медленно опустилась на землю. С правой ладони сорвалась дуга молнии, с грохотом и искрами впившись в человеческую плоть. Через секунду не осталось ничего, что могло бы почувствовать боль, кроме обуглившейся, черной головешки, только что бывшей человеком.
С пальцев левой руки сорвался яркий зигзаг, выхватив из темноты перекошенное от ужаса лицо. Молния прошибла человека насквозь, скрутила его в спазмах. Сердце не выдержало — на землю он упал уже мертвым, но все еще дергался из-за сокращающихся от разрядов мышц.
Последний пробовал бежать. Даниэль не собиралась его отпускать. Под ногами человека сгустился воздух, уплотнился. Чародейка вскинула руки — беглец жалобно взвыл, подброшенный вверх. Даниэль протянула ладонь с вытянутыми указательным и средним пальцами и подстрелила его в спину. Тело глухо и мягко шмякнулось об землю.
Чародейка повернулась на оставшихся. Один был уже мертв — лежал с разбитой головой. Двое других ворочались и стонали на дороге. Даниэль не собиралась брать пленных.
Она подошла.
Чародейка спустила ровно две молнии той мощности и силы, чтобы добить быстро. Скребущаяся внутри сука обиженно скулила, ныла, плакала, что голодная, заискивающе льстилась. Даниэль не поддалась на провокации — мерзость получила свое вчера, теперь могла хныкать сколько угодно. Если бы вообще не требовалось хоть изредка ее кормить, Даниэль уже давно забыла бы о существовании мерзости. Но не могла — изголодавшаяся сучка начинала сжирать ее изнутри.
Чародейка насторожилась, навострила слух.
Ей не показалось — ехал кто-то еще.
Даниэль расправила плечи, заправила за уши выбившиеся прядки волос, встряхнула руками и принялась закручивать перед собой воздух.
Когда на улицу вывернула еще одна карета, Даниэль ударила без предупреждения. Мощная воздушная волна толкнула экипаж в правый борт, качнула. Чародейка подхватила воздух, сложила его в кулак и ударила еще раз, опрокидывая карету на бок. Извозчик с оглушительным воплем вылетел с козел. Треснуло дышло, лошади с диким ржанием понеслись, волоча его обломок за собой.
Признаки легкого опустошения не заставили себя ждать — во рту стало сухо, на плечи легла тяжесть, в голове поднялся шум. Даниэль рассеянно моргнула, приложив ко лбу пальцы, потрясла головой.
Дверь кареты откинулась, из нее на улицу по очереди вылезли четверо очень грязно и витиевато ругающихся мужчин. Даниэль позволила им сделать это. Она не была до конца уверена, что подъехали еще враги, хотя интуиция твердила об очевидном. К тому же они были вооружены, хотя Даниэль совсем не разбиралась в оружии. Но если бы разбиралась, то мгновенно опознала бы в тусклом свете пары уцелевших фонарей два армейских штуцера завода «Фасс унд Рор» образца тысяча шестьсот двадцать восьмого года и два охотничьих ружья оружейной компании «Вольф Шютц», которыми любили подкреплять аргументы в серьезных спорах банды Большой Шестерки, но больше всех — Новый Риназхайм. Даниэль отметила лишь, что все четверо одеты в дорогие черные, хоть и слегка помятые сюртуки, которые очень шли их хмурым лицам. Чародейка любила дорого и со вкусом одетых мужчин.
Ее заметили почти сразу.
— Мальчики! — сладко пропела Даниэль, приветливо махая им ладошкой.
В ответ на нее наставили ружья и взвели курки.
— Ой, как некрасиво, — фыркнула чародейка, закручивая перед собой воздушный поток.
Прогремел почти слитный залп. Даниэль замерла, вливая в ветер силу, уплотняя его. Четыре пули увязли в воздушном щите, замедлились настолько, что можно было спокойно разглядеть свинцовые шарики, едва ползущие в бесцветном киселе магии и стихии. Одна из пуль летела чародейке в голову. Та пригнулась, рассеивая чары — пули зазвенели по брусчатке за ее спиной.
Даниэль выпрямилась, лицо чуть дрогнуло.
Двое бандитов бросили ружья, взялись за тесаки.
Чародейка зло усмехнулась, вскидывая руки.
Когда ударила первая молния, она поняла: что-то не так. Мужчина лишь зарычал, но не упал, а бросился вперед, коротко замахиваясь тесаком. Даниэль подпрыгнула, оттолкнулась от воздуха, пустила еще одну молнию — теперь уже наверняка. На второго ей потребовалось уже три и неслабых, прежде чем тот рухнул, конвульсивно дергаясь и источая вонь горелой плоти.
