стоило бы такого поступка, но я струсила еще до того, как всерьез задумалась об этом.
– Можешь отвернуться?
Зейн выгнул бровь и демонстративно повернулся в сторону душа, подальше от зеркала.
Согнувшись в талии, я положила полотенце на раковину, а затем расстегнула лифчик. Он соскользнул на пол, и я засунула его под упавшую рубашку, а затем подняла полотенце и прижала к груди. Я могла видеть свою спину в зеркале, и она действительно выглядела как шахматная доска из розового и голубого.
– Я готова. – После этих моих слов Зейн повернулся.
– Господи, – проворчал он, и отнюдь не в ответ на мою почти наготу. – Не могу поверить, что ты ничего не сказала. И не говори, что это не больно. Это должно быть больно, Тринити.
Так и было.
– Я крепче, чем кажусь.
– Да, но мне следовало получше присматривать за тобой.
– Это не твоя вина, – сказала я, принюхиваясь, пока он отвинчивал крышку на банке. Запах напомнил мне «Айси Хот» [10], но под ним скрывалось что-то еще. – Что это?
– Мазь, которую приготовила Жасмин. Это жена Деза. Она действительно хороша в таких вещах. Это смесь арники, куркумы и ментола. Думаю, в ней даже может быть немного гамамелиса. Это противовоспалительное средство, оно уменьшает боль и отек. Эта штука творит чудеса.
Затем Зейн коснулся пальцами моей кожи, и я вздрогнула от прикосновения.
– Извини, – пробормотал он. Мазь была холодной и скользкой, но именно его пальцы вызвали такую реакцию. За исключением того, что Зейн время от времени брал меня за руку или сбивал с ног, у него не было привычки прикасаться ко мне.
И теперь он действительно прикасался ко мне.
Он нанес густой бальзам на мою кожу, а затем провел вверх и вокруг. Его пальцы коснулись боковой части груди, и я почувствовала странное тепло, когда подняла взгляд к зеркалу.
Все, что я могла видеть, – Зейн стоял позади меня, такой невероятно высокий и широкоплечий. Его золотистая голова была склонена, он полностью сосредоточился на том, что делал.
Увиденное не помогло мне остыть.
– Какая она – Жасмин? – спросила я, стараясь не думать о том, что была топлес.
Он усмехнулся.
– Она и ее сестра Даника вроде как сопротивляются системе, когда могут, но ей и Дезу повезло. Они любят друг друга по-настоящему, у них двое детей. Они оба – невероятные. Их девчушка, Иззи, только учится перевоплощаться и летать. Продолжает целенаправленно стремиться прямо к потолочному вентилятору.
– О боже, – пробормотала я, подумав про Арахиса, который просто обожал вентиляторы. Мое тело дернулось само по себе: я молилась, чтобы Арахис не появился внезапно. – Мне всегда нравится наблюдать за малышами в общине, когда они начинают меняться. Восхитительно видеть, как они учатся ходить и пользоваться крыльями.
– Извини, – пробормотал Зейн, когда я снова дернулась.
– Все в порядке. – Странно, но мне было очень жарко, несмотря на холодный бальзам.
Зейн продолжал. Его пальцы скользили под краями полотенца вдоль моих ребер, заставляя меня дрожать. Я не могла вспомнить, были ли там синяки. Когда руки Зейна вернулись к спине, я не была уверена, что должна испытывать: облегчение или разочарование.
– Как думаешь, я смогу встретиться с Жасмин и Даникой? – спросила я, отчаянно пытаясь отвлечься.
– Если хочешь, то почему бы и нет, – его спокойный ответ тоже согрел меня изнутри.
– Мне бы этого хотелось.
Взгляд Зейна метнулся вверх, на секунду встретившись в зеркале с моим.
– Тогда я позабочусь об этом.
Прошло еще несколько секунд, и я начала думать о странных вещах: на самом деле о чем угодно, лишь бы отвлечься от его рук.
– До того, как узнать, кто я такая… Вернее, до того, как понять, кто я такая, в детстве мне хотелось стать совершенно разными людьми. И никогда той, кем я стала сейчас.
– И кем же ты хотела быть?
– О, там столько нелепостей.
– Сомневаюсь в этом.
Я фыркнула.
– После просмотра «Парка Юрского периода» я хотела стать археологом.
– Не думаю, что это нелепо, – сказал Зейн, и хотя нельзя было увидеть его улыбку, я могла ее почувствовать.
– И я хотела разводить лам.
Рука Зейна снова замерла.
– Лам?
– Да, – я хихикнула. – Даже не спрашивай почему. Понятия не имею. Просто хотела ферму лам. Думаю, они самые удивительные животные на свете. Ты знаешь, что на них могут кататься дети? А вот взрослые – нет. Это было бы очень неудобно и для тебя, и для ламы.
– Нет, я этого не знал, – Зейн усмехнулся. – Это, наверное, самая странная вещь, которую я слышал за последнее время, – его ловкие пальцы скользнули по моему позвоночнику. – Ты хотела поступить в колледж?
– Да, – я сделала глубокий вдох, и до меня донесся прохладный аромат ментола. – Но моя мама всегда была против. Знаешь, до того, как понять, кто я такая, мне хотелось немного повидать мир, – призналась я. – И это странно, потому что впервые, когда я увидела округ Колумбия во время поездки к Роту, это напугало меня. Звучит глупо, не так ли?
Рука Зейна замерла.
– Нет. В городе есть что посмотреть, если ты не привыкла видеть людей.
Кривая усмешка тронула мои губы.
– Это было ошеломляюще. Так много людей! Не могу сказать, сколько раз мне было трудно понять, жив человек или мертв, когда мы шли по улице.
– Это, должно быть, неудобно, – рука Зейна снова начала двигаться, и моя спина немного выгнулась.
Мне потребовалось мгновение, чтобы собраться с мыслями.
– Немного.
– Кстати, о призраках. О том, кто приехал с тобой.
– Арахис?
– Да. – Пауза. – О нем. Он может… передвигать предметы?
Я ухмыльнулась.
– Да. Он что-нибудь передвинул?
– Сегодня утром мои ботинки были в холодильнике.
У меня вырвался смешок.
– Прости. Арахис очень… очень странный, но он безобидный. Просто хочет твоего внимания и таким образом это демонстрирует.
– Могу я быть честным?
– Да.
– Я пытаюсь игнорировать тот факт, что он теперь обитает в моем доме.
– На самом деле он не обитает, – сказала я. – Думай об этом как о совместном проживании.
Зейн фыркнул.
– Я почти закончил, – его рука была с другой стороны, разглаживая мазь на моем боку. – Ты уже должна чувствовать себя лучше.
– Так и есть.
Это было правдой, но когда мы оба замолчали, я больше не могла игнорировать руки Зейна на моей коже и то, что они заставляли меня ощущать. От его пальцев по телу словно потекло электричество, и когда они коснулись чувствительной выпуклости возле ребер, я тихо втянула воздух.
– Прости, – его голос звучал по-другому, более хрипло. – Ты в порядке?
– Да, – я прочистила горло. – Да, – я попыталась
