Акулы, а до них люди-жабы и гидернийские броненосцы что-то очень уж легко обнаруживали «Серебряный удар» на бескрайних океанских просторах. Слишком легко, чтобы не предположить за кулисами чью-то точную наводку на цель. Чья это работа – дотошного Великого ли Мастера или деятелей масштабом помельче, – можно лишь гадать, да проку от того гадания никакого. Факт неоспорим: их загнали в угол. Конкретно и умело загнали, следует признать.
Вполне допустимо, что это Великий Мастер устроил демонстрацию своего всемогущества – устроил, чтобы заставить Сварога обратиться к нему за помощью. Потому что вроде бы больше не к кому, потому что одна душа – вполне подходящая цена для спасения жизней сорока двух выживших, среди которых половина женщины и дети. Потому что в минуты отчаяния человек готов позвать кого угодно. А наступления этих минут Он будет ждать, не извольте беспокоиться. И что стоит лишь мысленно призвать – незамедлительно явятся с готовым договором. Останется только поставить подпись, причем не обязательно кровью…
Сдаваться Сварог не собирался. Загнали в угол, говорите? Но мы уже выжили и будем выживать дальше. Что нужно для элементарного выживания? Еда, вода, какая-никакая крыша и надежда. Первые три составляющие в наличии, и надежду у нас легко не отнимешь. Не свернут суда на сигнальные огни? Вполне допустимо. Что ж, начнем с малого: можем разобрать одну башенку, потребуется, разберем также один-другой слой кладки стен, и из камней, из ящиков, что удалось перевезти с корабля, можно заделать разлом. Пара ведер найдется? Найдется. Тихой сапой вычерпаем воду с площадки. Акулы, набившиеся в бассейн, – не все акулы океана, их число ограничено, их реально истребить. Таким образом отвоюем у океана и хищных тварей вершину зиккурата. Уже победа, пусть и небольшая. А дальше? Дальше, например, можно отковырять плиты площадки. Почему бы внутри зиккурата не быть полостям, кто сказал, что он обязательно должен быть цельным? Одним строителям ведомо, что они, демоны, там замуровали. Черепа предков, древний город, аппарат перемещения по Тропе, склад полезных вещей, подводную лодку… Нет ничего невозможного. Надо будет – зароемся до дна океана. Мы еще повоюем…
Вот только Клади рядом не будет. Клади, Клади, хитрая охотница. Больно уж много странного вокруг твоей смерти… Ну что еще удумала, а? В какие игры опять впуталась на свою белокурую головку?..
Сварог проснулся – оказывается, он все-таки умудрился заснуть.
Разбудил его рассвет над океаном. Горизонт набухал коралловым рифом, рифом цвета крови, разведенной молоком.
Продрав глаза, Сварог почувствовал, что в окружающем что-то сдвинулось, произошло некое серьезное изменение – почувствовал раньше, чем увидел это изменение. И вправду существенное, ничего не скажешь. Акулы ушли.
Сварог встал на ноги. Провел взглядом по океану. Ни плавников над водой, ни силуэтов под водой. Как по команде нагрянули, как по команде ушли. Мирный рассвет над океаном; бляха-муха. Тишина, ветерок, слабое волнение на море, так и тянет купнуться…
– Вот я о том же. Травят, как волков на охоте. Напустили сперва одну свору, потом пустили другую, – раздался сзади голос Пэвера. Тоже проснулся. Или вовсе не спал. – Только зачем было отзывать последнюю свору? Она вполне справлялась…
Сварог оглянулся. Пэвер тоже стоял, тер щетинистый, неотмытый от копоти подбородок. Отставной суб-генерал выглядел сейчас постаревшим на десяток-другой лет. Не только из-за разом проступивших морщин, не только из-за ссутуленных плеч. В первую очередь Пэвер постарел взглядом.
– Если среди наших тоурантцев есть поклонники Кайката, – севшим голосом продолжал генерал, – и они его старательно ублажали всю сознательную жизнь, то самое время взывать к его милости. Он же вроде бы и предусмотрен как раз на такой, крайний случай. Бог последнего прошения. Когда еще просить Кайката, если не сейчас. Пора звать богов, мы всего лишь люди…
– Вы хотите, чтобы я поддержал ваше уныние, мастер Пэвер? Не спорю, вдвоем скулить веселее…
– Стар я каждый раз отряхиваться и как ни в чем не бывало скакать дальше. Тем более и скакать-то некуда. Тут только ободрять себя прекрасными сказками. Например, такой: вдруг Граматар не где-нибудь, а прямо под нами, и он ка-ак сейчас всплывет, а мы ка-ак всплывем вместе с ним и окажемся выше всех, удачливее всех, умнее всех…
Они замолчали, Пэвер замолчал обиженно, заметно было по сопению. «Как это ни цинично звучит, – подумал Сварог, – хорошо, что акулы неумеренны в своей прожорливости. Если бы по воде, особенно по воде бассейна, плавали останки людей, было бы гораздо хуже. Проснулись бы женщины, проснулись бы дети и…»
– А это что там такое, вы, часом, не знаете? – Сварог вытянул руку, показывая направление.
Пэвер вгляделся.
– Да, что-то там есть… На корабль не похоже.
– Согласен. Скорее, туча. Или скопление над водой неких существ. Интересно, на рассвете случаются миражи или миражам время не писано…
– Туча, говорите?.. Нет, движется по воде. Про существ даже думать не хочу. Мираж? То есть маррог? Тогда б почему ему не появиться прямо перед нами, зачем эти представления с надвижением издалека, – перебирая возможности, суб-генерал несколько расправил плечи. – Если это опять лягушки на дельфинах, я их голыми руками утоплю как котят, не посмотрю, что двоякодышащие. Сколько ж можно, а?! – Потом почесал затылок и неуверенно предположил: – А может, остров?
– Тот, который Блуждающий? – не отрывая взгляда от точки на рассветном горизонте, Сварог закурил первую сигарету в этот день. – А не слишком ли вовремя? В последний момент прибывает кавалерия и выручает из беды…
– Или добивает, – мрачно пошутил суб-генерал.
– Острова у вас, говорите, водятся исключительно блуждающие? – Сварог поднял руку козырьком. – А сдается мне, эта хреновина нисколько не блуждает – устремленно движется аккурат к нам. И со скоростью, какую трудно требовать от острова. Скорее уж от катера, и не парового, а дизельного. Что ж, подождем…
Ждать пришлось недолго. Недолго оно надвигалось этаким миражом, фантомом, маррогом, надвигалось бесшумно и таинственно, вырастая на алом заднике горизонта. Только что объект был точкой, вот уже примерно угадываются размеры, вот объект уже обрел вполне конкретные очертания, и уже отпадает всякий смысл гадать, что именно к ним принесло.
К тому моменту, когда объект застыл в полусотне каймов от стены зиккурата, весь уцелевший экипаж, все сорок два человека, были на ногах: проснувшиеся или, что вернее, не сомкнувшие глаз в эту ночь разбудили остальных. Никто не радовался, тем более никто не восторгался чудесами. Плавание «Серебряного удара» по океану отучило верить в счастливый исход любых встреч. Люди просто молча ждали, что произойдет дальше.
