В свою очередь летчик подал команду: — От винта!
Получив утвердительный ответ от механика:«Есть от винта!», начали запуск мотора. Завращался винт самолета... Вспышка! Мотор заработал, короткая перегазовка — проба работы мотора на разных режимах. При этом все сигналы о готовности подаются руками: летчик поднятием руки, а механик прикладыванием руки к головному убору.
Проверив по вольтметру на приборной доске наличие необходимого напряжения, я щелкнул тумблером и включил радиостанцию. В наушниках трофейного шлема привычно зазвучали эфирные помехи. Махнув рукой нашему связисту, дал ему команду связаться по телефону с "Оводом", где такую же радиостанцию устанавливал Венгер. Как жаль, что нельзя использовать мощную станцию "Овода" для непосредственной связи с самолетами, так было бы проще и надежнее.
Договорившись заранее с Венгером на какой частоте мы будем выходить на связь, начал вызывать: — «Башня», «Башня», я «Ролик», как слышите меня?
Практически мгновенно, услышал ответ. Перекинувшись считалочкой, ушли на запасную частоту, там опять повторили считалку. Закончив проверку связи на одном самолете, сразу приступили к монтажу на втором "Ишаке". В этом деле уже участвовал Дойников, хорошо, что немецкие конструктора создали радиостанцию на модульном принципе — ничего сложного в монтаже нет.
Я тем временем подошел к полевому телефону и вызвал капитана Венгера: — Коля, Это я!
—Слушаю тебя.
—Когда я сейчас перестраивался на запасную частоту, обратил внимание на то, что диапазон станции плотненько забит.
—Я тоже заметил, что ты предлагаешь?
—Пока ни чего не предлагаю, мне интересно через какое время, немцы смогут слушать наши переговоры?
—Хм, думаю практически сразу, а что у тебя есть идея?
—Переделать немецкие станции под частотную модуляцию, тогда немецкие комплекты могут все идти на сторону и прослушка немцам ни чего не даст.
—Ну в принципе правильно, а когда этим займемся?
—Думаю сегодня ночью.
—Тогда надо успеть "хомячка придавить"!
Наш разговор прервал капитан Ледогоров: — Мужики! Освободите линию! Как я понял, у вас один самолет уже радиофицирован?
—Да, только закончили, еще даже двигатель не заглушили.
—Вот и хорошо! Какой у него позывной?
—"Ролик"
—"Ролику" взлет! Цель одиночная, низкоскоростная...
Бросив трубку на аппарат, побежал к самолету. Там крича из всех сил, передал летчику, чтобы он взлетал на перехват, включил ему радиостанцию, одел немецкий шлемофон и закрепил на горле ларингофон, который закрыл от ветра воротником реглана.
Самолет взлетел, а я пошел помогать Чижикову и Дойникову. Не успели мы закончить со вторым «Ишаком», как первый уже заходил на посадку. Перед тем как приземлиться, пилот сделал круг и покачал крыльями.
Дойников обрадовано воскликнул: — С победой возвращается!
—Интересно кого он завалил?
—Сейчас товарищ майор сам скажет!
После приземления, майор подогнав самолет поближе к нам, заглушил двигатель и пружинисто соскочив на землю улыбаясь пошел к нам.
—Ну, мужики, слов нет... Я с такой связью отродясь не летал!
—Кого сбили товарищ майор?
—Разведчика. Только я взлетел, а мне по рации ваш подсказывает как лететь, я только его команды исполняю. Вывел он меня прямо в хвост немцу, еще и подсказал сколько высоты набрать... Не... при такой постановке вопроса немцам ни чего не светит...
Без особых проблем мы закончили установку радиостанции на второй машине. Проверили ее в работе с «Оводом» и потом немного погоняли летчиков в работе на радиостанции между собой, причем привлекли к ней и летчиков «Чаек». Пока они тренировались, мы начали разбираться как установить немецкие станции на эти машины. Приблизительно через полчаса, мы увидели как взлетает уже пара «Ишаков». Дойников, приложив руку ко лбу, пожелал улетевшим
пилотам: — Возвращайтесь с победой!
Доделав «Чайки», я пошел к телефону, чтобы Венгер вышел связь для проверки радиостанций.
Дозвонившись, первым делом спросил: — Коль, как там наши летуны?
—Да что-то крутятся вокруг цели, пока толка по-моему нет.
