На следующий день, рано утром, они снова спустились вниз и вышли на обочину Тракта. Сэм и Бродяга отправились на разведку. Тракт был пуст – ни пешего, ни конного. Здесь, на холмах, недавно пролился дождь – как определил Бродяга, два дня назад. Все следы, конечно, смыло. Но, по крайней мере, с тех пор ни один Всадник здесь не появлялся.
Они, как могли, поспешили вперед и версты через три завидели в конце короткого крутого спуска Последний Мост. Все со страхом ждали увидеть на мосту черные силуэты – но нет, дорога была свободна. Бродяга велел хоббитам схорониться в придорожном кустарнике, а сам отправился вперед посмотреть, что и как. Вскоре он быстро, чуть ли не бегом, вернулся.
– Врагов ни слуху ни духу, – бросил он. – Остается ломать голову: что бы это значило? Но зато я нашел нечто очень и очень странное.
Он разжал кулак и показал хоббитам бледно–зеленый драгоценный камень.
– Он лежал в грязи, на самой середине Моста, – сказал он. – Это берилл, а берилл – эльфийский камень. Нарочно его сюда положили или обронили безо всякой задней мысли, не знаю, но находка обнадеживает. Для меня это знак, что путь свободен, но все же по Тракту я идти не дерзнул бы. Для этого надо получить более ясное указание.
Останавливаться не стали. Мост преодолели без помех. Ниоткуда не доносилось ни звука – только бурлила под тремя громадными арками быстрая вода. Версты через полторы начинался узкий овраг, уходивший влево от дороги, в холмы. Здесь Бродяга свернул, и вскоре путники затерялись в сумраке леса, у подножия угрюмых горных склонов.
Хоббиты поначалу обрадовались, что унылая равнина и опасный Тракт остались позади, но эти холмистые земли тоже выглядели неприветливо, если не сказать угрожающе. Кручи вздымались все выше и выше. На вершинах и гребнях темнели порою древние каменные стены и руины башен. Выглядели эти развалины мрачно и зловеще. У Фродо, по–прежнему ехавшего верхом, было предостаточно времени, чтобы смотреть по сторонам и размышлять. Ему вспомнился рассказ Бильбо о давнем Путешествии и о грозных башнях, что, по словам старика, высились на холмах к северу от Тракта, неподалеку от Леса Троллей, где Бильбо пережил свое первое серьезное приключение. Фродо догадывался, что тот Лес где–то рядом, и задавался вопросом: не приведет ли их случай в те же самые края?
– Кто здесь живет? – спросил он. – И кто построил все эти башни? Наверное, это страна троллей?
– Нет! – разуверил его Бродяга. – Тролли никогда ничего не строят. Эти края совершенно безлюдны. Когда–то, много веков назад, здешние холмы были обитаемы[160], но теперь тут никого не осталось. Легенды говорят, что местные обитатели добровольно перешли на службу Злу, когда на них пала тень Ангмара. Но в войне, которая погубила и Северное Королевство, все они были уничтожены. Это произошло так давно, что даже холмы успели позабыть о том народе. И все же тень на этой земле лежит до сих пор.
– Откуда же ты знаешь все эти сказания, если даже холмы теперь совершенно необитаемы и обо всем позабыли? – усомнился Перегрин. – Ведь не могли же тебе рассказать об этом птицы и звери!
– Наследники Элендила помнят прошлое, – ответил Бродяга. – В Ривенделле вам расскажут даже больше моего.
– А ты часто бываешь в Ривенделле? – поинтересовался Фродо.
– Пожалуй, – кивнул Бродяга. – Когда–то я там жил, и теперь стараюсь возвращаться к Элронду всегда, как только представится случай. Там оставил я свое сердце. Но пока что мне нигде не дано вкушать мир и покой – даже в дивном Доме Элронда.
Горы сомкнулись вокруг плотной стеной. Тракт, не отклоняясь, бежал к реке, но видеть его путники теперь не могли. Впереди лежало длинное ущелье, сумрачное, узкое и молчаливое, глубоко врезавшееся в горы. С обрывов свешивались перекрученные столетние корни; по склонам темнели хмурые сосны.
Хоббиты неимоверно устали. Брели они медленно – троп здесь не было, пробираться приходилось на свой страх и риск, перешагивая через упавшие стволы и огибая каменные россыпи. Ради Фродо решили идти понизу, – впрочем, взобраться наверх по камням и бурелому все равно было бы трудно. После двух дней пути погода окончательно испортилась. Задул западный ветер; с далекого Моря приплыли набухшие влагой тучи, и над темными макушками гор заморосил мелкий, безостановочный дождик. К вечеру все вымокли до нитки. Ночлег получился безрадостным: разжечь костер так и не удалось. Утром горы стали еще выше и круче, а ущелье повернуло к северу. Бродяга выглядел озабоченным: прошло уже десять дней с той ночи на Пасмурнике, и запас еды быстро таял. К тому же дождь зарядил, по–видимому, надолго и лил не переставая.
Заночевали на каменном уступе под отвесной стеной, приметив в скале небольшую пещерку, – не пещерку даже, а так, углубление. Фродо не мог спать. От зябкой сырости плечо разнылось, как никогда. Нестихающая боль и ощущение смертельного холода напрочь отогнали сон. Хоббит без конца вертелся с боку на бок и со страхом вслушивался в ночные звуки – свист ветра в распадках, звон капающей воды, треск внезапно рассевшегося валуна, шуршание сползающих камней… Иногда он кожей чувствовал, что его медленно окружают черные тени с мечами, но, резко садясь и оглядываясь, он не видел рядом никого, кроме Бродяги, который сидел спиной к нему и, горбясь, курил свою трубку. Наконец Фродо погрузился в неспокойную дрему, и его посетил странный сон – будто он гуляет по траве у себя в саду, в Заселье, но сад какой–то бледный, размытый, ненастоящий, и только высокие черные тени, наклонившиеся над изгородью, резки и отчетливы.
Когда Фродо проснулся, дождь уже не моросил. Небо по–прежнему затягивала серая пелена, но в разрывах виднелись бледные полосы лазури. Ветер снова поменялся. В это утро торопиться с выходом не стали. После завтрака, который пришлось жевать неразогретым, Бродяга отправился на разведку, велев хоббитам обождать его под защитой скалы. Он собирался подняться наверх – если, конечно, получится – и как следует осмотреться.
Вернувшись, он не стал обнадеживать спутников.
– Мы слишком отклонились к северу, – сказал он. – Надо попытаться исправить оплошность. Иначе мы окажемся на Плато Огров, далеко к северу от Ривенделла. Там обитают тролли, и я почти не знаю тех краев. Может, мы в конце концов унесем оттуда ноги и проберемся в Ривенделл, но потеряем слишком много времени, поскольку путь мне незнаком, да и еды нам не хватит. Словом, выход один – надо пробираться к Бруиненскому Броду.
Весь день они шли вверх по каменистому ущелью. Наконец справа, меж двух гор, отыскался проход в соседнюю долину, которая вела как раз в нужном направлении. К вечеру, однако, на пути встала высокая темная гора; ее безлесый гребень походил на пилу с раскрошившимися зубьями. Выбирать нужно было быстро – или назад, или в гору, третьего пути не было.
