и та не стала в драку лезть, явно на ритуал берегла силы. Защитами Александрову приложило, да и ментальных внушений там, особенно не распадающихся, вагон, но в целом ничего такого, с чем нельзя работать. Тем более, что в городе объявилась еще ее тетка-оборотень с подругой-колдуньей. И конем.
– Конем?
– Ага, совершенно серьезно. Приехали на коневозке, начали спрашивать про Светлану с дочкой. Вроде как их пока где-то около сельхоза разместили, там у нас есть свои люди. Так что думаю тут так или иначе все разрешиться. Хотя я все-таки порекомендовал тебе, если решишь продолжить общаться с Александровой, в следующий раз надеть на лицо маску.
– Маску?
Видя непонимание на лице Саши, наставник откровенно смеется.
– Нос, Саша, нельзя вправлять до бесконечности.
Саша чуть улыбается. Грустно, на деле.
– Не думаю, что она захочет. Да и к тому же… Я больше не чувствую Отражения. Я не маг.
Серафим фыркает.
– ерунду повторяешь? Кара ведь говорила, и я подтвержу – Становление необратимо. А ничего не чувствуешь ты потому что я полную изоляцию энергетических потоков повесил. Не один месяц пройдет до того, как все хотя бы немного подживет, да и то после до полного восстановления – никакой магии. Спалишь все окончательно. А в остальном будешь есть, пить, спать, заниматься повседневными делами и развлекаться настолько, насколько будут возможности.
Саша старается осмыслить происходящее. Несколько месяцев? Больше?
– Надо будет найти работу…
– Зачем? – в голосе Серафима есть искреннее удивление. – Если захочешь уйти из Ордена и после всего этого жить человеческой жизнью, то я тебя останавливать не буду, но все-таки подумай о том, чтобы остаться, хорошо?
–Без магии… Я же ничего не смогу делать.
– Та и не надо ничего делать. Книжки, если хочешь, почитай умные, да и все. И спрашивай что интересно, я теорию постаюсь объяснить. Никто от тебя ничего требовать не будет, разумеется. Придется дать показания, чуть позже, но и только.
Саша смотрит на мага с непониманием.
– У меня не так много денег осталось со стипендии. И…
Серафим поднимает руку.
– И ты переживаешь из-за ерунды. Живи здесь, это во-первых. Во-вторых, тебе то, что в нынешних словах, кажется, отпуском по нетрудоспособности называется, положено. И в-третьих – у меня этих денег столько, что хватит и ученикам твоих учеников, так что перестать волноваться по этому поводу.
Словно в ответ на слова мага на кухню зашел изрядно округлившийся Боня, и без раздумий запрыгнул Саше на колени.
– Кажется, еще недавно ты весил куда меньше, – пробормотала она, поглаживая замурчавшего кота.
– Разумеется меньше, его после вашего отъезда, его кормили мы все, в последнее время вроде как, – Серафим почесал в затылке, – одновременно. Уж больно жалобно мяукал. В общем, Саша, давай мы с тобой договоримся, – ты не переживаешь без повода, хорошо? Так-то тебе полагается медаль за всю эту историю, орден или еще что-то, хотя в мире магии такое и не принято. Ты живешь здесь, пока мы тебе не надоедим окончательно, гладишь кота, стараешься больше не подсовывать мне ручек с исчезающими чернилами, пьешь оранжевую гадость и прислушиваешься к моими рекомендациями. Добро?
Саша кивает, пусть и с некоторой осторожностью.
– Вот и отлично. Единственная просьба – Миклош тут недавно накачал на компьютер какого-то скрежета вместо нормальной музыки и утверждает, что индастриал, или как его там, тоже рок, а мои взгляды, кажется, считает уже устаревшими. Поговори с ним, ладно? Я понимаю, что для него сама концепция заводов – та еще экзотика, но все-таки. А то уши в трубочку сворачиваются от этих лязгов и грохота. А потом что будет – черные рифмованные стишки про наркотики и пистолеты? Я не вынесу.
Саша только усмехается.
– Хорошо. Я постараюсь привить ему хороший вкус.
– Я смирюсь, конечно, если что. Но – попробуй, хорошо?
Саша кивает и улыбается. Счастливо улыбается.
Эпилог
– Мартина рвет и мечет, – Карина отрезала себе гигантский ломоть мяса и налила еще вина. Потом понюхала содержимое бокала и поморщилась. – Где ты взял эту мочу? Ладно, не важно, вкуса у тебя никогда не было, хлещешь себе крестьянское пойло.
– Извини, не я три сотни лет владею виноградниками, – Серафим тянется к пиву.
– А зря. Я предлагала, – Карина взмахивает вилкой, накалывая еще кусок стейка. Потом смотрит на Сашу. – Дай угадаю, мотылек – ты пьешь все, но предпочитаешь пиво и иногда водку, а сейчас возьмешь сок, потому что тебе строго-настрого запретили смотреть в сторону алкоголя?
Саша озадаченно посмотрела на женщину.
– Да перестань. Это на лице написано. Да и кого еще в самом деле Александр мог найти в ученики? По-моему водку не пил только Мухамед, и то потом начал, несмотря на веру, а?
– Это четыреста лет назад было.
– Какая разница? – Карина пожимает плечами, – ладно, каждому по нраву. Хотя тебе, мотылек, и правда вкус алкоголя придется надолго забыть со всеми прошедшими событиями. И Ксандр правильно обошелся без водки на столе, это как-то моветон. Хотя и ее бы, думаю, не смог выбрать нормально.
Серафим глаза поднял к потолку. Карина лишь усмехнулась.
– А ты, переселенец, пьешь водку?
Миклош кивнул, выковыривая оливье из здоровой салатницы с высокими бортами.
– Что и требовалось доказать.
– Кара…
Карина откровенно усмехается.
– Я когда-то говорила, что ты, Ксандр, выбираешь себе круг общения из тех, кто способен пить этот странный русский напиток не морщась. И с тех пор своего мнения не изменила, и все попытки научить тебя разбираться в благородных алкогольных напитках пропали втуне. Помнишь, как ты перебрал с водкой и поехал с Новгородским Деда Мороза искать? Лет сколько назад это было – три сотни? Или четыре?
– Кара! – лицо Серафима было почти умоляющим. – Давай лучше ты расскажешь то, что узнала.
Несколько минут на лице у женщины было выражение разом озорное и торжествующее. Потом Карина выпила еще вина и приступила к рассказу куда более серьезным тоном.
– Стеф с самого начала была против Отделения. Против Вуали. Мы ее уговорили тогда признать, что это будет лучшим вариантом. В общем-то и наш тогдашний Круг, и Круг Финиста, и еще три самых древних и могущественных Круга были за этот ритуал, и Стеф признала свою неправоту, оказавшись в явном меньшинстве. Тогда времена были жесткими, так что продолжала бы упорствовать – отправилась бы к праотцам. Но, думаю, тогда она и замыслила все это, поняв, что силой пока ничего не добиться, но и от своих идей не отступив. С тех пор сколько воды утекло… К тому же кроме Стеф и Мартины, что сейчас глава Верховного Совета, больше не осталось никого из тех, кто был на Отделении тогда. Кто погиб, кто отправился в изгнание, кто развоплотился, уйдя в Отражение добровольно, кто вроде меня просто живет в свое удовольствие… Вот Стеф и решилась. И меня уязвить заодно, мы с ней никогда не ладили. Мартине
