И в тоне, и в выражении лица Бейтлеура отчетливо проступило неодобрение.
— Ты нарушаешь неприкосновенность этого прибежища, сын мой.
Развернувшись в кресле, Флинкс увидел, что за спиной Коерлиса возвышаются его телохранители. Рука Пилера тоже была перевязана. Оба вытягивали шеи, пытаясь разглядеть, что происходит в комнате. Несмотря на все усилия Флинкса, их эмоции остались для него недоступны. Но в данный момент ему не было нужды в сверхчувствительности. Чувства всех троих легко читались на их физиономиях.
Пип тут же подтвердила догадку Флинкса. Внезапно проснувшись, она насторожилась и наполовину расправила крылья, готовая в любой момент взлететь. Флинкс успокаивающе положил руку ей на спину. Пока в поле зрения пистолеты не появлялись. Нужно быть уж совсем идиотом, чтобы врываться в церковь с оружием наголо.
— Не ожидал, что мы тебя и здесь найдем? — спросил Коерлис с мерзкой ухмылкой. — Увидев, куда ты свернул, мы решили, что никуда ты от нас не денешься, и вызвали курьера, который по воздуху доставил противоядие. Нам с Пилером уже гораздо лучше. Потом мы пришли сюда и стали осматривать все комнаты подряд. По счастью, еще слишком рано, народу немного. Городской приход — большинство людей на работе.
Отец Бейтлеур выдвинул ящик справа от себя.
— Вынужден просить вас уйти, или мне придется вызвать помощь.
Коерлис окинул его презрительным взглядом:
— Вызывайте кого угодно, святой отец. Мы уйдем раньше, чем ваши помощнички доберутся сюда.
Бейтлеур заговорил в скрытый микрофон:
— Отец Делани, отец Гошен, не могли бы вы зайти ко мне? У нас тут возникли кое-какие… проблемы. — Он повернулся к нарушителям спокойствия. — Такое поведение, сын мой, может повредить твоей репутации. Не говоря уже о кровяном давлении.
— Тронут вашей заботой, святой отец. — Коерлис посмотрел на Флинкса и ткнул рукой в сторону дракончика. — Он, конечно, шустер, но обрати внимание: здесь очень тесно. — Коерлис шагнул в помещение, и его головорезы тут же выхватили пистолеты. — Не думаю, что он проворнее усыпляющего луча.
— В таком случае, тебя ждет сюрприз, — спокойно ответил Флинкс. — Не трогай его, и все вы останетесь живы.
— Ты недооцениваешь Пилера и Бритчеса. Учти, в прошлый раз они не знали, чего ожидать. Теперь дело обстоит иначе. Конечно, нельзя исключать, что мне придется тебя убить, — чтобы ты не смог помешать им. Хочешь рискнуть?
Ответил ему голос из коридора:
— Жизнь невозможна без точно рассчитанного риска. Вселенная с предсказуемой регулярностью бросает кости.
— Пожалуйста, положите оружие на пол, — потребовал второй голос. — Осторожно.
За спинами непрошеных гостей возникли два священника. Один был даже крупнее Пилера, и оба сжимали в руках лучевые ружья, нацеленные прямо в затылок Коерлису.
— Ну, зачем же так, святой отец? — не оборачиваясь, сказал Коерлис Бейтлеуру. — Храм божий и вдруг… Как-то не вяжется…
На лице старика мелькнула улыбка:
— Это не храм, а офис. Делайте, что сказал отец Гошен.
Телохранители подчинились. Бейтлеур выглядел удовлетворенным.
— Теперь, чада мои, вы можете покинуть это здание. Я помолюсь, чтобы вы стали мудрее и чище духом.
— В противном случае, — пророкотал отец Гошен, — мы, к нашему глубокому сожалению, будем вынуждены освободить ваши бессмертные души.
— Как это? — испуганно выпалил Пилер.
— Отстрелив вам головы.
Второй священник просто кивнул в знак согласия.
Коерлис медлил, и Флинкс испугался, как бы его недруг не решился на какую-нибудь совсем уж глупую выходку. Потом Коерлис улыбнулся и пожал плечами.
— Почему бы и нет? — Он бросил холодный, хищный взгляд на Флинкса, — Еще увидимся.
Бейтлеур кивнул:
— Отец Гошен, отец Делани, не покажете ли нашим гостям дорогу на улицу? Если, конечно, у них нет желания остаться в храме и помолиться. Под вашим наблюдением, разумеется.
Пилер иронически ухмыльнулся.
— С удовольствием. — Отец Делани ткнул одного из телохранителей стволом в спину. — Вперед!
Как только незваные гости и их конвоиры удалились, отец Бейтлеур поднялся и закрыл дверь, на этот раз вручную. Вернувшись в кресло, он улыбнулся Флинксу.
— Похоже, ты обзавелся врагом, сын мой.
— Мне не впервой.
Флинкс тут же пожалел о сказанном и тут же осознал, как мало это его волнует. Он устал, очень, очень устал.
Устал от тайн, лежащих за пределами его понимания, и поисков неизвестно чего. По-настоящему доверять он мог только одному человеку: Матушке Мастиф. К сожалению, многое из того, чем ему хотелось бы поделиться с ней, находилось за пределами ее понимания.
Он прекрасно помнил Брана Цзе-Мэллори и Трузензюзекса, но не видел этих философов-воинов уже несколько лет и даже не знал, живы ли они еще. Трудно было представить себе любого из них мертвым. И человек, и транкс были очень жизнестойки по своей натуре.
— Я могу сделать для тебя еще что-нибудь, сын мой? — участливо спросил Бейтлеур. — Если нет, здесь имеется потайной черный ход, мы им пользуемся в соответствующих случаях. Ты надолго в нашем городе?
— Не думаю, — ответил Флинкс. — Обстоятельства не располагают к задержке.
Бейтлеур одобрительно кивнул.
— Жаль, конечно, но, по-видимому, так будет разумнее.
— Похоже, мне лучше покинуть Самстед прямо сейчас.
— Понимаю. Может, помочь с покупкой билета?
— Нет, благодарю вас. Я уже обо всем позаботился.
Флинкс не собирался говорить никому, даже сочувствующему ему отцу Бейтлеуру, что в своем «зрелом» двадцатилетнем возрасте является владельцем корабля с КК-двигателем.
Он поднялся, собираясь уйти, но вдруг заколебался.
— Святой отец, не могли бы рассказать мне о природе зла?
Бейтлеур вскинул седые брови.
— Что именно ты хочешь узнать, сын мой?
Флинкс снова опустился в кресло.
— Ну, к примеру, что говорит об этом Церковь? Я никогда не был прилежным прихожанином.
— Надеюсь, ты знаешь, что это на самом деле не имеет значения. Люди приходят в храм божий и покидают его в зависимости от своих духовных потребностей. Что касается зла, то мы определяем его так: это когда разумное существо, которому дано понимать разницу между тем, что хорошо и что плохо, сознательно выбирают последнее. Совсем не так сложно, как может показаться благодаря усилиям философов.
— А что такое зло в физическом смысле, святой отец?
— В физическом смысле… — Бейтлеур задумался. — Ты спрашиваешь, существует ли способ определить… м-м-м… количество зла?
