— Попробуй.
— И попробую!
Херуки быстро шагнул к раковине и схватил жемчужину. В тот же миг Сахемоти выхватил из ножен небесный меч. Лезвие промелькнуло так быстро, что бог удачи успел только заметить синеватую вспышку. Сахемоти точным движением вложил меч в ножны. Всё заняло не более двух ударов сердца. Там, где только что стоял Херуки, осталась только дрожащая пустота.
— Мне очень жаль, — сказал Сахемоти. — Плохая примета — начинать дело с убийства бога удачи. Ты слишком долго прожил среди смертных, Херуки. Теперь спасайся вместе с ними, если сможешь.
Увидев летящий прямо в лицо меч, Херуки зажмурился, отшатнулся, и, не ощутив удара, снова открыл глаза. Вокруг было светло. Вечернее солнце уходило за холмы, но крики чаек умолкли, над морем застыла странная тишина. Он обнаружил, что стоит на краю шельфа, а под ногами у него плещутся волны. Меч не задел его. Херуки захихикал.
«Похоже, акулий бог промахнулся, — подумал он, ощупывая себя, чтобы убедиться, что не ранен. — Мне снова повезло! Или… или Сахемоти в последний миг отвел руку?»
Небо потемнело, словно солнце зашло за тучу. Херуки рассеянно взглянул на море и увидел вдалеке, у самого горизонта, размытую темную полоску. Полоска медленно росла. Херуки с трудом отвел от нее взгляд, посмотрел под ноги, где волны разбивались о скользкие камни. Он вспомнил о жемчужине, управляющей океаном, о людях на берегу. Тысячи завороженных зрителей замерли в тишине. Обманутые, беспомощные, они смотрят на дворец морского царя и не видят, что к ним приближается смерть…
Бог удачи развернулся и бросился бежать к берегу. Но он понимал, что вряд ли успеет.
«Неужели сегодня я исчерпал запас удачливости до конца? — думал он, спотыкаясь и поскальзываясь на бегу. — Ради этих людей — пусть мне повезет еще разок!»
А Касиме продолжает сниться сон. Вот они стоят — она и мастер Терновая Звезда, — в пустой преисподней, в Донной Стране, возле мерцающей жемчужины, как у лесного костра.
— В преисподней не так уж плохо вдвоем, — говорит она.
— Скоро мы уйдем отсюда, — отвечает мастер Звезда. — Я отведу тебя в Годзен, небесный лес. Там нас никто не найдет. Брат с сестрой промолчат — надеюсь, после сегодняшнего представления они будут бояться меня больше, чем богов Небесной Иерархии. Ты побудешь там некоторое время, пока не кончится война. В будущем я собираюсь выдать тебя замуж за нового императора из Лунной династии.
— Кто ты? — спрашивает Касима.
— Я — один их тех, кого называют безымянными богами.
Касима смотрит на него недоверчиво.
— Посмотри вокруг!
Мир вывернулся наизнанку — темнота отступила, видения обретают реальность, история о рыбаке теряет смысл. Касима видит илистые потоки, огибающие острые зубцы скал, видит древних зубастых демонов, охраняющих столь же древние проклятые души. Мастер Звезда улыбается — здесь ему страшиться нечего. В киримском аду он как дома.
«В третьем, последнем действии, наступает время ужасов и волшебства. Тогда срывают маски, развеивают иллюзии, являют истинное лицо». Мастер Терновая Звезда оказался всего лишь главной маской собственного представления.
Касима заливается хохотом.
— А я-то хотела взять тебя третьим мужем! Боги, где были мои глаза!
Сахемоти тоже смеется.
— Ты сделала за меня почти всю работу и заслужила награду.
— Награду?! Убей меня, пока я сама не умерла от стыда!
— Не плачь, принцесса! Разве тебя не греет мысль, что ты станешь императрицей? Разве не пытались твои родственники поколение за поколением превратить Кирим в маленькое подобие Сонака?
— Не нужны мне ни император, ни Сонак! Лучше я навсегда останусь здесь, в аду, вместе с тобой.
Сахемоти удивлен.
— Ты в самом деле хочешь остаться со мной, вместо того, чтобы войти в Запретный Город? Ты готова служить мне до конца жизни? Что ж, тогда я предложу тебе другой выбор. Гора Омаэ станет твоим новым домом. Ты будешь верховной жрицей возрожденного культа. Моей жрицей.
Сахемоти плавным движением отбрасывает в сторону драконью маску.
Личина опускается в темноту и вскоре исчезает в медленном потоке ила. Потом он шагает к раковине и вынимает из ладони окаменевшего Саруды сияющую жемчужину.
В тот же миг преисподняя содрогнулась. Жемчужина вспыхнула, озарив лицо Касимы мертвенной синевой. Каменная чаша треснула и развалилась на куски. Скала задрожала и треснула сверху донизу. Потоки придонного ила забурлили, муть брызнула во все стороны. Из-под земли, стремительно нарастая, рвался глухой грохот. Тряслась земля, колыхалась вода, с каждым мгновением всё сильнее и сильнее. Касима безумными глазами смотрела на пылающую жемчужину. Потом глаза княгини закатились, подкосились ноги. Она упала бы со скалы, если бы ее не успел подхватить Сахемоти. Держа ее одной рукой, другой он выхватил небесный меч и разрубил покрытый трещинами нарост. Камень рассыпался в мелкую крошку, и из него, как цыпленок из яйца, вылупился ошалевший Саруда-хики.
— Эй, племянник! — крикнул ему Сахемоти, стараясь перекричать нарастающий грохот. — Давай за мной!
Быстрым ударом небесного меча он рассек ткань мира Донной страны, и оба бывших бога юркнули в прореху.
Море, мгновение назад мирно плескавшееся возле границы шельфа, вдруг вздыбилось водяной горой, перехлестнуло через край и огромной волной покатилось к берегу. Стена воды закрыла солнечный свет, на побережье упала тень. Через мгновение первая, самая большая волна высотой в тридцать локтей ударила в холмы так, что вздрогнула и застонала земля. Ураганным ударом воздуха снесло все деревья со склонов. Те, кто сидел на лучших местах возле сцены, так и не успели понять, что их погубило. До самого конца они видели иллюзию, и вдруг на них с неба обрушилось море. От театра не осталось даже обломков.
До вершин холмов, где разместились простолюдины, волна не достала, однако, когда перестала действовать иллюзия, началась паника, из-за которой многих затоптали в толчее. Род Касима, их вассалы и имперские чиновники погибли все, как и задумал Сахемоти.
Кагеру был среди тех, кто успел спастись. Он видел, как в начале второго действия незаметно ушел Анук, как начало отступать море, и сделал правильные выводы. Когда волна ударила в берег, он был уже по ту сторону холмов и ощутил только подземный удар, грохот и водяную пыль. «Сахемоти добился-таки своего, — думал он, уходя через сосновый лес в сторону северного тракта. — А я так и не узнал, зачем он всё это затевал…»
Несколько лет спустя, в начале осени, рыбаки возвращались с вечернего лова, и один из них заметил на берегу, у подножия горы Омаэ, яркое пятно. Из любопытства рыбаки подплыли поближе и увидели, что яркое пятно — это одинокая девушка в великолепном платье. Она тоже увидела их и взволнованно замахала рукавами, как будто звала на помощь. «Русалка!» — подумали оба, и, не сговариваясь, взялись за весла. А кто еще, приняв обольстительное женское обличье, будет разгуливать в полном одиночестве в таком месте?
