глядя на полосы загрузки, — это носитель с роботами, предназначенных для разрушения «Апофеоза», — лисица виновато пожала плечами, посмотрев на его удивлённую физиономию, — координаты были введены, но постоянно сбивались из-за защиты Норры. Сейчас же, когда цель переназначена, она не будет мешать её полёту.
— И какова же цель? — космическая проекция изменилась, приближая изображение аревирской системы.
— Астероидный пояс за четвёртой, — компьютер закончил расчёты, прокладывая дугу с планеты до скопления многочисленных камней, вращающихся вокруг их звезды, — я выбрала наиболее крупный камень, хотя даже понятия не имею, не расколется ли он при ударе ракеты об него.
— То есть, если правильно понимаю, ты хочешь взлететь на старой ракете в открытый космос и врезаться в астероид? И это является наиболее безопасным планом? Знаешь, у меня возник ряд вопросов.
— Это план, придуманный наспех. И пока что он единственный, — она хрипло засмеялась, — к тому же, корпус этой ракеты достаточно прочен, а система жизнеобеспечения живуча. Я смогу продержаться там достаточно времени, пока вы не покончите с Рераром.
Лункс никак не мог понять, почему ей так тяжело, пока не увидел, что она сжимает руки. «Она находится в постоянной борьбе, — осенило его, — сражается сама с собой, как тогда, на 583-ей базе!»
Арги откинулась на спинку трона, с любовью посмотрев на него. Он бы всё отдал сейчас, чтобы вернуться назад, в то время, когда они были другими. Когда были вместе и думали, что проведут рука об руку всю оставшуюся вечность. «Я никогда не верил в судьбу, — он вновь присел на колени и взял в руки её ладонь, — но пусть хотя бы сейчас она сделает так, чтобы мы вновь встретились».
— Не плачь, рысёнок, — она ласково провела большим пальцем по его щеке. Лункс сам не заметил, как из его глаз прокатилась слезинка, — мы обещали друг другу, что будем вместе. А мы всегда держим обещания.
Пол затрясся. Ракета запускала двигатели, готовясь к отлёту. Карта звёздного неба на проекции преобразилась в интерфейс, полный значений, показателей и расчётов. Сфероходы свернулись и укатились куда-то в темноту, готовясь к гибернации.
— Обещаю, Плутовка, я вернусь к тебе даже спустя столетия, — он нежно поцеловал её руку и поднялся, не желая отпускать, — я люблю тебя, Арги…
— Я люблю тебя, Лункс, — она сидела неподвижно, не замечая, как слёзы градом катятся по её щекам. Лежащий у ног шлем покачивался от тряски. Те продолговатые артефакты, воткнутые в панель, озарились скрытыми индикаторами, и только сейчас Лункс понял, что это рукояти штурвала, — мы обязательно встретимся…
***
Грохот и дым поднимающейся белой ракеты заглушил шум заводов. «Светлый Путь» запустил свой последний звездолёт, окончательно перестав существовать как космодром. Большое тело ракеты ярко осветило чёрные тучи и спустя секунду вонзилось в них, унося Арги куда-то в неизвестность. Ещё мгновение он видел, как пламя из двигателей озаряет небеса, а потом пропало и оно.
Лункс сидел неподвижно на каком-то ящике на плацу космодрома, вглядываясь вверх, будто надеясь ещё раз увидеть уносящиеся огни. Боль, разочарование, надежда и радость — всё смешалось в его мыслях. Рысь сидел опустошённым, с ощущением, что потерял её вновь. «Лучше бы она осталась «Белой Королевой», — он медленно поднялся на ноги, посмотрев на когти, — если бы мы сражались… это было бы справедливей. Она не заслужила такой участи». Взмахнув крыльями, он взлетел, направившись на скопление дыма на одной из перекрёстков.
Как и обещала, Арги отключила автоматику комплекса, и Лункс подозревал, что далеко не навсегда. Роботы, доселе сновавшие по улицам и турели, провожающие его жалами орудий, на сей раз стояли неподвижно.
Остовы многочисленных сфероходов разных моделей перекрыли дороги, чадя в воздух чёрным дымом. Горящие конечности и электронные внутренности усеяли весь асфальт, и без того разбитый взрывами и следами от оружия. Тяжело опустившись и немного рассеяв дым, Лункс оглянулся. Стрельба прекратилась, равно как и звуки шагов. «Они выполнили своё предназначение, — он склонился над одним из «Охотников». В его груди зияла прожжённая дыра, под которой уже натекла лужа застывшего смоула, — в глубине души они сами желали себе смерти, потому как не могли вынести то безумие, что приняли в себя. Такова ваша судьба, мои воины».
Лункс остановился над лежащим на куске асфальта чёрным лоскутом. Эмблема в виде черепа, пронзённого мечом. Их символ, их знак вечной борьбы со смертью и презрения к ней. Помедлив, он взял её в руки, опасаясь, что ветер унесёт её куда-то в огонь.
— К-командир… — услышал он хриплый голос впереди.
Скир лежал на земле, придавленный разорванным корпусом одного из «Ревнителей», остервенело царапая разбитыми пальцами асфальт. Шлем лопнул, и теперь Лункс мог видеть его залитое смоулом лицо.
— Ты хорошо сражался, — произнёс рысь, опускаясь перед ним, — вы все хорошо сражались.
— М-мы победили? — тот попытался улыбнуться, но закашлялся, брызгая из трещины в шлеме чёрной жижей.
— Да, Скир, — он взял его крепко сжатую ладонь второй руки, — победили.
— С-спасибо, — беот блаженно улыбнулся, закрывая глаза, — к-ком… Лункс…
В руках рыся оказался серебристый амулет белки с голубыми глазами-диодами. Цепочка порвалась и куда-то упала, затерявшись в камнях. Лункс хорошо помнил эту безделушку и её хозяина. Когда тот ещё был человеком. Вздохнув, он зажал его в ладони.
Подул более крепкий ветер, сгоняя дым. Картина боя всё яснее проявлялась перед глазами. «Охотники» стянули на себя большую часть войск, оставленных на «Светлом Пути», удерживая позиции в точке их выхода на поверхность. Но сколько бы умело и яростно они не сражались, враг превосходил их числом. Тела анимагенов в чёрной броне с агрессивными символами лежали тут и там, прожжённые, разорванные, мёртвые. «Каждый из них стоил сотни… нет, тысячи отродий Рерара, — Лункс присел над обломками крыльев Акку и части её винтовки. Самой беот нигде не было видно, но судя по фрагментам оплавленной брони, перьям и луже смоула под ними, её тоже не осталось в живых, — всё было не напрасно».
— Лупо… — он увидел знакомую фигуру и экипировку, прислонившую у одного из зданий. — Лупо!
Волчица не двигалась. Её броня и оружие, покрытые опалинами и смоулом, блестели в бликах огня. Лишь когда он подбежал поближе, она слабо дёрнулась, сжав рукоять ножа.
— Ты жива! — он схватил её за плечи. Даже шлем беот умудрилась сохранить в относительной целостности, благо те царапины на нём оказались не сквозными. — Ты слышишь меня, Лупо? Уходим отсюда, всё. Мы победили!
— Ты… это ты победил, — прошептала она, — а вот мы…
— Нет уж, тебе я точно умереть не дам, — он поднял её на руки, ощущая, насколько поломано её тело, — тем более,
