тележкой я. Протез, надо отдать ему должное, не скрипит, я его перед самым выходом обслужил — смазал, заменил подшипники, пряжки ремней и мягкий вкладыш. Как новенький теперь. Но протез — не нога, в марш-броски с ним не побегаешь. Надо постоянно следить, чтобы вкладыш не съехал и не натёр культю, чтобы не намок от пота и не натёр культю, чтобы… даже в идеальных условиях долго идти на протезе больно. Природа спроектировала наши ноги, не рассчитывая, что они будут заканчиваться ниже колена конструкцией из алюминия и пластика. Говорят, дорогие индивидуальные модели позволяют чуть ли не марафон в них бежать, но я думаю, что это всё-таки сильно преувеличено. В любом случае, таких денег у меня нет и взять их негде. Когда я открыл для себя другие миры, сначала казалось, что все их сокровища лежат у моих ног, но я очень быстро выяснил, что никаких сокровищ там нет. Ценности одного мира ничего не стоят в другом. Техника не тех стандартов, оружие не тех калибров, картины не тех художников, машины, которые нечем чинить, и одежда не того фасону. Более-менее универсально золото, но его не так просто найти и ещё сложнее продать. В постап-мирах золотые слитки не лежат грудами на улицах. Нигде не лежат. У нас, например, золото в городе можно найти разве что если обнести ювелирный. При условии, что ты знаешь, что это, как выглядит и никто не обнёс его до тебя. Но если кто-то начнёт регулярно сбывать с рук ювелирку, то им быстро заинтересуется и полиция, и криминал. В общем, «межмировое сталкерство», которое Аннушка справедливо назвала мародёркой, занятие не так чтобы сильно прибыльное. Найти что-то, представляющее ценность и при этом легко реализуемое — большая удача. А я не особо везучий.
— Слушай, — не выдержала Аннушка, которую явно раздражает необходимость идти в моём темпе. — Может, ты поверишь мне на слово? Скажешь, где бензик, я мухой метнусь, притараню пару канистр, заправим «Чёрта» и свалим в туман? Честное курьерское, я тебя не брошу. Отвезу домой, или куда скажешь.
— Прости, — покачал головой я, — с моей стороны было бы некрасиво отправлять девушку одну в полный неизвестных опасностей мир.
— Это не первый мир, где я встряла. И даже не сотый. Это моя работа, чёрт тебя дери! Я способна о себе позаботиться!
— Ничуть не сомневаюсь. Но поверь, нам будет лучше идти туда вместе.
— Ты мне чего-то не рассказываешь?
— Как и ты мне. Вот, например, зачем ты тут?
— Искала одного человека. Думала, это ты.
— Искала, чтобы пристрелить? — вспомнил я наше знакомство.
— Дурак, что ли? Я не киллер, я курьер. Искала, чтобы отвезти к заказчику. Он должен был добраться сам, но сильно задержался, и тот беспокоится.
— Поэтому стволом в нос тыкала? Из беспокойства?
— Меня предупредили, что парень нервный, со сложной биографией, может быть не в адеквате. Требует осторожности.
— Это твоя осторожность так выглядит?
— А что такого? Я же не выстрелила. Вежливо спросила, выяснила, что ты не тот, кто мне нужен, никто не пострадал. Идём, вон, вместе, как зайчики. Точнее, ползём, как две чёртовых черепахи, но я опять же, заметь, даже не ругаюсь. Почти.
— А если бы был тот?
— Не менее вежливо пригласила бы проследовать со мной.
— А если бы он отказался?
— Действовала бы по обстоятельствам. Что ты привязался-то, блин?
— Просто интересно, почему ты искала своего клиента тут. Не самое, как бы, бойкое место.
— Понимаешь, — задумчиво почесала пыльную шевелюру Аннушка, — есть у меня одна фишка. Умею находить людей и вещи. Не всяких людей, не всякие вещи, но, если получится, в любом мире отыщу. Ошибаюсь очень редко, но… Вот, ошиблась, да ещё и встряла, как назло, без топлива.
— И что теперь?
— Теперь надо выбраться отсюда и искать того парня заново. Если он ещё не нашёлся сам. И если ещё есть, кого искать. Мультиверсум — опасное место. Я, конечно, выкручусь, не впервой, но репутации моей это, сука, не на пользу.
— А что у тебя за репутация?
— «Наша Аннушка достанет кого угодно!» Ну, вкратце. И доставит куда угодно, разумеется. Я лучший курьер в Мультиверсуме. Служба межмировой логистики «Аннушка и её 'Чёрт».
— И что, большая конкуренция? — поинтересовался я.
— Я вне конкуренции! — гордо заявила девушка. — Так, как я, никто не умеет.
— Не умеет что? Хвастаться?
— Ой, вот иди на хрен, солдат! Я тебе ничего доказывать не обязана. Это ты тут застрял, как в жопе между булок. Вот что бы ты без меня делал?
— Доковылял бы до следующего перехода, — пожал плечами я.
— И где он, по-твоему?
— Где-то там, — я махну рукой назад. — Я только направление чувствую. Может, в сотне километров, а может, и в тысяче. Но мне-то спешить некуда. У меня нет репутации.
— Ладно, уел, — рассмеялась Аннушка, — не будем меряться, кто сильней облажался. Кстати, для таких, как ты, это вполне круто — чувствовать переход. Обычно вы таскаетесь только по тем, которые кто-то до вас разведал. А уж то, что ты смог, если не врёшь, свой открыть — это вообще редкость редкая.
— Зачем мне врать? Я вообще долгое время думал, что один такой.
— А потом?
— А потом мне объяснили, что я ошибался. Может, привал? Надо дать ноге отдохнуть. Заодно и пожуём чего-нибудь. Вон там автостанция, можно укрыться от солнца и ветра, а то достало песком на зубах хрустеть.
— Да уж, — согласилась Аннушка, почесав растрёпанные волосы, — за душ бы я кого-нибудь убила. Песок уже, кажется, даже в трусах. Как они тут жили вообще? Аборигены-то?
— Под землёй, в основном, — пояснил я. — По крайней мере, в этом регионе. Я тут читал со скуки местные газеты, благо язык похож. Многого не понял, конечно, но идея в том, что большая часть всего у них в подземках. Поверхность — для нищебродов, а все, кто хоть что-то из себя представлял, обитали в искусственной среде. Идеальный микроклимат, идеальный свет, идеальная стерильность, оранжереи с растениями, красота и порядок.
— И почему так? — заинтересовалась Аннушка.
— Без понятия, — ответил я, закатывая тележку в помещение автостанции. — В газетах обычно не пишут то, что и
