— Великолепно! — без ложной скромности воскликнул Арбедалочик.
— Вям!
— Они потрясены, если не сказать — раздавлены! Вы видели, как вытянулась физиономия Дагомаро? Слово скаута: он едва не сжевал свою бороду.
— Вям!
— Консул, почему вы такой грустный? — Директор-распорядитель поставил саптера на ближайший столик и принялся раскуривать сигару. — Что не так?
Показное веселье Абедалофа не привлекало внимания: собравшиеся в Сенатском павильоне гости увлеченно обсуждали приотский сюрприз, и выделялся как раз Махим — некоторой мрачностью.
— Вы ведь знаете, Абедалоф, что я был против демонстрации нашего тайного оружия, — тихо ответил он. — Зачем показывать, что Ушер досягаем?
— Чтобы сделать Дагомаро покладистым.
— Или направить его в объятия адигенов. — Приотский консул покачал головой: — Дагомаро — фанатичный патриот Ушера, еще час назад он не собирался договариваться с Каатой, намереваясь справиться с нами своими силами. А что теперь?
Теперь ушерцы бросятся в объятия союзников, займутся усилением армии и война станет неотвратимой. Война, о которой Махим мечтал. Война, которую он теперь боялся.
Здучик и Арбедалочик рассматривали приближающиеся переговоры с сугубо утилитарной точки зрения: во-первых, нужно выиграть еще немного времени, во-вторых, постараться обвинить в развязывании войны ушерцев. А вот у консула нет-нет да проскальзывала мысль, что неплохо было бы действительно о чем-нибудь договориться. Подленькая мысль, противоречащая всему, что Махим делал до сих пор, но… Но какая-то правильная.
«Вернем скот в стойло… Будем жестоки…»
И хотя консул давно не был в церкви, он вдруг подумал, что святая Марта мысль помириться с ушерцами одобрила бы.
— Все будет хорошо, — хладнокровно произнес Абедалоф, выпуская клуб ароматного дыма. — Идите к гостям, консул, и ведите себя как победитель. Покажите Дагомаро, что он уже проиграл!
— Вям!
Ему приказали, он исполняет.
Махим вздохнул, но послушно нацепил на физиономию высокомерное выражение и двинулся к собравшейся у балюстрады группе дипломатов. Арбедалочик же повернулся к Йорчику.
— Что скажете, профессор?
— Для детального анализа понадобится время, но…
Абедалоф обидно усмехнулся, показывая Руди, что видит его насквозь, и Йорчику пришлось признать:
— Ряд представленных образцов превосходит галанитские аналоги, а до некоторых ушерских решений мы попросту не додумались. Хотя не факт, что они имеют серьезное значение.
— Например?
— Огнеметный бронетяг, — быстро ответил Руди. — Я не вижу большой необходимости в подобном устройстве.
— Огонь оказывает мощное психологическое воздействие, — задумчиво протянул Абедалоф. — Я знаю случаи, когда солдаты разбегались, узнав, что против них выдвинуты огнеметчики — никому не хочется превратиться в жареного цыпленка. — Пауза. Ставшее почти привычным «Вям!», клуб сигарного дыма. — А что вы скажете о Гатове, профессор?
— Он гений, — угрюмо ответил Йорчик, не рискуя больше лгать проницательному выскочке. — А самое главное заключается в том, что Гатов — универсальный гений. Создается впечатление, что ему все равно, над чем работать: ему ставят задачу — Гатов находит оригинальное решение. Хотите знать мое мнение? Я восхищен.
— Гатов мог создать супербомбу? — тихо, но настолько жестко спросил Абедалоф, что Руди даже вздрогнул.
— Вы опять об этом?
— Да, об этом. И мы будем возвращаться к этому до тех пор, пока я не пойму, что уничтожило тот остров.
Упрямство. А вот глупое оно или нет — вопрос второй. Йорчику надоело постоянно возвращаться к опостылевшей теме, но он отдавал должное Арбедалочику, жаждущему во что бы это ни стало добраться до истины.
И ответить профессор постарался максимально корректно:
— Нужна информация.
— Ладно. — Абедалоф попыхтел сигарой, взял заскучавшего песика на руки и распорядился: — Давайте насладимся чудесами ушерской техники вблизи.
— Как же он шумит, — капризно протянула Этель.
— Не шумит, а стреляет, синьорина, — улыбнулся Дорофеев. — Грохот есть обязательное сопровождение стрельбы.
— И еще он визжит.
— Так работает электрический привод.
— Визжит, грохочет, разрывает уши… Я едва не оглохла!
Негодование певицы объяснялось просто: Этель планировала прогуляться между стендами в компании Помпилио — пусть завидуют! — но адиген как замер у «Гаттаса» — шестиствольного монстра, привинченного к хитроумной конструкции, так и не отлипал от него уже двадцать минут, требуя от инженеров все новых и новых подробностей. А в довершение распорядился устроить показательные стрельбы, благо возможность для этого предусматривалась.
— Точность удовлетворительная, огневая мощь выше всяких похвал.
— Патрон стандартный, от «Шурхакена», — пискнул из-за спины Бабарский. — Докупать придется только ленты.
— Помпилио, мне скучно. И звенит в ушах.
— Базза, я считаю, что мы должны установить на «Амуш» один такой пулемет.
— Может, подождем? — попытался проявить консерватизм Дорофеев. — Модель еще не обкатана.
Капитана смущал подозрительный электрический привод, в надежности которого у Дорофеева были серьезные сомнения, однако переубедить упершегося адигена не было никакой возможности.
— Базза, «Амуш» — исследовательский рейдер, вот и займемся исследованиями, — рассмеялся Помпилио. — К тому же мне нравится новая турель.
— Она снабжена электрическим приводом и позволяет вести огонь вертикально вниз, — завел шарманку инженер. — Турель управляется педалями…
— Теодор! — капризно воскликнул Помпилио.
— Молодой человек, мессер уже слышал ваши объяснения и счел их удовлетворительными, — ледяным тоном произнес опомнившийся Валентин. — Я сообщу, если мессер захочет выслушать вас повторно.
— Бабарский!
— Мы покупаем пулемет и турель, — деловым тоном произнес ИХ, оставаясь за спиной Помпилио. — К завтрашнему полудню они должны быть смонтированы на цеппеле мессера.
— Два, — каркнул дер Даген Тур. — Я рано встаю.
— Два образца, — уточнил растерянным инженерам Бабарский, давно научившийся понимать хозяина с полуслова. — И смонтировать их надо до восьми утра. В половине девятого мессер лично прибудет принимать работу.
— Придется работать в ночную смену, — предупредил ушерец.
— И что?
— Помпилио, ты меня слышишь? — Этель сжала кулачки.
— Игристого? — Вездесущий Теодор поднес рассерженной певице бокал. — Не нужно отвлекать мессера, когда он занимается «Амушем».
