– Ну что ж, пойдем посмотрим, – решил Бродяга, поднимая с земли палку.
Фродо не произнес ни слова, но Сэм, судя по выражению его лица, изрядно струхнул.
Солнце поднялось уже довольно высоко и сквозь полуобнажившиеся кроны бросало на прогалину яркие полосы света. Друзья замерли на краю леса, стараясь не дышать, и осторожно выглянули из–за стволов. На поляне стояли тролли – три громадных, всамделишных тролля! Один шарил по земле, остальные на него глазели.
Бродяга, ничуть не смутившись, шагнул вперед.
– А ну, вставай, истуканище! – велел он и огрел наклонившегося великана палкой. Палка с треском сломалась.
Ничего не случилось. Хоббиты ахнули от удивления – но через мгновение все, даже Фродо, разразились хохотом.
– Вот это да! – проговорил наконец Фродо. – Как же это мы так оплошали? Нехорошо забывать семейные предания! Похоже, это та самая троица, которую Гэндальф поймал за спором – как лучше приготовить на ужин тринадцать гномов и одного хоббита!
– Но я и понятия не имел, что мы идем той же дорогой! – оправдывался Пиппин.
Он прекрасно знал эту историю. Бильбо и Фродо никогда не упускали случая рассказать ее лишний разок. Но Пиппин и вполовину не верил их «байкам». Он и теперь еще никак не мог отбросить сомнения и краем глаза поглядывал на каменных троллей: а вдруг они, по какому–нибудь волшебству, возьмут да и оживут?
– Ты забыл не только семейное предание, – упрекнул его Бродяга. – У тебя выветрилось из головы все, что тебе говорили про троллей. День в разгаре, солнце сияет, а ты кричишь благим матом и рассказываешь мне сказки о трех настоящих, живых троллях, которые якобы поджидают нас на самом солнцепеке! И потом, как же ты просмотрел, что у одного из них за ухом старое птичье гнездо? Нечего сказать, отменное украшение для старого, матерого тролля! Позор!
Все так и покатились со смеху.
Фродо почувствовал себя гораздо лучше. Напоминание о первом приключении Бильбо, что закончилось так удачно, придало ему бодрости – да и солнышко грело на славу, так что туман у него перед глазами наконец немного рассеялся. Расположившись прямо на тролличьей прогалинке, они отдохнули и пообедали у ног самого большого тролля, в тенечке.
– А не споет ли кто–нибудь песню, пока солнце еще высоко? – предложил Мерри, дожевав. – Мы уже сто лет как обходимся без песен и сказок!
– С той самой ночи на Пасмурнике, – подтвердил Фродо. Все обернулись к нему. – Да вы не беспокойтесь! – поспешил он добавить, увидев их встревоженные лица. – Мне гораздо лучше. Но петь я – не обессудьте – пока не горазд. Может, Сэм что вспомнит? Уж он–то всегда рад случаю отличиться!
– Давай, Сэм! – охотно подхватил Мерри. – У тебя в голове целые клады хранятся, а ты прибедняешься!
– Скажете тоже – клады! – запротестовал Сэм. – Но попробую что–нибудь подыскать… Разве что эта песенка сойдет? Тут, конечно, не стихи, так – чепуховина. Смотрел, смотрел я на эти старые каменюки, да и вспомнил ее.
Встав, он заложил руки за спину, как ученик, и запел на старый, хорошо знакомый мотив:
Тролль, зол и гол, худой, как кол,
Сто лет сосал пустой мосол.
Уж сколько лет, как мяса нет,
Поскольку место дико, – Поди–ка! Найди–ка!
И мяса ни куска на стол – А это как–то дико!
Но к Троллю в дом явился Том:
«Ты что сосешь, сопя при том?!
Ага! То дядина нога!
Но дядя же в могиле!
Закрыли! Зарыли!
Давно уж он на свете том,
И прах лежит в могиле».
Тролль прорычал: «Да! Я украл!
Но ведь проступок мой так мал!
Зачем она ему нужна – Ведь умер старикашка!
Не ляжка! Костяшка!
Ну разве Троллю б отказал
Покойный старикашка?!»
«Ну и позор! Ты просто вор!
С каких это ведется пор,
Что можно брать останки дядь?!
Верни назад, ворюга!
Бандюга! Хапуга!
Отдай! И кончен разговор!
Гони мосол, ворюга!»
Но, зол и бел, Тролль прошипел:
«Давненько я мясца не ел!
А свежий гость – не то что кость!
Тебя я съем, пожалуй!
Эй, малый! Пожалуй!
И час обеда подоспел – Тебя я съем, пожалуй!»
Но Том наш не был дураком
И Тролля угостил пинком:
Уж он вломил, что было сил, – Давно нога зудела!
За дело! За дело!
Досталось Троллю поделом
По заднице за дело!
Хотя гола, но, как скала,
У Тролля задница была.
Не ждал притом такого Том
И закричал невольно:
«Ой, больно! Довольно!»
А Тролля шутка развлекла –
Нисколечки не больно!
Вернулся Том, уныл и хром,
Домой с огромным синяком!
А Тролль с ухмылкой – хоть бы хны! –
Залез в свою берлогу – И ногу, ей–богу,
Не бросит нипочем!
Ей–богу!
– Надо принять к сведению! – расхохотался Мерри.– Вовремя ты сообразил, Бродяга, что его надо именно палкой огреть. А то, чего доброго, отбил бы себе кулак!
– Откуда ты выудил эту песенку, Сэм? – спросил, отсмеявшись, Пиппин. – Что–то я таких слов на этот мотив не помню.
Сэм промямлил что–то неразборчивое.
– Из головы, наверное, взял, – догадался Фродо. – Про Сэма Гэмги я теперь каждый день узнаю что–нибудь новенькое! То он заговорщик, то заправский шутник… Надо думать, кончит он свою жизнь тем, что станет волшебником – или, может, героем?
– Вот не было печали! – запротестовал Сэм. – Не хочу я быть волшебником! И героем – тоже! Спасибочки!
День клонился к вечеру, когда они покинули поляну и углубились в лес. По–видимому, они шли тем же путем, что Гэндальф, Бильбо и гномы много лет назад, и через несколько верст оказались на высоком обрыве. Внизу лежал Тракт. Оставив Шумливую и ее узкую долину далеко позади, Тракт, тесно прижимаясь к подножию гор, бежал к Броду, петляя среди лесов и заросших вереском склонов. По дороге вниз Бродяга показал хоббитам прятавшийся в траве камень. На нем виднелись полустертые, грубо высеченные гномьи руны и еще какие–то непонятные значки.
– Ба! – воскликнул Мерри. – Да это ж, верно, тот самый камень, что указывал, где закопано троллево золотишко! Признавайся, Фродо, Бильбо свою долю всю растранжирил или осталось что–нибудь?
Фродо посмотрел на камень и пожалел в душе, что Бильбо не догадался привезти из похода сокровище поскромнее – что–нибудь обычное, в меру опасное и в меру соблазнительное: золото троллей, например. Угораздило же его!..
– Не осталось ничегошеньки, – ответил он. – Бильбо все роздал, все подчистую. Он говорил, не было у него ощущения, что это доброе золото. Тролли–то его, небось, награбили.
На Тракт легли длинные тени раннего вечера; вокруг царила тишина. Ничто не говорило о том, чтобы здесь в последнее время проезжали верхом… Что ж, выбора не было. Хоббиты и Бродяга спустились с кручи, вышли на Тракт и поспешили вперед что было сил. Вскоре солнце скрылось за вершинами холмов. С дальних гор навстречу путникам подул холодный ветер.
