Мёртвые Земли - Стейси Мэри Браун

Царапая его спину, я заставляла его рычать и входить в меня сильнее. Блаженство и желание соединяли вместе боль и удовольствие, так же как жизнь и смерть.

Прошлой ночью мы начали эту войну друг против друга. Но в этот раз это была битва против всего мира, наша связь сплела нас вместе, и я больше не чувствовала разницы между своим удовлетворением и его. Энергия снаружи разбивалась о нашу мощь, простираясь дальше этих стен, выплескиваясь в атмосферу, где не существовало правил.

Где мы создавали собственные.

Я ухватила Уорика за подбородок, чтобы встретиться с ним взглядом. Он впился в мой рот, а я прикусила его губу и не отпускала, пока не почувствовала вкус крови. Стон застрял в горле. Отчаяние и желание были невыносимо одинаковыми.

Уорик швырнул меня на кровать, на его лице застыло такое выражение, словно он готовился уничтожать. Убивать.

Не оставляя никого в живых.

– О боже! – закричала я, не в силах больше ничего контролировать. Огонь обжег мои бедра и спину, в глазах помутнело.

Я крепко сжала мужчину ногами, выгнув спину, – пот стекал по моей коже.

И снова перед глазами вспыхнули картинки прошлого, переплетаясь с настоящим.

Наши обнаженные тела сотрясались в оргазме, в то время как бои и смерть бушевали на поле вокруг нас. Я чувствовала, как касаюсь спиной пропитанной кровью земли, как красная жидкость окрашивает мои волосы. Нас окружали крики, рев и лязг металла. Магия, исходящая от разрушающейся стены фейри, плясала на моей коже. Но в то же время мы находились в бункере, где я склонилась над его мертвым телом.

– Pokol! – проревел Уорик, когда я сдавила его ногами, безжалостно сопротивляясь.

– Брексли…

– Sötét démonom.

Два голоса, два разных периода времени, но только один мог так ко мне обратиться.

Теперь я осознала силу имени. Интимность слов. Я чувствовала это каждой молекулой, все сильнее содрогаясь в наступающем оргазме. Яркие краски танцевали над головой, а в небе вспыхнула молния, поразившая меня.

Оргазм обрушился, разрывая на части и поглощая меня. И я бы с радостью позволила ему охватить меня полностью.

Но услышала крик, не свой, такой дикий.

– Че-е-е-е-ерт, – проревел Уорик.

Взгляд затуманился, тело словно пронзило током от удовольствия, когда Уорик излился глубоко внутри меня. Мой оргазм лавиной сокрушил и уничтожил все на своем пути.

В этот раз я действительно ощутила недовольство смерти, когда вернула Уорика к жизни. Поток магии пронесся по моим венам, врезавшись в сердце, забрав мужчину у смерти, отдав в руки вора. Смерти не нравилось, когда у нее отбирали добычу, поэтому она отметила Уорика, как одного из своих вечных солдат.

Я была неспособна справиться с энергией жизни и смерти, сражающихся между собой, и отключилась, погружаясь в темноту.

* * *

– Брексли Ковач, – неземной голос проник в мой разум сквозь тьму, сила тянула меня к нему, – девушка, бросающая вызов природе. Которая не должна существовать, – проговорила книга мой титул. Как клеймо, которое я носила на своей груди. – Не должна была выжить.

– Что ты подразумеваешь, говоря, что я не должна была выжить? – Я огляделась. Вокруг ничего, но я чувствовала силу книги, окружающую меня. – Как такое возможно, что ты здесь?

Я осознала, что книга мне снилась, и, как и раньше, она нашла меня, хотя я даже не прикасалась к ней.

– Само твое существо пропитано магией. Ты никогда не сможешь спрятаться от меня.

Что это значит? Скажи мне!

– Ты ищешь не этот ответ.

Без предупреждения я почувствовала, как меня утягивает в книгу.

Я оказалась в комнате, которую так хорошо знала. Моя детская на нижних уровнях штаб-квартиры вооруженных сил людей, там мы жили с отцом. Огонь потрескивал в камине – это был единственный источник света. Я услышала плач маленькой девочки. Мой отец в военной форме сидел на кровати и нежно гладил меня по волосам, вытирая слезы.

Я втянула в себя воздух, вспоминая этот момент. Сейчас я мало что помнила, но отец говорил, что мне постоянно снились кошмары примерно до четырех лет. Я просыпалась и кричала, бормотала о молниях и матери. Эти сны никогда не были четкими, лишь водоворот красок и впечатлений.

– Тихо, Kicsim [35], – произнес он нежным низким голосом, – это просто плохой сон.

– Прости, папочка, – приглушенно сказала я в тот момент, когда моя маленькая копия уткнулась лицом в подушку.

– За что, lelkem? [36]

– Я убила мамочку. – Девочка душераздирающе заплакала.

– Нет-нет… это не твоя вина. Мама хотела тебя спасти ради меня, Kicsim. Она знала, что я не смогу жить без тебя.

Он пытался меня успокоить, но я рыдала. Отец низко запел народную песню, которую пела моя мать, когда была беременна. Так часто он пел мне убаюкивая.

Мгновенно я оказалась в другой комнате. В том самом коттедже, где жили мои родители. Я замерла, увидев, как отец, склонившись над столом, записывает что-то в дневник. Седина на его висках сказала мне, что прошло много лет, но он также напевал эту песню.

Кожу покалывало, когда я подошла ближе к нему и посмотрела через его плечо на то, что он писал. Бессмысленные буквы рассыпались по странице, время от времени отец поворачивал голову к окну, он опасался, что за ним следили.

Что его нашли.

У меня перехватило дыхание, когда отец пробормотал слова песни, ориентируясь на текст рядом с ним. А потом добавил последние символы: голубь, роза, незабудки, фиалки и лодка.

Сердце бешено забилось. Он рисовал то, что пелось в песне. Взял за основу песню, которую, по его словам, пела мне моя мать.

Что-то поменялось в моем видении, и я смогла разглядеть линию. Это были не слова, а цифры.

Координаты.

47°46’25. 18°59’06.

Отец написал еще несколько зашифрованных строк, затем резко дернул головой вверх, словно услышал шум. Он напрягся, отчего по моей коже пробежали мурашки. Что-то прошипев себе под нос, он захлопнул дневник. Бросившись к камину, он выбросил код-ключ в огонь. И сдвинув камень, спрятал дневник туда, где его обнаружила я.

Я ощутила страх и беспокойство отца, когда он натягивал пальто