам и смогут навсегда избавиться от своих чёрных плащей, подаренных им старостой Красной ямы.

Воспоминания отозвались болью в животе, и Аша непроизвольно сплела пальцы в районе пупка, прижав руки к себе.

Она никогда не сможет забыть этот поход. Никогда. Она считала себя храброй, достойной того, чтобы стать командиром. Дура. Каким же она была ребёнком. Всё, чего она хотела сейчас – это жить. И желательно, подальше от севера. И желательно, с Маркусом. Да. Это она тоже для себя решила.

Аша перевела взгляд на юг. Когда у неё были месячные в последний раз? Это ведь случилось, когда они шли на север, где-то в безымянных горах. Сколько времени прошло с того момента? Месяца три? Чуть меньше? Она совершенно сбилась со счёта. Скорее два месяца. Или два с половиной. Слишком серьёзная задержка, чтобы оставлять её без внимания.

Арденитка оглянулась в сторону их мини лагеря. Рука сама по себе легла на живот.

Она знала, как сделать отвар из красной травы или лунное зелье. Знала, но не делала.

***

Ветер налетел на них внезапно, прямо среди бела дня. Вот ещё только светило солнце, как вдруг небо затянуло чёрными тучами и на них обрушился целый водопад. Ветер с дождём хлестал в лицо так, что перехватывало дыхание. Они промокли до нитки в считанные минуты, так и не найдя достойного убежища.

– Там! – крикнула арденитка, пытаясь перекричать бушующий ветер.

Маркус не видел, куда именно указывала девушка, но пошёл в том направлении, понадеявшись на её зрение. Глаза, нос, рот, всё заливало дождём. Ройвер даже начал прикидывать, а можно ли утонуть, стоя на своих собственных ногах?

Пещерка, что выглядела Аша, мало походила на настоящую пещеру, так, козырёк, продуваемый со всех сторон, но это было лучше, чем совсем ничего.

Разведчик обнимал девушку, надеясь согреть её, но толку от этого было немного. Благо буря утихла также резко, как и началась, а оставшаяся ночь выдалась довольно тёплой, не дав им замёрзнуть насмерть.

Под утро, наплевав на свои же запреты, разведчик нашёл сухого топлива и развёл небольшой костерок, приказав Аше раздеться догола. Девушка подчинилась без разговоров, и они смогли немного отогреться и просушить вещи.

***

Странный вчера был день. Утром они общались, и между ними снова начинала зарождаться та самая связь, что они почти потеряли на севере, а затем на них налетела та мерзкая злобная буря, чуть не разорвав разведчиков на куски. Но Ашу больше интересовало то, что произошло после бури.

Когда Маркус приказал раздеться – она сначала опешила, но тут же взяла себя в руки и исполнила приказ. Она уже и забыла, каким может быть его тон. Последние дни она вела их и когда вожжи у неё забрали обратно, она не сразу пришла в себя. Не сказать, что она особо от этого горевала, но всё же. На самом деле она была рада, что Ройвер наконец-то пришёл в себя. Она скучала по такому Ройверу. Ей нравился такой Ройвер.

Ещё больше ей нравилось, как он пожирал её взглядом, когда они голые сидели у костра и грелись. Марк смотрел на неё, как хищник на кусок свежего мяса, и она не держала на него зла за это, о нет, она была польщена. Он столько дней не обращал на неё внимания, как на женщину, что такая резкая перемена возбудила её не на шутку. И не её одну.

Он взял её прямо там, у костра. На острых камнях. Синяки от них будут проходить ещё долго. Как и её довольная улыбка.

Но нет худа без добра. Несмотря на тепло огня и последующую хорошую погоду, ей казалось, что она начала заболевать: в горле начинало першить, слабость всё больше давила на плечи, бодрость потихоньку покидала разум. Вечером она заварит себе настойку, если найдёт все необходимые для неё ингредиенты, и будет надеяться, что всё обойдётся. Сейчас им ни в коем случае нельзя было задерживаться.

***

Они торчали в этой пещере уже битые сутки.

Маркус спустился к подземной реке и набрал воды в маленький железный ковш, в котором они варили супы и чай.

Аша заболела три дня назад, а вчера слегла окончательно. Жар отказывался спадать, чем бы он её ни поил, а прошлой ночью у девушки случились приступы бреда. Её трясло, из глаз текли слёзы, а из-за рта проклятья в сторону какого-то чёрного волка. Ройвер боялся за её жизнь, но он понятия не имел, что ему делать.

Разведчик развёл огонь и поставил ковш между четырьмя высокими камнями. Он собирался сделать ей чай против лихорадки. Трав осталось на один ковш, а дальше он уже ничем не сможет ей помочь. В горах не растёт ни драконий глаз, ни дивьяр, ни даже смородина, так что её организму придётся справляться самому.

Вчера, ещё до того, как она слегла с лихорадкой, Аша попросила его идти дальше.

– Я пролежу в горячке несколько дней и могу не выжить, – призналась она, часто дыша. – Зачем рисковать всем югом, ради меня одной?

– Когда я предложил тебе покинуть меня, ты не ушла. Мы не сможем