– А, куда полетишь?
– Угадай – с одного раза, – предложил Лёха.
– Ко мне? Да? Ко мне?
– К тебе, сероглазая графиня. Только – лишь – к тебе. Как в том давнем стихотворении, сочинённом много лет тому назад. На алжирско-ливийской границе.
– Расскажи, пожалуйста. В плане, зачитай.
– Как скажешь. Слушай.
Нева – грустит…
И я грущу – за ней.
И в воздухе – тоска,
Да, и пребудем с этим…
Бывает всяко
В розовом рассвете.
Бывает – в Мире солнечных теней…
Бывает… Почему же – ты – грустишь?
Роняя слёзы, словно Мир закончен?
И ветер, разогнав толпу на площади,
Вдруг, прилетел к тебе.
И я с ним – лишь – к тебе…
– Понравилось?
– Очень! Я уже практически его люблю, твой загадочный Мир. А что такое – «Нева»?
– Речка такая. Закованная в каменные берега.
– В каменные? – удивлённо улыбнулась Ванда. – Это, наверное, очень красиво.
– Очень.
– Я её – заранее – люблю…
Они ещё поболтали немного о всякой и разной ерунде. А внутренний голос – в это же время – надоедливо нашептывал: «Слишком много, братец, твоя жена знает. Я имею в виду, слишком много – для средневековой графини. Она ничего не спросила о детекторе лжи. Не поинтересовалась о местонахождении Таиланда. Странно это. Более того, очень подозрительно… Куда, пардон, пойти? Ага, знакомое местечко. Как же, бывали… И виртуальную голову – запихать в виртуальную задницу? Ладно, всё понял. Умолкаю…».
– Может, стоит заняться более важными и приземлёнными делами? – через некоторое время спохватилась Ванда.
– Например?
– И не надо так игриво щуриться…
– Игриво? – изобразил на физиономии лёгкое удивление Лёха. – Отнюдь, дорогая графиня. Отнюдь…
– Игриво и похотливо… Впрочем, и делами, о которых ты, белобрысый охламон, сейчас думаешь, мы тоже займёмся. Причём, в охотку. Только чуть позже… А сейчас вызывай на связь «Чистилище». Надо же поделиться с ребятами последними новостями.
На вызов долго никто не откликался. На экране наличествовал лишь казённый кабинет, заставленный столами, офисными стульями и пластиковыми стеллажами с документацией.
– Сексом занимаются, – многозначительно поглядывая на жену, сообщил Лёха. – Кролики, блин, ненасытные, степные.
– Сам ты – приличный кролик, – смешливо отреагировала Ванда. – Не хмурься, милый. Я же в хорошем смысле.
– Да и ты – крольчиха графских кровей – жадная и умелая. В смысле не плохом.
– Право, польщена…
Наконец, на экране появился Хан, бёдра которого были небрежно обёрнуты махровым банным полотенцем.
– Привет степным работникам эротического фронта! – сердечно поздоровался с другом Лёха.
– Трудимся понемногу, – пощёлкав кнопками пульта управления, скромно сознался Хан. – В меру скромных степных сил. Побеспокоили, понимаешь, на самом интересном моменте…
– Извини, брат.
– Ничего, бывает. Ещё наверстаем… Ну, чего надо?
Лёха коротко рассказал об оживших «колодцах», ведущих в параллельные Миры.
– Я так и знал, что шаманское Пророчество непременно сбудется, – радостно улыбнулся Хан. – Значит, я скоро вновь увижусь со своей прекрасной степью. И Лану с ней познакомлю. И детишек, которые у нас народятся. И внуков. И правнуков.
– А, как вы доберётесь туда? – засомневалась Ванда. – Ведь, снега…
– Ничего, откопаемся. А в ангаре стоят несколько мощных снегоходов. Пробьёмся. Если, конечно, степные Боги помогут.
– Куда – пробьётесь?
– К Белым скалам, в которых выдолблена – в незапамятные Времена – чёрная пещера. Чёрное – на белом. Чёрное – на белом…
– Сколько это будет – от «Чистилища»? Тысячи полторы километров? Две? Три?
– Какая разница? – надменно усмехнулся Хан. – Расстояние – для настоящего степняка – не имеет никакого значения. Доедем. Доскачем. Дойдём. Доползём… И ребят обязательно позовём с собой. Сизого, Мельника, Облома и Жабу. А, вы? Может, вместе с нами? Всех одарю – рабами, баранами и лошадьми. Всем разрешу – создать личную орду…
– Спасибо, брат названный, – вежливо поблагодарил Лёха. – Но у нас – свой Путь.
– Как знаете. Всегда заходите. Будем рады.
– Удачи, брат.
– И вам – того же.
– Мы прощаемся – навсегда? – голос Ванды предательски задрожал. – И уже больше никогда не увидимся?
– Навсегда? – искренне удивился Хан. – Я не знаю такого слова. Да и знать не хочу… А прошлой ночью мне снился сон. Цветной такой, реальный. Наверное, вещий…
– Расскажи, – попросил Лёха.
– Весенняя степь. Рассвет. Тонкая розовая нитка теплится на восточном краю небосклона. Только негромкий цокот конских копыт, да нежное пение жаворонков – в бездонной голубой вышине… По степи кочует орда. Впереди – на чёрном злом коне – скачу я. Как это и положено полновластному степному хану. Отставая на полкорпуса, рысит – на гнедом жеребце – Лана. За её спиной пристроена походная люлька. В люльке сладко посапывает мой первый сын. Его зовут – Алекс. Хорошее, насквозь степное имя… А за нами едете вы. На каурых конях. Степь. Весна. Жаворонки. Раздолье…
– Сны, где – даже – слышны птичьи песни, обязательно сбываются, – заверила Ванда. – Я знаю, что говорю.
– Тогда – до скорой встречи.
– До встречи. Лане передавай от нас привет.
– Роджер.
Глава двадцать седьмая
Старт дан
Когда экран монитора погас, Ванда засомневалась:
– Поздняя ночь на дворе. Загадочная, тревожная, неверная… Задул сильный южный ветер, полный тёплого пепла и колючей пыли. Идти, прикрывая лица рукавами курток, к палатке? Настраивать капризный примус и готовить ужин? Умываться в ручье ледяной водой, подсвечивая друг другу факелами?
– А какой альтернативный вариант предлагаешь ты?
– Естественно, переночевать здесь. На метеостанции.
– В порядке исключения? – уточнил Лёха.
– В нём самом, господин строгий командир.
– Опасно, амазонка. А, если планету опять затрясёт? Мол, проявятся – в полный рост – всякие там остаточные тектонические явления? Завалит же, блин заполярный…
– Ну, пожалуйста, – заныла Ванда. – Приготовим приличный и сытный ужин. Выспимся на нормальном матрасе, застеленном чистым постельным бельём. То бишь, как полноценные белые люди… Кстати, в душе течёт вода. Причём, тёпленькая. Я – чисто на всякий случай – открывала кран. Представляешь?
– Представляю.
– А откуда она, собственно, взялась? Ты же сам говорил, что насос – без вашего загадочного электричества – не работает.
– Взялась – из накопительной ёмкости, предусмотрительно установленной на крыше здания. Вода в резервуар была накачана заранее, ещё до падения астероида. Почему она тёпленькая? Ёмкость, естественно, выкрашена чёрной краской. Вот, жаркое тутошнее солнышко – за долгий световой день – и нагрело водичку.
