На чехле было много пыли, Фрай дунул, и она поднялась облаком. В носу защекотало, Фрай, зажмурившись, чихнул, а когда открыл глаза, не узнал места, где находился.
Это было большое полутемное помещение, которое едва освещалось несколькими сальными свечами, дававшими мало света и много копоти.
Вдоль стен в несколько рядов стояли высокие – в рост человека – амфоры.
В углу находился большой стол и рядом – грубый деревянный стул, на котором сидел седой, но крепкий старик. Его глаза были полны энергии и силы.
– Что тебя удивило, Фрай? – спросил он.
– Не знаю, – признался тот. – Я сплю?
– Ты не спишь и не бодрствуешь. Ты за тысячи лет в далеком прошлом.
– Да-а? – не поверил Каспар и, еще раз оглядевшись, понял, что находится в том самом подвале, когда над ним еще стоял дом. И он не ошибся, предположив, что раньше здесь был винный погреб.
– Здесь не только вино, – легко угадав мысли Каспара, произнес старик. – Мы храним здесь масло и зерно.
– Понятно. А вы, ваша милость, кто будете?
– Мы те, кто жили до вас. Мы те, кто совсем недавно одержал победу в многовековой войне с демонами. Мы сбросили их в другой мир и отгородили от нашего. Мы завалили пропасти и ямы, закрыв их печатями Силы. Теперь спокойная жизнь в мире зависит от того, смогут ли демоны и духи вечного холода снять эти печати… Забери этот документ – он твой.
– Вообще-то это для нашего герцога.
– Я это знаю, – ответил старик со вздохом. – Герцог Ангулемский не самый достойный из людей, однако он меньшее из зол. Будет лучше, если документ попадет к человеку мирскому, который, даже начав новую войну, не натворит бед столько, сколько могут принести ордена магов. Они одержимы жаждой могущества и стяжания силы. За собственное бессмертие они готовы распродать наш мир, который мы с таким трудом отделили от миров холода и тьмы… Забери свиток и отправляйся к реке.
– К реке? – удивился Каспар.
– К реке. Ты возвратишься домой по воде. В противном случае тебе не добраться до Ливена живым. Хрустальный орден жаждет заполучить свиток, чтобы торговаться за бессмертие для своих магов. Правители халифата уже под властью демонов. Степняки поклоняются духам пустыни, а лорд Кремптон только оболочка, управляемая магом – приспешником духов вечного холода. И вся эта могущественная армия теперь будет брошена на то, чтобы перехватить необходимый им артефакт – вторую часть арамейского договора.
Многие ключи от ям-переходов между мирами уже в их руках, однако ключи бесполезны без права на земли. Если тебе удастся доставить документ герцогу, этот мир просуществует еще сто, а если повезет, то и все двести лет…
Фраю показалось, что старик вздохнул.
– Ну все, теперь иди, а то твои друзья уже беспокоятся.
Едва старик произнес последние слова, как у Каспара опять засвербело в носу, и он чихнул. А когда огляделся, увидел, что снова находится на прежнем месте внутри цоколя, среди жесткой травы.
Еще он заметил, что тени стали длиннее, а стало быть, прошло много времени.
Каспар взбежал по ступеням на цоколь и тут же услышал вопли Фундинула:
– Ваша милость! Вы появились – радость-то какая!
Другие бойцы отряда стали вскакивать с земли, на которой сидели в ожидании Каспара. Лошадки, давно наевшись, мирно дремали.
– Вас не было довольно долго, – сказал Бертран. – Что случилось? Если б не мессир Маноло, который успокаивал нас, мы бы ударились в панику…
– Да, – заметил Углук. – Пропасть-то тут негде. Я три раза все обошел, но вокруг даже трава не примята.
– Это было странно… – произнес Аркуэнон, который редко разговаривал и мог за целый день не произнести ни слова.
– Документ с вами? – спросил мессир Маноло.
– Документ? Вот, – сказал Каспар и, спустившись с цоколя, показал на кожаный чехол.
– Ух ты! Как здорово! – воскликнул Фундинул. – А вы не могли бы показать нам его, ваша милость? Так хочется посмотреть на то, ради чего мы так рисковали и терпели лишения.
– Ты терпел лишения не за документ, – заметил Углук, – а за золото.
– Ну и это тоже, – согласился Фундинул, – однако все же интересно посмотреть.
Каспар вопросительно взглянул на мессира Маноло, поскольку тот лучше разбирался в подобных вещах.
Мессир улыбнулся и кивнул.
Каспар осторожно развязал шнурок и, ослабив его, показал всем корешок свернутого в трубку документа. Затем взялся за него двумя пальцами и потянул.
Свиток легко вышел из чехла, потому что на ощупь оказался удивительно гладким, словно натертый воском.
Каспар развернул бесценный документ так, чтобы всем было видно. Но в нем не оказалось ничего особенного – ни золотых печатей, не разноцветных красок.
Он был написан темными чернилами, как и первая его часть, которую Каспар уже видел. Совершенно непонятные значки ни о чем никому не говорили. Их могли читать лишь те, кто знал этот древний язык.
На лице Фундинула отразилось разочарование. Он надеялся увидеть нечто совершенно необыкновенное.
Продемонстрировав артефакт, Каспар убрал его обратно в чехол, а сам чехол примотал к своему телу порванной на ленты рубахой.
– И что теперь, ваша милость? – спросил Фундинул. – Поедем назад? К графине-кусачке?
– Нет, мы поедем вперед. Ты ведь спрашивал про реку.
– Но вы сказали, что мы до нее не доедем.
– А теперь говорю – доедем.
Путники взобрались на отдохнувших лошадей и снова пустились в дорогу.
До реки они добрались к вечеру, купив по дороге свежего мяса у местных скотоводов. Недалеко было селение, и Бертран предложил в нем остановиться, поскольку ночевать у реки было опасно.
– Пока документ с нами – озерные люди нам не страшны, – сказал Каспар.
– Откуда вы знаете, ваша милость? – засомневался Углук.
– Так мне сказали.
– Кто сказал?
– Те, кто жили до нас.
– А-а-а, – протянул Углук, хотя так ничего и не понял. – Ну, тогда, конечно, едем к реке.
К реке они подъехали, когда солнце уже начинало садиться. В полусотне шагов от воды стоял заброшенный дом лодочника или местного рыбака. Он был в хорошем состоянии, и нетрудно было догадаться, что покинули его из-за хозяйничавших здесь озерных людей.
Среди дворовых построек оказалась и небольшая конюшня, куда поместились все лошадки. Для них даже нашлось немного овса, однако непривычные к такой еде, они не сразу его распробовали.
По сравнению с ночевками под открытым небом в доме было довольно уютно, несмотря на царивший там беспорядок. Все носило следы поспешных сборов. Уходить хозяевам пришлось налегке, прихватив лишь самое необходимое. Мебель, посуда, постели – все оставалось на своих местах.
