– Да, теперь припоминаю, – кивнул Фродо. – Рев! Грохот! Я уже подумал – конец, тону! А со мной – конец моим друзьям, врагам и вообще всему на свете… Но теперь это позади!
Гэндальф кинул на Фродо быстрый взгляд, но глаза у того были закрыты.
– Да, пока что страхи позади. Скоро ожидается пир и веселье в честь победы у Бруиненского Брода, и вы будете сидеть на почетных местах, – сказал он.
– Вот это да! Только странно, что Элронд, Глорфиндэл и другие благородные князья, не говоря уже о Бродяге, так со мной возятся и так ко мне добры!
– Ну, тому есть много причин, – улыбнулся Гэндальф. – Первая, весьма немаловажная, – это я. Кольцо – вторая: ты – Хранитель Кольца. И ты – наследник Бильбо, Нашедшего Кольцо.
– Бильбо! Дорогой Бильбо! – сонно проговорил Фродо. – Где–то он сейчас? Вот бы его сюда, чтобы рассказать ему про все эти дела! Вот кто посмеялся бы! «Ускакала в небеса…» А тролль, бедняга!.. – И с этими словами Фродо заснул окончательно.
Под кровом Последней Гостеприимной Обители к востоку от Моря Фродо был в полной безопасности. Этот дом, по давнему слову Бильбо, был «поистине Дом: там можно есть, пить, слушать истории, петь, просто сидеть и думать, а можно заниматься и тем, и другим, и третьим понемножку, в свое удовольствие». Провести хоть несколько дней в Доме Элронда значило исцелиться от усталости, страха и печали.
К вечеру Фродо снова проснулся и обнаружил, что не хочет больше ни спать, ни даже просто отдыхать, – зато вот съесть и выпить чего–нибудь не помешало бы, а там, глядишь, приспеет охота и послушать о чем–нибудь интересном, и песню спеть…
Он поднялся с постели и обнаружил, что может шевелить рукой почти так же свободно, как и раньше. Рядом с постелью дожидалась чистая одежда из зеленого сукна, которая пришлась точно впору. Посмотрев мельком в зеркало, Фродо поразился своему отражению – оказалось, он сильно исхудал по сравнению с тем хоббитом, каким помнил себя в последнее время. Теперь он был прежний желторотый племянник дядюшки Бильбо, времен их совместных прогулок по засельским холмам! Но глаза смотрели из зеркала по–взрослому и задумчиво.
– Да, брат, ты кое–что повидал с тех пор, как в последний раз смотрел на меня из этой штуки, – сказал Фродо отражению. – А теперь вперед! Веселее!
Он сладко потянулся и засвистел какую–то песенку.
Тут в дверь постучали, и на пороге возник Сэм. Он бросился к Фродо и схватил его за левую руку, но тут же смутился своей дерзости, тихонько погладил ладонь Фродо, покраснел и поспешно отвел взгляд.
– Привет, Сэм! – весело воскликнул Фродо.
– Теплая! – просиял в ответ Сэм. – То есть рука теплая, господин Фродо! А такая холодная была все эти длиннющие ночи! Ура! Ура! Победа! – И он завертелся на месте, ликуя и приплясывая. – Красота, что вы встали и что вы – это опять вы! Гэндальф велел узнать, готовы ли вы спуститься вниз, а я–то решил, что он шутит!
– Я готов! – сказал Фродо. – Идем поищем остальных!
– Я вас сейчас отведу к ним, хозяин, – заверил Сэм. – Вообще, дом тут громадный и совершенно ни на что не похожий. То и дело попадается что–то новенькое, и никогда не знаешь, с чем повстречаешься за углом. А эльфы, хозяин! Куда ни повернись – везде эльфы! Одни – как короли, величественные, грозные, а другие – веселые, как дети. И музыка, и пение! Мне, правда, не до того было, да и откуда бы я взял время? Но все–таки я помаленьку разузнал, что тут к чему!
