пожаре, даже речи не шло, надежда оставалась лишь на то, что Кира с Мартином успели покинуть эту смертоносную ловушку до того, как та захлопнулась. Увы, довольно скоро выяснилось, что в мир Дачи мама с сыном так и не вернулись. Ещё пару дней Рис терпеливо ждал, что жена объявится в Алате, и упорно отказывался верить в столь трагичный финал, а на третий день обнаружил Кристинку рыдающей в углу их с Кирой спальни.
— Мамы с Мартином больше нет, — обречённо простонала девочка, когда Рис опустился рядом с ней на колени и обнял бедняжку. — А папа, он тоже умер?
От этого простого вопроса Рис завис в ступоре. Ну что он мог ответить ребёнку, в одночасье лишившемуся обоих родителей и ещё брата? Признаться, что все эти несчастья случились из-за него? Конечно, чисто технически Рис не убивал Семёна, но именно его ревность и, чего уж греха таить, подлость запустили трагическую цепь событий, закончившуюся гибелью всей Тиночкиной семьи. Вряд ли подобные откровения могли утешить малышку. В тот момент ей только и не хватало лишиться до кучи последнего близкого человека, чтобы окончательно утонуть в своём горе. Возможно, это было просто малодушие, но к счастью для Кристины, Рис оказался явно не готов к тому, чтобы исповедаться в своих грехах. Кто знает, хватило бы у малышки сил принять правду, или эта правда стала бы для неё последним добивающим ударом.
Если честно, в тот момент Рис вообще представлял из себя никудышную опору для страдающего ребёнка, он и за собственную-то психику не смог бы поручиться. Едва справившись с потерей первой семьи, он снова лишился жены и сына и опять по собственной вине. Но если восемь лет назад у Риса всё-таки имелось достойное оправдание, чтобы простить себе гибель близких, то сейчас не было даже намёка на какие-то высшие идеалы, Киру и Мартина погубила его ревность. Не удивительно, что в голову бравого охотника закрались сомнения в готовности дальше нести бремя своего никчёмного существования, и мысль о самоубийстве впервые не показалась ему такой уж отвратительной.
В конце концов, у каждого человека имеется свой предел прочности, и Рис, похоже, его достиг. Перспектива разом оборвать эту цепь страданий оказалась настолько соблазнительной, что он едва смог удержаться от того, чтобы ни отправиться прямо сейчас воплощать свой суицидальный план в действие. Кристинка мгновенно почуяла душевный надлом своего отчима, всё-таки она обладала очень сильной эмпатией, и её тут же накрыло волной паники. Девочка вцепилась в бестолкового утешителя своими тонкими ручками, как вцепляется дикая голодная зверушка в ускользающую добычу.
— Не отдам! — взвизгнула она, впиваясь ногтями в его спину. — Тебя она не получит, ты мой.
Только много дней спустя до Риса дошло, что означал этот рвущий душу вопль. В тот момент всё происходящее казалось ему каким-то нереальным, словно он уже находился по ту сторону жизни. А ведь малышка бросила вызов самой смерти. Трудно сказать, насколько отрезвляющим для погрузившегося в депрессию мужчины могла бы оказаться сия демонстрация привязанности, скорей всего, в данном случае она была не самым действенным средством от депрессии, но тут в дело вмешался Алик. Маленький миротворец незаметно подкрался к Рису со спины, обнял его за шею и заревел прямо в ухо с такой силой, что у оглушённого папашки звенело в ушах ещё целый час. Вот с этого рёва и началась их странная семейная жизнь.
Не сразу, но довольно скоро Рис смирился с утратой, потому что ему стало не до собственных фрустраций. Теперь от его самообладания зависела жизнь двух малышей, которых он сделал сиротами. Кристина не стала утаивать от своего кумира, что у них с Аликом был один отец, и это известие буквально ошеломило Риса своим мистическим подтекстом. Трудно было бы представить себе более изощрённый способ заставить убийцу расплачиваться за свой грех. Остаётся только подивиться изобретательности судьбы, которая повесила ответственность за жизни двух малышей на того, кто оставил их без отца.
Впрочем, чему тут удивляться, судьба вообще имеет склонность путать все карты, заставляя нас поверить в иллюзию трагедии или, наоборот, удачи. Как часто какое-нибудь событие, которое вроде бы вознесло нас на вершину блаженства, оборачивалось полным фиаско, а другое, которое мы не без оснований называли ударом судьбы, оказывалось благословением? Именно таким благословением стало для Риса появление в его жизни двух малышей, которые придали ей смысл и наполнили радостью бытия. Кто знает, смог бы он пережить свою потерю, если бы судьба ни сделала его отцом-одиночкой?
Нужно сказать, что Рис был не единственным, кто получил подарочек от владык кармы. Кира, которая после смерти Семёна стала воспринимать свою жизнь не иначе как тюремное заключение, действительно оказалась в тюрьме. Однако и её жизнь наполнилась смыслом, которым стала борьба за душу сына. Теперь только от неё зависело, превратится ли Мартин стараниями орденских наставников в бездушное и покорное оружие в руках Ксантипы или останется человеком. Что касается Семёна, то по нему пришёлся самый жестокий удар судьбы, отнявший у него буквально всё, даже его личность, но зато подаривший бессмертному новую цель. Этой целью стал поиск женщины-ангела, чей поцелуй вернул его из небытия.
Единственным, кто мог с полной уверенность праздновать победу, оказался Ксантипа. Он наконец разгадал коварный ребус и заполучил в свои руки заветный талисман, который в будущем должен будет стать залогом процветания Ордена. Правда, он пока не знал, что разрушение уже коснулось этой могущественной организации, причём в том числе и по его вине, ведь это его равнодушие и самонадеянность подтолкнули его коллегу к самоубийству. Ну так никто и не обещал, что блаженство будет полным и вечным, не так ли?
Кто вообще возьмёт на себя смелость утверждать, что разгадал все уловки судьбы? Возможно, её подарки являются просто приманкой в коварной ловушке, и стоит опрометчиво довериться своей кажущейся удаче, как ловушка захлопнется. У этой хитрой бестии полно сюрпризов, распиханных по многочисленным карманам, но судьба специально их придерживает до времени, заставляя участников своего спектакля жизни действовать спонтанно, без возможности подстелить соломки в нужном месте. Зато и действо получается прямо-таки захватывающим. Вряд ли стоит винить режиссёра только за то, что он хорош в своём ремесле, в конце концов, никто не знает, чем закончится спектакль, пока ни упадёт занавес.
Что же делает концепт тела таким фундаментальным и незыблемым? Мы же исходно нематериальны, значит, по идее, должны иметь возможность вернуться к своей природе в любой момент. В
