— Там был еще кто-то…
— Там было много кого. Даже я немного испугался, — вздыхает Акросс, наблюдает за Каем, не сводя глаз, и вовремя предупреждает:
— Не подходи туда.
В углу просторной темной комнаты — камера. Крепкая дверь с зарешеченным окошком. И оттуда на Кая смотрит что-то, похожее на запертого монстра.
— Ты кто? — спрашивает усталый голос из-за двери.
— Я младший брат Акросса, — признается Кай. — Капитан другой команды.
— Я не знал, что у него был брат… Когда я отсюда выберусь, я убью тебя у него на глазах. Я придумаю как, но смерть не будет быстрой.
— Мне плевать на него, — громко окликает Акросс.
— Это не так, — шипит из-за двери. — Ты заботишься о нем… Сам сказал, что спас его. Принес сюда… Ты никого сюда не приводил.
— Но ты ведь тут, — пожимает плечами Акросс.
— Вы Легион? — понимает Кай.
— Брат рассказывал?
— Я повторю, отойди от двери. Он реагирует и разговаривает только если к ней подходить, в остальное время спит.
Кай послушно отступает. Вспомнив что-то, он осматривается и, наконец, замечает их.
Это похоже на фантастический фильм о будущем или пришельцах, и в декорациях каменного подвала смотрится неестественно. В углу напротив камеры две огромные колбы, наполненные жидкостью. В одной из колб застыл в невесомости Барс, в другой Тим, и глаза у обоих закрыты, они даже не дышат. Как заспиртованные дети в кунсткамере.
Вода выплескивается на пол, у Кая промокают ноги до щиколоток. Барс в следующую секунду после того, как оказывается на воздухе, начинает кашлять так, словно его рвет. Пытается опереться о каменный пол, но соскальзывает, падает обратно и уже не шевелится, только дышит глубоко.
— Падла, — жалуется Барс. — Акросс блин… С каждым разом все стремнее. Я, конечно, понимаю, что мы не…
И замечает, что Тим остается на полу безжизненным манекеном. Он не только глаз не открывает, он и не дышит. Барс и Акросс бросаются к нему одновременно, а что делать не знают — переворачивают на спину, заглядывают в лицо.
— Опять, — обеспокоенно выдыхает Барс, едва не скуля от бессилия. — Второй раз уже… Почему Тим-то? Он же самый…
Тим перебивает его кашлем, переворачивается на живот, скручивается улиткой без панциря.
— Живой, — вздыхает Акросс. Тим отвечает что-то раздраженное, глухое. Барс уже отвлекся — пялится на Кая во все глаза так, что даже неловко.
— Привет, — улыбается Барс. — Акросс, сначала надо нас будить, а потом гостей звать.
Тим выглядывает из-под руки, но снова отворачивается.
— Я на этот раз по делу, — серьезно оправдывается Акросс. Барс смеется:
— Тим, ты слышал? Он по делу.
— Отвали, — выдыхает Тим и, выпрямившись, глядя прямо на Акросса, спрашивает только:
— Кого убить?
Кай вздрагивает, в беспомощном жесте хватает Акросса за рукав.
— Ты хочешь его убить?
— Тим и Барс абсолютное оружие. Потому что уже умерли, и умирать теперь могут только так, и когда придет их время. Я не могу часто мотаться в твою реальность, при этом заходя в штаб… Но тебя нужно было тут спрятать. Поэтому в ближайшее время в твой мир я не попаду. Как я могу спокойно ждать, когда знаю, что он еще жив?
— Я с ним поговорю, — обещает Кай. — Тут что-то не так…
— Ты уже пытался с ним поговорить, — напоминает холодно Акросс, отнимает у него свой рукав, отодвигается.
— И нам вкратце, — просит Барс.
— По дороге обсудите.
— С чего ты взял, что я смогу туда попасть, если там без сознания? — не понимает Кай.
— Что, не хочешь попытаться? — фыркает Акросс. С каждой фразой они все дальше друг от друга. Тогда в разговор и вступает Тим — указывая на Кая, он спрашивает:
— Это он?
Замирает Кай, отходит к своему дивану Акросс, и что-то поясняет только усмехающийся Барс:
— Однажды Тим спросил у Акросса про другого капитана. Рассказать там… И Акросс стол перевернул, разозлившись. Где-то тогда я и подумал, что вы поладите.
— Барс, — одергивает Акросс. — Мне не смешно. Вам нужно убрать человека, который убил Гидру и пытался застрелить моего младшего брата.
Барсу становится неловко, и в то же время он никак не может перестать улыбаться — опускает уголки рта, но они снова пытаются подняться, похоже на нервный тик. Тим смотрит на разлитую по полу воду, вздыхает огорченно.
— Жаль, что девушку убили. Я на нее надеялся.
— Я тоже, — поддерживает Барс, и все равно в его голосе слышен задор, отразившийся на лице Акросса так, будто его ножом ударили. — Ну а брат как? Выкарабкался? Вы с ним нашли общий язык?..
— Я брат, — Кай зачем-то поднимает руку.
— Ну блин, — огорчается тут же Барс, в то время как Тим рассматривает его с интересом, который до этого хорошо маскировал.
— Время, — напоминает Акросс. — Я не знаю, когда смогу позвать вас снова и смогу ли вообще…
— Ну вот, только пришли, а уже гонит, — сетует Барс. Но когда он оборачивается к Акроссу — в глазах нет той веселости, он серьезен. — Не волнуйся. Мы убьем его. Мы правда думали, что она тебя вытащит. А впрочем, — Барс опять улыбается, как разогревшийся на солнце сытый кот, — мы так думали и когда снова игры начались. И когда у тебя с девушкой из команды что-то закрутилось. А потом когда Гидра появилась… Но что-то всякий раз…
Тим нетерпеливо перехватывает его за ворот, тащит к выходу из подвала. Акросс окликает, кидает ему завернутый в чехол продолговатый предмет, который Кай принимает за меч, но этот короче.
— Его любимое оружие, — поясняет Акросс. Тим без вопросов кивает и уходит, все еще удерживая Барса за шкирку.
Кай спешит за ними, но Акросс, вмиг оказавшись рядом, ловит его за плечо, в полголоса объясняет:
— Помни, что он сделал… Гидра говорила, что вы хорошими друзьями были. Ты не можешь теперь ему все прощать. Такое — никогда. Но и сам… не суйся. Они уже мертвые. Им ничем не навредишь больше. Просто проводи их и возвращайся. Никаких «Поговорить». Даже не смотри. Мама и так с ума сходит от того, что ты в больнице, а если тебя убьют, то… что у нее останется теперь? Думаешь, она сможет снова попытаться с нуля?
— Да, я понимаю, — кивает Кай неестественно, и Акросс выпрямляется, поджимает губы.
— Все равно сделаешь по-своему? — вздыхает он, возвращаясь на диван. Кай стоит спиной к нему, лицом к деревянной лестнице из подвала. Он помнит преследовавшего его бога с собачьей головой, помнит пустые глаза Хаски, когда он стрелял. И Гидру в похоронно-свадебном платье, стоявшую тут совсем недавно. Сейчас не нужна сентиментальность, жалеть можно потом. И все же что-то мешает отстраниться от происходящего.