– Я знаю, чем ты был занят, Сэм, – сказал Фродо и взял его за руку. – Но сегодня ты и повеселишься, и песен наслушаешься, сколько твоя душа пожелает. Идем! Посмотрим, что встретится нам за углом!
Они прошли по каким–то коридорам, спустились вниз и оказались в саду над крутым берегом реки. Друзья ждали Фродо на террасе, с восточной стороны дома. Долина внизу уже потонула в сумерках, но на склонах гор, ближе к вершинам, еще медлил вечерний свет. Бурля, шумел поток, падавший с отвесных скал; теплый вечер был напоен слабым ароматом цветов и листьев. Казалось, лето не спешит покидать садов Элронда.
– Ур–ра! – закричал Пиппин, вскакивая. – Идет наш благородный кузен! Дорогу Фродо, Властелину Кольца!
– Ш–ш! – остановил его Гэндальф, выходя из тени, скрывавшей дальний угол широкой террасы. – Злые твари не наведываются в эту долину, но это не значит, что здесь можно говорить о таких вещах![170] Фродо не Властелин Кольца. Властелин Кольца обитает в Черной Башне Мордора, и в наши дни его тень вновь простирает крыла над миром. Мы с вами – в крепости. Но снаружи темнеет…
– Гэндальф только и делает, что веселит нас прибаутками вроде этой, – пожаловался Пиппин. – Он считает, что меня надо постоянно призывать к порядку. Но ведь тут просто невозможно кукситься! Эх, найдись песенка к случаю – так, кажется, и запел бы сейчас!
– Меня и самого все время подмывает запеть, – рассмеялся Фродо. – Хотя сейчас я предпочел бы закусить и чего–нибудь выпить!
– Ну, твоему горю помочь нетрудно, – обнадежил его Пиппин. – Ты, как всегда, оказался хитрее всех: встал прямо к ужину!
– К ужину! Ничего себе «к ужину»! К пиру! – возмутился Мерри. – Как только Гэндальф доложил, что ты пришел в себя, все вокруг так и закипело!
Он не успел договорить, как зазвенело множество колокольчиков: звали к столу.
Парадный зал Дома был полон. Среди гостей преобладали эльфы, но встречалась публика и другого сорта. Элронд, по своему обыкновению, восседал в большом кресле во главе длинного стола, на возвышении; по одну руку от него сидел Глорфиндэл, по другую – Гэндальф. Фродо весьма дивился, глядя на них, – он никогда еще не видел Элронда, о котором говорилось в стольких легендах. Сидевшие рядом с ним Глорфиндэл и Гэндальф – а Фродо–то думал, что знает волшебника как облупленного! – предстали перед ним в новом, непривычном обличье могущественных властителей.
Гэндальф уступал Элронду и Глорфиндэлу в росте, но его длинные, убеленные сединой волосы, струящаяся по груди серебряная борода, широкие плечи делали его похожим на мудрого короля из древних легенд. Темные глаза под густыми оснеженными бровями горели на изрезанном временем лице, словно угли, готовые в любую минуту вспыхнуть испепеляющим огнем.
Глорфиндэл был высок и строен; волосы – сияющее золото, лицо – сама молодость, сама радость; глаза его сверкали, взгляд был исполнен проницательности, голос казался воплощенной музыкой; мудрость читалась на его лице, в руке чувствовалась сила. Лицо Элронда не носило примет возраста; его нельзя было назвать ни молодым, ни старым, хотя память о многих событиях, и радостных, и скорбных, наложила на него неизгладимую печать. Темные, как сумерки, волосы охватывал серебряный обруч; глаза были серыми, как ясный вечер, и сияли светом, подобным свету звезд. Исполненным достоинства показался хоббиту Элронд, а еще показался похожим на величественного короля, за плечами у которого много зим, – и могучим, как испытанный воин в самом расцвете зрелости. Ибо Элронд был Властителем Ривенделла и слыл меж эльфов и людей Мудрейшим.
