— Тебе-то что за забота, Беркад? — вскинулся хозяин. — Пекись лучше о своем добре! Сам якшаешься с разным ворьем, а меня учить вздумал!
Смуглый опустил глаза, не желая больше спорить, но тут в разговор вмешался обладатель багрового шрама:
— Пусть он сам о себе расскажет, а то и правда — молчит и молчит все время. Даже как-то не по себе. От такого громилы всего можно ожидать — стукнет где-нибудь в темном месте по башке, да и заберет все, что у меня есть.
— Неужели у тебя есть что-то ценнее, чем твой шрам? — усмехнулся Конан. — А по башке и я могу тебя стукнуть. Хоть сейчас, если будешь очень напрашиваться.
— То-то, Максуд, — назидательно произнес хозяин. — Как видишь, северянин — парень не промах, за себя постоять может. Так что не нарывайся!
Максуд побагровел от гнева так, что его шрам стал почти незаметен, но ничего не ответил. Отодвинув тарелку с недоеденной дичью, он молча встал и вышел из залы.
Между тем беседа за столом вернулась в нормальное русло. Гости решили не связываться с могучим киммерийцем, а заодно и не ссориться из-за него с хозяином. Потекли прежние хвастливые речи; то тут, то там стали раздаваться язвительные шуточку, все чаще хлопали двери — переевшие и перепившие гости непрерывно бегали во двор. О киммерийце как будто забыли, и он решил, воспользовавшись всеобщей неразберихой, незаметно исчезнуть.
Первым делом Конан надумал наведаться к балаганщикам и поискать там карлика. Он еще раньше приметил, где стоит пестрый фургон лицедеев, и теперь направился прямиком к нему. Из фургона неслось нестройное пение — артисты пьяными голосами выводили какую-то разухабистую песню, отбивая ритм глиняными плошками. Конан подошел к двери сарая и осторожно приоткрыл ее. В мерцающем свете свечей, криво торчавших из глиняной посудины, он увидел шесть или семь красных рож, одна другой чище. По карлика среди них не было.
Конан собрался было уйти, как вдруг один певунов, под глазом у которого было украшение в виде огромного синяка, заметил незнакомца и, замахав рукой, заорал:
— Эй, кто бы ты ни был, заходи! Вино у тебя есть?
Поколебавшись, Конан шагнул внутрь, но остановился у порога. Лицедеи оборвали пение и выжидательно уставились на гостя.
— Ты что, змею проглотил? Тебя же спрашивают — вино есть? — гаркнул плечистый здоровяк с широкими кожаными браслетами на запястьях, по всей видимости — силач, показывающий публике, как надо рвать цепи или поднимать одной рукой коня вместе с седоком.
— Вина у меня нет, — ответил Конан, подойдя к столу. Придвинув стоявший у стены колченогий табурет, он сел, скрестив руки на груди.
— Так чего ты тогда сюда приперся? — писклявым голосом спросил размалеванный шут с огненно-рыжими лохматыми волосами. — Какого Нергала тебе тут надо, верблюжье вымя?
Смерив его взглядом, Конан неторопливо извлек из пояса две золотые монеты.
— Я вижу, ты шустрый малый, — сказал киммериец и кинул монеты на стол. — Ну-ка давай, покажи свою прыть!
Рыжий проворно сгреб монеты и стремглав бросился к двери. Остальные лицедеи заулыбались, одобрительно поглядывая на Конана.
— Вот это другой разговор! — воскликнул силач, протягивая киммерийцу огромную руку. — Сразу видно — хороший человек! А то скупердяй Корхас, рога Нергала ему в бок, приказал не давать нам больше вина, а на кабак денег уже не осталось. А разве можно жить без вина?
— Нельзя, — согласился Конан, озираясь по сторонам — где, в каком углу притаился карлик?
— Вот и я говорю! Ты, я вижу, человек неглупый, — продолжал силач. — А главное — порядочный. Непонятно только, что ты делаешь в этом воровском притоне?
— С чего ты взял, что это воровской притон? — спросил Конан.
— Нам пришлось немало поездить по свету, мы видели разных людей, — пожал плечами силач. — С первого взгляда понятно, что Корхас — прожженный мошенник, а может, и того хуже. В городе, знаешь ли, о нем разное поговаривают. Вот вчера в кабаке я узнал, что полгода назад здесь ограбили и убили государственного казначея. Сколько было похищено, не знаю, но догадываюсь, что денег взяли много.
— Ну и при чем тут Корхас? — спросил Конан, ощущая волнение, подобное тому, которое бывает у охотников на тигров.
— Да самое прямое, — усмехнулся силач. — Во всяком случае, так говорят. Корхас провожал казначея на постоялый двор и на них, якобы, напали грабители. Казначея убили, а Корхас, весь израненный приполз к правителю и доложил, что дрался, как лев, пролил свою кровь, но силы были неравные, и казну похитили. Не знаю почему, но ему поверили. Более того, ходят слухи, что именно он вскоре и займет место главного казначея. Он ведь метит в верхи, и ради этого ни перед чем не остановится. Кстати, ты знаешь, кто его невеста?
— Нет, — покачал головой Конан. — Я ее даже не видел.
— Вот именно, — кивнул силач. — Он держит ее под замком, а сам забавляется со шлюхами. Ему эта свадьба нужна только для того, чтобы породниться со знатным родом и…
— Так кто же его невеста? — перебил его Конан. — Ей-то какая радость от этой свадьбы?
Она дочь того самого главного казначея. Осталась сиротой, жить не на что, а Корхас стал вроде как ее покровителем, да к тому же убедил бедняжку, что бился за жизнь ее отца, пока не упал без сил, истекал кровью.
— Понятно, — задумчиво произнес Конан. — Я смотрю, ты хорошо осведомлен.
— В Аренджуне много любителей почесать языком. Болтливый город, — усмехнулся силач. — Я и сам тут таким стал. Раньше из меня, бывало, и слова не вытянешь. А теперь, видишь, сколько тебе всего нарассказывал! А может, ты дружок Корхаса и все ему сейчас доложишь? Да ладно, не волнуйся, я шучу — я же вижу, что ты не предатель. А в людях я хорошо разбираюсь.
— Может, ты и не приятель Корхаса, — вступил в разговор лицедей с фонарем под глазом. — Но все же не ответил, что ты делаешь в этом доме? Мы-то понятно — приехали сюда заработать денег, но, как видишь, с этим жадиной Корхасом не только не заработаешь, так еще и без штанов останешься. Так как же ты попал к этим разбойникам?
— Я тоже приехал сюда заработать, — ответил Конан. — Но надеюсь уйти отсюда в штанах. И с деньгами.
— Вот как! — недоверчиво покачал головой силач. — А не боишься, что они тебя надуют? Тут ведь целая шайка собралась. Эти хитрые шакалы не постесняются обвести вокруг пальца самого Митру!
— Посмотрим, — усмехнулся Конан.
В этот момент дверь распахнулась, и в сарай ввалился запыхавшийся шут, с трудом удерживая в руках два огромных бурдюка с вином.
— Ну ладно, мне пора, — сказал Конан, поднимаясь. — Кстати, с вами ведь был еще один, такой маленький. Что-то его не видно.
