class="p1">Ее переполняло отчаяние.
Ей не позволяли даже умереть быстро.
Она оказалась во власти Ириона, беспомощная, совершенно одна…
Никто не придет ей на помощь. Никто не знал, где она. И даже будь все иначе, у нее не осталось никого, к кому она была искренне привязана. Ни семьи, ни друзей.
Наверное, когда ее действительно не станет, никто даже не заметит этого.
Эовин подняла голову и снова с размаху стукнулась об пол. Стало еще больнее. Кожа на лбу лопнула, кости захрустели, и перед глазами заплясали черные точки.
Откуда-то из дальнего уголка сознания желание жить отчаянно кричало, что это неправильно, что должен найтись какой-то выход. Что ничего не потеряно, пока ее сердце бьется.
Но в глубине души Эовин чувствовала, что это все ложь.
Выхода уже не было.
Она лгала Ириону и самой себе. Он мог ее сломать. Он уже это сделал.
Глаза горели от невыплаканных слез, когда она в очередной раз подняла голову.
«Пожалуйста, помоги мне, Ария. Пожалуйста, дай мне силы, мужество и волю, чтобы положить этому конец».
Эовин сделала последний глубокий вдох. Она была готова.
«Не надо».
Голос звучал тихо, словно шепот ветра. Что-то мягко коснулось ее виска. Невыносимый треск световых прутьев утих, и ее разум прояснился.
Эовин подняла удивленный взгляд. Перед ней парила полупрозрачная светлая фигура. Девичье личико, белые волосы и такие же ресницы… она смотрела на Эовин с тревогой и неодобрением.
– Лиани? – изумленно ахнула Эовин. Внезапно она снова оказалась посреди заснеженного, холодного леса, будто наяву увидела маленькую музу, попавшую в соляную ловушку, и поспешила к ней на помощь. – Что ты здесь делаешь? – Эовин вернулась в реальность, где на сей раз в ловушке сидела она сама.
– Я почувствовала, что нужна тебе.
– Как?
Лиани пожала прозрачными плечами.
– Я навечно связана со всеми, кого коснулся мой дар. Просто предпочитаю до поры до времени не показываться. Поэтому ты и не знала, что я навещаю тебя. – Она улыбнулась с оттенком гордости. – Это я помогла тебе осуществить самые дерзкие планы.
Эовин собиралась позже непременно поблагодарить музу за помощь и поддержку. Но прежде стоило убедиться, что у них достаточно времени на разговоры и их жизни вне опасности.
– Как ты сюда попала? – поинтересовалась Эовин, а сама уже лихорадочно соображала. Если Лиани пробралась сквозь световую ловушку, возможно, смогла бы вытащить и ее.
– Я живу не по законам этого мира. Для меня нет преград и расстояний.
– Можешь открыть клетку? – взволнованно спросила Эовин и, чуть приподнявшись, села. – Там, впереди, должен быть переключатель или какая-то руна…
Лиани покачала головой.
– Я живу не по законам этого мира, – повторила она, ладонью осторожно скользнув по полу.
Вспыхнувшая на мгновение надежда рассыпалась холодным пеплом.
– Значит, ты не можешь мне помочь. – Впрочем, этого Эовин могла бы не говорить. – Если только, – она вопросительно посмотрела на музу, – можешь зачаровать Ириона, чтобы он сам меня отпустил?
– Нет, – серьезно покачала головой муза. – Я не умею никому навязывать свою волю, могу лишь раскрыть то, что у человека уже есть. – Она внезапно улыбнулась. – Например, у тебя.
– Ну так давай, – с сарказмом бросила Эовин. – Покажи мне, как выбраться из этой клетки.
– Я не могу этого сделать.
Эовин с горечью кивнула. Она уже думала об этом. У нее не осталось выхода. И даже все вдохновение и творчество в мире этого не изменят.
– Ладно, спасибо, что заглянула. Больше докучать не стану.
Эовин потерла ноющий лоб, и на пальцах отпечаталась кровь. Сейчас довести до конца то, что она задумала, представлялось еще более трудным. Наверное, потому что сразу этого не сделала и отвлеклась.
– Ты должна вспомнить, кто ты, – настойчиво увещевала ее Лиани.
– Я и так знаю, кто я, – прорычала Эовин.
– Тогда скажи мне.
– Я Эовин Рокдарн. – В момент, когда произнесла это, Эовин поняла, что это имя больше не имеет значения. Ее отец умер, да и она давно перестала быть упрямой дочерью главы клана. Эовин Ариасен она тоже не была. Больше не была. Она утратила право на это имя, когда покинула Орден Охотниц. По сути, она никогда не становилась истинной дочерью Ордена. Ни в глубине души, ни в сердце. Это была просто роль, маскировка, которую она взяла, чтобы хоть как-то защититься. – Я… просто Эовин, – тихо заключила она. Слабая, одинокая, сломленная.
– Эовин – это лишь имя, – мягко возразила Лиани. – И оно не имеет никакого значения. Кто ты помимо того, что носишь определенное имя?
Эовин обескураженно моргнула. На философские рассуждения не осталось сил.
– Ну скажи мне, – прорычала она, потирая ноющие виски.
Сейчас Эовин испытывала единственное желание – спать. Всего-навсего заснуть. Вечным сном.
– Ты должна понять это сама, – голос Лиани стал требовательнее, в нем звучало беспокойство. – Кто ты, Эовин?
– Сирота? Полукровка? Изгой? – всхлипнула она, пытаясь сдержать слезы.
Лиани положила полупрозрачный палец на переносицу Эовин, и перед глазами девушки замелькали образы и картины из ее жизни.
Вот она защищает крошечного волчонка от ребят из своей деревни.
Вот она храбро сражается с Фирунианом.
Вот она защищает Эллин, стреляет из лука, галопом несется на лошади по полю, так что волосы развеваются.
А вот бросает вызов Ириону в его собственном замке, хотя в руках этого ульфаратца вся власть, а у нее нет ничего.
Внутри Эовин пробуждалась сила, которая сопровождала и поддерживала ее на протяжении всей жизни. Сила, которая выходила далеко за рамки всего физического. Уверенность в том, что все имело смысл, какими бы тяжелыми ни были обстоятельства. Уверенность в том, что выход есть всегда.
Эовин стало стыдно за то, что она собиралась сделать.
Так поступил бы лишь жалкий трус. А ведь она вовсе не такая.
– Я – та, что не сдается, – прошептала Эовин, чувствуя, как правдивость этих слов вибрирует под кожей, наполняя воздух. – Я – та, кто не поддается ни на чьи уговоры, идет до конца собственной дорогой и верит своим инстинктам. – Она гордо расправила плечи. – Никто не сможет сломить меня, потому что я сама принимаю решения.
Лиани улыбнулась.
– Ты истинный боец, бесстрашная воительница и даже нечто большее. Никогда не забывай об этом. – Муза провела пальцем по лбу Эовин, и по щекам девушки пробежали мурашки.
– И что теперь?
Несмотря на охватившее чувство восторга, Эовин не могла не думать о том, что попала в безвыходное положение.
– Не знаю. – Лиани с сожалением покачала головой. – Все, что я могу сказать: пока сердце бьется в твоей груди, ничего не потеряно.
– Так мне и мастер Майан говорил, – с удивлением заметила Эовин.
– Как
