Двое оставшихся солдат громко рассмеялись. Они оценили шутку своего хозяина по достоинству. Это всегда полезно. Они связали киммерийца так, что он выглядел, словно моток веревок.
Высокая костлявая фигура, закутанная в синий плащ с капюшоном, на котором выделялись расширяющиеся сверху вниз желтые полосы, сидела за столом. Человек опирался головой о сложенные руки. Длинные черные, сильно поседевшие волосы закрывали все его лицо, так что не видно было, спит он, размышляет или просто отдыхает.
Комната, в которой он находился, была не слишком большой, так что камин, в котором пылали толстые поленья, не только довольно хорошо освещал, но и прекрасно нагрел ее. На каменных стенах не было видно ни ковров, ни развешанного оружия. Вдоль одной из стен тянулись тонкие решетки полочек, заполненных пожелтевшими пергаментами. У кровати, стоящей у стены напротив входа, не было балдахина, ни каких-либо особенных украшений, ни высоко взбитых подушек. Все здесь скорее выглядело бедно или строго. Ни одну из стен не украшало окно, так что никакой посетитель не мог угадать, на каком этаже находится эта комната.
Стол с массивной крышкой стоял на причудливо изогнутых ножках. При ближайшем рассмотрении его крышка производила отвратительное впечатление. Всю ее поверхность покрывали разноцветные пятна всевозможных размеров а местами и лужицы не засохших жидкостей. На некоторых лужицах пировали тучи мух. Другие лужицы мухи тщательно обходили, как будто знали, что для них они небезопасны.
Человек, вошедший в комнату, был закутан в серый плащ, который не мог скрыть его могучей фигуры. Однако двигался он тихо и грациозно. Он остановился в двух шагах от двери, видимо, не решаясь побеспокоить хозяина комнаты. Он стоял тихо и даже старался дышать как можно тише, и только взволнованно пощипывал левой рукой пышные усы.
— Ну что? Привезли? — не поднимая головы прохрипел чародей и откашлялся, прочищая горло.
— Да, господин! Но это было нелегко, — посетитель вытер с лица несуществующий пот, как будто только что окончил бой с огромным варваром.
— Нелегко, — согласился чародей Сунт-Аграм. — Не помоги я вам своим волшебством, вы бы в лучшем случае оказались на виселице, а в худшем — в моем любимом лабиринте.
Барон Тевонидис содрогнулся, но потом взял себя в руки. Он выпрямился, так что плащ распахнулся и из-под его полы стала видна рука, судорожно сжимающая рукоятку меча.
Лишь огромным усилием воли ему удалось скривить губы так, чтобы это было похоже на улыбку.
— Согласен, я не хотел бы сражаться с этими… — какое-то мгновение он подыскивал подходящее слово, но потом безнадежно махнул рукой. — К тому же для забавы других, — содрогнулся он от отвращения.
— Однако когда ты можешь играть, то это тебе не так неприятно, не так ли? — откровенно ухмыльнулся чародей, и глаза его сверкнули. — Хотя ты проиграл уже много денег.
Барон стал красным, как рак. В приличном обществе о проигранных деньгах не напоминают. Но чародей был фигурой совершенно особой, поэтому Тевонидису пришлось промолчать, ничем не проявляя кипевшую в нем злость.
— Ваши чудовища слишком жесткое лакомство для воинов, которых вы можете против них направить, — проворчал барон.
— Ну, теперь у вас будет больше шансов, — чародей пожал плечами. — А впрочем, никто не заставляет вас ходить сюда. Только страсть игрока, которая сильнее вас…
— Она нисколько не сильнее вашей страсти, — осмелился заметить барон.
— Но все-таки это совсем другое дело, чем эти бесконечные бои пленников между собой или с обычными животными, — с удовольствием причмокнул губами Сунт-Аграм.
— Да, в этом вы правы, господин, — барон посмотрел на носки сапог и прикусил от раздражения верхнюю губу.
— Куда вы его поместили? — сменил тему чародей.
— Как вы приказали. Он в камере, двумя этажами ниже ваших покоев, — Тевонидис снова склонил голову, чтобы чародей не видел, как ему не по себе.
Несмотря ни на что, несмотря на то, что Конан разжаловал его и раскрыл самую страшную его тайну — его кражи королевского золота, несмотря на это, Тевонидис был дворянин и его душа противилась тому, что он отдает такого выдающегося воина в руки чародея Сунт-Аграма. Но ему не оставалось ничего другого. Или Конан, или он — Тевонидис. Так ему объяснил Сунт-Аграм.
— Больше ты мне не нужен, — чародей милостиво махнул рукой. — Да, а что ты сделал с солдатами?
— Многого делать не пришлось. Двух оставшихся в живых после резни запихнули в ту же камеру.
Тевонидис, снова содрогнувшись, изо всех сил постарался выглядеть спокойным. Хоть он и отличался отвагой, однако страшно боялся, как бы он случайно не оказался там же. В душе он утешал себя тем, что Сунт-Аграму он еще нужен, поэтому, вероятно, это ему все же не грозит.
«А что будет, когда я не буду ему нужен?» — промелькнуло в его голове.
— Так старайся, чтобы этого не произошло, — раздался за ним голос чародея, который барон с трудом услышал через уже закрываемую дверь.
* * *
После ухода барона чародей с облегчением вздохнул. Несмотря на все свое магическое мастерство он все же не был уверен в том, что им удастся пленить Конана. Король Сенхор был таким непредсказуемым старикашкой, что в решающие моменты чародею всегда приходилось держаться поблизости, чтобы вовремя вмешаться, если события приобретали нежелательный оборот. А Конан? Это было само воплощение непредсказуемости. Приняв облик богатого купца, чародей следил за ним весь день и почти всю ночь. И вот наконец все готово.
Сунт-Аграм радостно потирал руки.
— Сначала поиграю с ним и только потом приступлю к тому, для чего я все это затеял, — у Сунт-Аграма был такой восторженный вид, что сейчас бы его никто не узнал.
Чародей хлопнул в ладоши.
— Его сердце, смешанное с кровью моего только что рожденного потомка из королевского рода, удесятерит мои чары!
Большое квадратное помещение, служившие ему зачастую не только для занятий, но и для сна, заполнил скрежет открываемой двери. В стене, покрытой множеством полок с пергаментами, появилось отверстие, из которого выскользнула тощая фигура его помощника Хинневара.
— Мой господин? — согнулся долговязый слуга в поклоне.
Казалось, будто кто-то переломил его пополам под острым углом. Он стоял, ожидая приказов хозяина.
— Внизу гости, — пролаял чародей.
— Я знаю. Я уже проверил их. Варвар без сознания, а воины только что начали приходить в себя.
