– Спасибо за поздравление, Бертран, но я с удовольствием переуступил бы этот подвиг тебе, – сказал Фрай, в душе понимая, что лукавит. Графиня была ему не безразлична. Он думал о ней, и он… желал ее этим вечером. – Одним словом, – продолжал Фрай, – это ее последний ход. Она надеется удержать в замке меня и вас. Поэтому нам нужно готовиться покинуть замок.
– Покинуть замок? – переспросил Фундинул и почесал в затылке. – Здесь такой большой парк, ваша милость, что и выхода не найдешь.
– Дорогу я помню, но не это главное. Конюшня, что во внутреннем дворе, очень большая, и неизвестно, где стоят наши лошади и в каком они состоянии. Необходимо провести разведку, и лучше всех это сделает Фундинул.
– Слушаюсь, ваша милость.
– Молодец. После того как Фундинул разведает, где лошади, их нужно заседлать этой же ночью, чтобы они были готовы к утру. Аркуэнон, поможешь?
– Сделаю, – кивнул эльф.
– Это еще не все. Нужно подготовить веревку – свить ее из простынь.
– А веревка-то зачем, ваша милость? – не понял Углук. – Окна смотрят на парадный выход из замка, а лошади у нас – во внутреннем дворе…
– Веревка будет нужна последнему, кто будет сбрасывать нам вещи. Мы пойдем к лошадям налегке – только с оружием, ведь может так случиться, что придется прорываться с боем. И тут, Аркуэнон, ты будешь прикрывать нас. Встанешь в лестничном окне и возьмешь на прицел двор.
– Сделаю.
– Хорошо. Как только мы выедем со двора, ты вернешься в свои апартаменты и, дождавшись, когда мы появимся под окнами, выбросишь вещи. Затем по веревке спустишься сам.
– Что-то Аркуэнону много работы, – заметил мессир Маноло.
– По-другому нельзя. Углук слишком тяжел для веревки. Бертран измотан турниром.
– Не беспокойтесь, мессир, я все сделаю, – заверил Аркуэнон.
– Тогда задержек не будет. Аркуэнон бросает вещи, мы грузим их на лошадей. Потом он спускается сам, запрыгивает на свою лошадь, и мы все вместе уезжаем.
– Толково придумано, ваша милость, – заметил Углук.
– Рискованно, – возразил Бертран. – Во дворе всегда полно слуг.
– Только не в утренние часы.
– Ну что же, тогда я прямо сейчас отправлюсь на разведку, – сказал Фундинул и спрыгнул с высокого стула. – Я уже два раза спускался во двор и знаю, где конюшня.
– Тогда вперед, – сказал ему Каспар. – А вы, мессир, если это возможно, отмерьте мне долю лекарства, что давали в прошлый раз.
– Хорошо, Каспар, все необходимое я приготовлю, – пообещал мессир Маноло.
Примерно через час после парадного ужина, столь же сытного и изысканного, как и обед, собрались в апартаментах Каспара.
Фундинул доложил о своих успехах. Лошадей он нашел, оказалось, они находятся в самых дальних стойлах, их состояние, по мнению гнома, было хорошим. Седла лежали неподалеку.
– Никто тебя ни о чем не спрашивал? – спросил Каспар.
– Да приставали, конечно, конюхи. Говорили: ты чей? А я сказал, что моего господина. Что он о своей лошадке беспокоится и меня послал поглядеть. Они спросили, как выглядит та лошадка, а я сказал, что если увижу, то узнаю, но рассказать не смогу. Они посмеялись и ушли. Сказали только, чтобы я лошадей не пугал.
После отчета Фундинула все приступили к плетению веревок. Для этого разрезали простыни на ленты, ленты скручивали в жгуты, а затем из трех жгутов свивали куски веревки, которые связывали один с другим.
Апартаменты гостей находились на четвертом этаже, и при высоких потолках веревки требовалось много. Пришлось потратить на это все простыни.
Когда к вечеру пришли горничные, чтобы разобрать для господ постели, все отказались, сказав, что собираются до поздней ночи пить вино. Нельзя же было показывать им, что простынь уже нет. О таких вещах слуги сразу докладывали тайной службе охраны.
Горничные ушли.
Каспар еще раз обсудил с бойцами весь план и распустил их по своим комнатам, поскольку ждал курьера от графини.
Вскоре курьер появился, но это оказалась всего лишь улыбчивая горничная, посвященная в тайны своей госпожи.
– Я провожу вас к ее сиятельству, как только вы будете готовы, – сказала она.
– Я уже готов, – ответил Каспар, поднимаясь со стула. И, как только горничная повернулась к двери, сунул за пояс «Трехглавого дракона». Так, на всякий случай. Идти к даме с мечом было неприлично, но совсем без оружия – глупо.
А сверточек с лекарством мессира Маноло уже лежал в кармане кожаных штанов.
Как оказалось, в замке имелись потайные ходы, которыми могли пользоваться те, кто знал об их существовании, или те, кто имел на это право. Видимо, у горничной такое право было, поэтому вместо парадных лестниц они с Каспаром обошлись полутемными лесенками и узкими проходами с неожиданными поворотами.
Наконец одна из таких «крысиных нор» вывела их в то крыло замка, где размещались покои графини. Здесь Каспар уже бывал, когда их приводили на аудиенцию к хозяйке замка.
Служанка толкнула какую-то дверь и чуть придержала ее, поджидая гостя.
Каспар вошел в полутемное помещение, и у него в носу защекотало от тонкого запаха духов и дурманящих благовоний.
Этот букет подходил рыжеволосой графине Сибилле – Каспар легко представил, что именно так пахнет ее кожа. Его сердце забилось чаще.
– Пожалуйста, сюда, – шепнула служанка и, отодвинув портьеру, легонько толкнула Каспара в следующую комнату.
Здесь тоже было совсем немного света. Лишь несколько свечей, которые подчеркивали чудесную атмосферу любовного гнездышка.
Тяжелые шторы на окнах, широкие диваны, заваленные вышитыми подушечками. На полированном паркете с инкрустациями несколько произвольно брошенных ковриков.
И самое главное – большая кровать под балдахином и полулежавшая на ней графиня Сибилла в прозрачной шелковой сорочке.
Каспар видел, как под тонкой тканью дышит ее тело. Ее безупречное тело.
Вьющиеся локоны распущенных волос довершали эту совершенную картину. Каспар Фрай на миг забыл, что эта женщина для него – яд и что весь ее вид и поза были заготовлены и продуманы заранее, чтобы погубить его.
Судя по всему, графиня не была намерена беседовать на отвлеченные темы.
– Ну? – насмешливо произнесла она. – Вот ты и здесь, Каспар Фрай. Иди же сюда…
И она протянула к нему свои красивые руки.
– Да, я иду, – хрипло ответил Каспар, нащупывая в кармане лекарство, которое дал ему мессир Маноло.
«Оно не только добавит вам выносливости в известном занятии, но и защитит от любовных чар графини, – предупредил тот. – В противном случае вы рискуете оставить в ее постели свой рассудок».
– Ну иди же, возлюбленный мой, – томно произнесла графиня, откидываясь на подушки. – Чего же ты медлишь?