—Ладно, у них своя служба, а у нас своя, давай работу станций проверим, уже поставили.
—Давай.
Через минут пять-десять я шел к летчикам с «Чаек», чтобы сдать им работу. Подойдя ближе, невольно оказался свидетелем их разговора. По отдельным фразам, услышанных раньше, я понял, что это были два друга еще с училища. Потом их раскидало по соседним полкам, но связи они не теряли и старались видеться как можно чаще.
—Саня, а как для тебя началась война?
—Ты же знаешь, наш полк прикрывал Луцк... В ночь с субботы на воскресенье пришел с танцев часа в три. Только лег и вдруг тревога.
—Вам войну объявили по тревоге? Или бомбежка началась?
—Нам было объявлено через штаб. А потом бомбили. Бомбили сильно... Личный состав полка во время бомбежки скрывался в убежищах. Ты же знаешь, рядом с аэродромом спуск к речке, и в том крутом берегу заранее были вырыты пещерки. И не раз этими убежищами мы пользовались.
—Да, знаю...
—После первой бомбежки, вылетел на задание к границе на 'Чайке', выяснить что происходит, а прилетел назад в момент бомбежки аэродрома. Я аэродром хорошо знал, и сел на краю. Вышел и не знаю что делать. На аэродроме паника, вокруг стрельба идет... Я взял парашют и положил на голову. Издалека мне помахали, и я туда направился, а когда подходил, услышал мат: — Брось ты,... твою мать, парашют-то! Наши все в норы забрались, и я тоже спустился, в одну из нор залез, и оттуда выглядывал, как идет бомбежка.
—Ты приземлился под бомбежкой? А подождать? Или уже топлива не было?
—Сейчас я уже не помню... Но, конечно, после задания горючее уже на исходе...
—Народу много погибло?
—В людях небольшие потери были. Буквально единицы. Помню, оружейник нес на себе, патроны и ему попало в спину, но я не знаю, погиб ли он.
—А у нас были большие потери техники. Дело в том, что кроме тех самолетов, на которых мы летали, еще больше десятка «Бисов» стояло в закрытых ангарах. Они оставались приписанными к полку. Их планировали то ли списать, то ли передать куда-то, но не успели... И под бомбежку попали ангары, в которых были эти «запасные» самолеты.
—А потери в людях? Раненые, убитые?
—В самый первый час у нас летчик Иванов погиб. Потом помню еще, Козинец с парашютом выпрыгнул, но не погиб...
Очень медленно тянулись напряженные минуты ожидания. Из оцепенения нас вывело то, что «Шилка» выделенная в наше прикрытие, вдруг как-то резко крутанула башней, подняла стволы и нацелилась в направлении куда улетели наши летчики. Через несколько минут с той стороны стали явственно слышны звуки воздушного боя. Четко различались звуки форсированных двигателей, стрекотание пулеметов. В небе крутилась карусель из нескольких самолетов и постепенно приближалась к нам. Когда мне показалось что бой уже закончился, в дело вступила «Шилка»: она одной очередью, сразу из всех стволов превратила в хлам один из «мессеров», а последний по моему просто от испуга шарахнулся в сторону, налетел на верхушку дерева и упал под обрывистый берег, наверное в речку.
Как-то сразу напряжение у всех спало, и мы уже весело переговариваясь наблюдали как наши заходят на посадку. После приземления выяснилось, что один из летчиков И-16 ранен — пуля задела по касательной шею пилота. И хотя рана была не очень серьезная, но крови было достаточно. От волнения, чуть не ляпнул вслух, что надо срочно вызвать «скорую помощь», но вовремя прикусил язык и помчался к телефону, что бы вызвать наших медиков. Минут через десять к нам подъехала «таблетка» с дивизионным фельдшером. Пилота аккуратно но быстро погрузили в машину и она поднимая пыль увезла летчика в нашу санчасть.
Только тут я обратил внимание на то, что у всех летчиков гимнастерки мокрые от пота.Хорошо так мокрые, во всю спину. Все трое, стояли рядом с полевым телефоном, который висел на дереве и возбужденно переговариваясь курили. Где-то за лесом стояли столбы черного дыма от сбитых самолетов. Там наверное уже работали ребята из «трофейной» команды, пытаясь хоть что-то снять. В первую очередь их интересовало радиооборудование, и еще поступил приказ искать любые карты.
