– Роджера? Увез Роджера?
– Он велел мне разбудить его и одеть, я и не подумал спорить… никогда не спорю… а мальчик все время спрашивал о вас… но лорду Азриэлу нужен был он один… Помните, как вы появились в дверях, мисс? Он увидел вас и не мог поверить своим глазам, хотел, чтобы вы ушли?
От страха и усталости в мыслях у Лиры был полный разброд.
– Да? Да? – повторяла она.
– Ему был нужен ребенок, чтобы закончить эксперимент, мисс! А когда лорду Азриэлу что-то нужно, он признает только один способ: «Подать мне!..»
Теперь в голове у Лиры стоял страшный шум, как будто она пыталась заглушить им мысль, настойчиво пробивавшуюся в ее сознание.
Она слезла с кровати и вдруг повалилась с отчаянным криком. Этот крик шел из нее, но он был больше ее – словно через нее кричало само отчаяние. Она вспомнила слова отца: «Энергия, которая соединяет человека с деймоном, колоссальна», и, чтобы перекрыть пропасть между двумя мирами, нужен «колоссальный взрыв энергии…»
Только теперь ей стало понятно, что она натворила.
Она пробивалась в такую даль, везла лорду Азриэлу алетиометр и думала, что он ему нужен, а нужен был вовсе не он. Ему нужен был ребенок.
Она привезла ему Роджера.
Вот почему он крикнул: «Я не посылал за тобой», когда увидел ее. Он послал за ребенком, и судьба преподнесла ему родную дочь. Так он думал, пока она не отошла в сторону и не показался Роджер.
Какая мука! Она думала, что спасает Роджера, а на самом деле все это время боролась ради того, чтобы предать его…
Рыдания сотрясали ее тело. Неужели это правда?
Торольд пытался ее утешить, но он не понимал причину ее горя и лишь беспомощно поглаживал ее по плечу.
– Йорек… – всхлипнула она, отталкивая слугу. – Где Йорек Бирнисон? Медведь? Он еще на дворе?
Старик недоуменно пожал плечами.
– Помогите мне! – сказала она, дрожа от страха и внезапно накатившей слабости. – Помогите одеться. Мне надо ехать! Скорее! Быстро!
Он поставил лампу и стал ей помогать. При том, что лицо ее было мокро от слез, а губы тряслись, своим повелительным тоном она напомнила ему хозяина. Пантелеймон в это время расхаживал по комнате, хлеща хвостом, и мех на нем только что не искрился. Торольд поспешно принес ее задубенелые вонючие меха и помог одеться. Застегнутая наконец на все пуговицы, она подошла к двери; полярный воздух кинжалом резанул ей горло и мгновенно заморозил слезы на щеках.
– Йорек! – крикнула она. – Йорек Бирнисон! Иди сюда, ты мне нужен!
Зашевелился снег, лязгнул металл, и через мгновение медведь оказался рядом. До этого он спокойно спал под снегопадом. При свете лампы, которую держал у окна Торольд, Лира увидела скрывавший морду шлем с глубокими глазными прорезями, белый мех внизу под черно-рыжим металлом, и ей захотелось обнять его, прильнуть к этому железному шлему и к обледенелому меху.
– Ну? – сказал он.
– Мы должны догнать лорда Азриэла. Он увез Роджера и собирается… страшно подумать… Йорек, милый, умоляю тебя, скорее!
– Так садись, – сказал он, и она вспрыгнула ему на спину.
Искать дорогу не было нужды: санные следы вели со двора прямо на равнину, и Йорек пустился вскачь. Его движения стали настолько привычны для Лиры, что равновесие она удерживала автоматически. Он бежал по глубокому снегу так быстро, как не бегал еще никогда, и пластины брони двигались под ней в ровном ритме.
Позади бежали остальные медведи, тянувшие сани с огнебоем. Дорога была хорошо видна, потому что луна стояла высоко, и в ее свете равнина выглядела так же, как с воздушного шара: мир яркого серебра и глубокой черноты. Следы саней лорда Азриэла уходили к гряде невысоких гор; острыми белыми зубами они вонзались в небо, черное, как бархатный чехол алетиометра. Самих саней видно не было… или почудилось ей какое-то неуловимое шевеление на самой высокой вершине? Лира вглядывалась в нее до рези в глазах, и Пантелеймон-сова взлетел насколько мог, чтобы помочь ей своим ночным зрением.
– Да, – сказал он, опустившись ей на запястье, – это лорд Азриэл, он нахлестывает собак, а позади него ребенок…
Лира почувствовала, что Йорек Бирнисон сбавил шаг. Что-то привлекло его внимание. Он поднял голову и водил ею из стороны в сторону.
– Что там? – спросила Лира.
Йорек не ответил. Он напряженно прислушивался, хотя ей ничего не было слышно. Но потом услышала: таинственное, бесконечно далекое потрескивание и шорох. Она уже слышала такое раньше: звук Авроры. Неведомо откуда в северном небе спустилась мерцающая завеса. Миллиарды и триллионы невидимых заряженных частиц и, может быть, подумала она, Пыли озарили волшебным светом верхнюю атмосферу. Спектакль обещал быть более ярким и поразительным, чем все, что прежде видела Лира, – словно небо знало о драме, которая происходит внизу, и хотело осветить ее как можно более грозно и торжественно.
Но никто из медведей не смотрел наверх: их внимание было приковано к земле. И Йорек прислушивался вовсе не к Авроре. Он застыл на месте, и Лира соскользнула с бронированной спины, чтобы ничем не отвлекать его. А его явно что-то беспокоило.
Лира обернулась, посмотрела на широкую равнину, лежавшую между ними и домом лорда Азриэла, на горную гряду, которую они уже преодолели, и не увидела ничего. Аврора разгоралась. Первые полотнища задрожали и понеслись в сторону, наверху разворачивался и сворачивался неровный занавес, с каждой минутой увеличиваясь и разгораясь; петли и дуги метались от одного края горизонта к другому, сияющие арки взлетали к самому зениту. Ясно, как никогда, Лира слышала заполнивший все небо шорох и свист исполинских неосязаемых сил.
– Ведьмы! – раздался крик медведя, и Лира радостно обернулась. Но тут же тяжелая морда сшибла ее на снег, и у нее не было сил даже вскрикнуть – она только вздрогнула и перевела дух, потому что на том месте, где она только что стояла, торчало зеленое оперение стрелы. Древко с наконечником целиком ушло в снег.
«Не может быть!» – пронеслось у нее в голове, но ошибки не было: тут же другая стрела ударилась о броню стоявшего над ней Йорека. Это не были ведьмы Серафины Пеккала; это был другой клан. Они кружили в небе, десяток или больше, снижались, чтобы выстрелить, и снова взмывали вверх, и Лира выругалась всеми словами, какие знала.
Йорек Бирнисон отдавал команды. Видно было, что у медведей солидный опыт войны с ведьмами, они сразу приняли боевой порядок, а ведьмы так же быстро начали атаку. Стрелять точно они могли только с короткой дистанции и, чтобы не тратить стрелы зря, устремлялись к земле, пускали стрелу в нижней точке траектории и сразу уходили вверх. Но в нижней точке, при том, что руки их были заняты луком, они становились уязвимы – медведи вскакивали и сгребали их когтями. Так было сбито несколько ведьм, и на земле их сразу прикончили.