Даниэль упала на землю у ног трупа, пригнулась к самой брусчатке, и очень вовремя — двое других перезарядили ружья. Грянули выстрелы, одна пуля распорола воздух над самой головой, вторая выбила мелкую каменную крошку почти у самого лица. Чародейка выругалась, заметила валяющийся на дороге тесак, метнулась к нему, схватила. Рукоять была очень горячей. Даниэль стиснула зубы, терпя боль, вскочила.
Один из бандитов выдвинулся навстречу, раскручивая тесак. Чародейка в двух шагах от него прыгнула, оттолкнулась и перемахнула через громилу в черном сюртуке, ткнув его в шею. Второй полоснул Даниэль по плечу, распоров рукав жакета, едва та приземлилась и скакнула чуть в сторону. Чародейка зашипела от боли, запальчиво метнула молнию, разбившуюся об охранный талисман. Она и не надеялась, что поразит наверняка, но молния выбила бандита из равновесия. Даниэль схватила тесак обеими руками, разогналась и насадила противника на лезвие, глубоко вогнав его тому в живот.
Бандит крепко схватил ее за плечо, притянул к себе. Даниэль рванулась, но безуспешно, вцепилась ему ногтями в лицо. Враг замахнулся тесаком, чародейка перехватила руку, удерживая на расстоянии, но опять же без особого успеха — острие приближалось, метило ей в грудь. Бандит ревел и хрипел от боли и бешенства, вырвал руку из хватки Даниэль, размахнулся и ударил ее рукоятью по уху. Чародейка взвизгнула и вдруг впилась ему зубами в ладонь, сжала что было силы челюсти, прокусывая кожу до крови, лягнула бандита коленом в пах, хоть не попала. Тот не выдержал, оттолкнул кусачую стерву, слепо размахнувшись тесаком. Даниэль отскочила, подняла руки со змеями шипящих и трескающих молний и спустила их. Гораздо больше и дольше, чем требовалось. Мерзость с жадностью приникла уродливой пастью к каплям чужой боли, принялась их лакать, обливаясь голодной слюной.
Даниэль остановилась, тяжело дыша. Глянула на обгоревшее тело. Во рту стоял привкус крови. Чародейка утерла ладонью губы, сплюнула. Ее передернуло от омерзения.
Она услышала удаляющиеся шаги, обернулась на звук и увидела, как извозчик, хромая и переваливаясь, удирает с улицы за поворот. Чародейку охватила злая дрожь.
Да, хозяйка. Разозлись хорошенько… Накорми нас, зашипела скользкими голосами мерзость. Тебе будет приятно, хозяйка. Мы любим, когда тебе приятно…
Даниэль занесла руку. В ладонь по плечу сбежала агрессивно щелкающая молния. Мерзость заскребла когтями по низу живота.
Чародейка задавила молнию в кулаке.
— Не дождешься, — бросила она и снова сплюнула.
Мерзость хныкнула. Свернулась противным липким клубком и недовольно заворчала.
То, что Ротерблиц жив, Гаспар понял еще до того, как разобрал его силуэт в темноте. Пиромант ругался редко, но если такое случалось, то ругался на зависть Эндерну. Ротерблиц лежал на дороге и выводил трехэтажные конструкции не совсем понятно в чей адрес. Гаспар расслышал пару имен, но счел, что это кто-то другой.
Менталист подошел, помог ему встать. Ротерблиц оперся о его плечо, взялся за помятые ребра.
— Скотство, — пробормотал он. — Скотство, холера, сифилис, чума и блядство! Они знали! Это была ловушка…
— Кто бы подумал, — равнодушно отметил Гаспар, ведя хромающего пироманта.
— Все так хорошо, кхм, начиналось, — пожаловался Ротерблиц. — Пол-Анрии проехали без приключений на жопу, а потом… Напье, — он повернул на менталиста голову, — их кто-то навел! Они прицепились в паре кварталов отсюда. Выскочили, как, хм, знали, за кем гнаться и когда. Будто ждали…
— Эндерн все проверил несколько раз, — холодно сказал Гаспар. — Все было чисто.
— А ты ему, хм, доверяешь?
Менталист раздумывал не больше секунды.
— Да, — твердо произнес он. — Более чем. Не ищи крайних, Ротерблиц. Я тебе сразу сказал, что все слишком хорошо, чтобы не быть ловушкой.
— Знаю, — раздраженно бросил Ротерблиц. — Но почему они появились так близко к месту, хм, рандеву? Кто, кроме вас троих и меня, об этом знал?
— Никто.
Позади сильно грохнуло — Даниэль встретила погоню.
— Давай разберемся с этим, когда выберемся отсюда, — предложил Гаспар.
Эндерн остановил карету в сотне ярдов от того места, где лежал Ротерблиц. Лошади нервно переступали с ноги на ногу, стуча копытами, хрипели и фыркали.
Гаспар подвел пироманта к карете. Чародей
