— Но довольно препираться, — резко заключил тут Дубтах. — Если я вас не убедил, вам же хуже: я не отпущу вас с острова, и Бренн решит все по-моему.
— А существует ли книга? — прибег к последнему доводу Ллейр. Ойсин продолжал молчать. — Может, ее и нет, и она лишь плод больной фантазии, уж не знаю, чьей прежде: твоей или принца?
— Книга есть, — был ответ. Отвечал Ойсин. — Дубтах, я согласен: мы отыщем книгу. Только ты ошибаешься, и ошибаешься в нескольких вещах. Первое: если и есть горстка дураков, назвавших себя Орденом, то у них нет никакого Плана. Второе: если План и есть, то он не План, а обычный бессмысленный лепет. Третье: Стеклянная Башня сильна, как не была уж давно — опасайся ее, коли желаешь добра острову. И последнее: люди — не черви, и я в том числе. Превратиться в Призрак Книги, в раба Книги? Нет, этого бояться не мне. Я как раз из тех, кто расчленяет, соединяет и лепит — я изыскатель, а не хранитель. И я покуда не разучился смеяться, в том числе и над собой.
— Но все пустое, — заключил теперь Ойсин. — Я убедил тебя ровно настолько, насколько ты меня. Я открою, где лежит книга. И мне действительно страшно любопытно взглянуть на нее.
— Где же? — Голос жреца оставался ровным, но мышцы лица его напряглись так, будто он старался не глазами, так кожей воспринять порядок книг, находящихся в комнате.
— Не спеши, — лукаво улыбнулся Ойсин. — На полках нет этой книги: такое было бы слишком просто. Вспомни, что ты сказал давеча: «нужно бессмертие, дабы постигнуть пределы бесконечного». Бесконечного! Где лежат твои руки?
— На столе. — Вот теперь Дубтах оказался сбит с толку.
— Где «на столе»? — настойчиво продолжал уточнять Ойсин.
— По всей видимости, на Кольцевом Океане, — в раздумье выговорил слепец, и можно было поразиться его осязательной памяти.
— Кольцевом! — провозгласил Ойсин. — Нет ничего бесконечнее кольца! Вот он, последний шаг по пути символа! Пусти…
С этими словами жрец бесцеремонно сдвинул руки старика к краю столешницы и следом нажал на кольцо окраинного Океана в местах выходов наружу остий земной оси — на полюсах…
О чудо! Часть столешницы — сиречь круг, заключенный в кольце Океана, — поднялась на мягких пружинах вверх, открыв изрядную выемку в толстом дереве. В тайнике, выложенном изнутри пластинами, вытесанными из драгоценных камней, так что получался ящик самоцветного стекла, покоился, заключенный в тисненую кожу, изукрашенную золотом и камнями, древний фолиант.
Дубтах, опередив Ойсина, схватил книгу и подтащил к себе. Ойсин не стал мешать жрецу. Верховный тщательно ощупал переплет и обложку, проделав сие с таким вниманием и лаской, будто был отцом, который гладит по голове маленького ребенка. Затем он аккуратно положил книгу перед собой и развернул ее. Ойсин и Ллейр, встав по обе стороны от старца, заглянули в эти пожелтевшие листы тончайшего пергамента, хранившие память тысячелетий.
Язык был незнакомый. Буквы, писанные четким ровным почерком, казались даже не написанными, не нарисованными, но вырезанными скульптором на каменной плите, либо выгравированными на бронзовых пластинах. Замечательная буквица в виде огромной рыбины, причудливо изогнувшейся, украшала первую строку, весь же текст обрамлял витиеватый и тонкий орнамент из растений и сплетений всяческих узоров и фигур. На соседней странице, слева, красовался подобный орнамент, но другой, а обрамлением он служил некой схеме о десяти вершинах, связанных меж собой несколькими линиями. Вершины и линии все были означены буквами либо надписями. Прямо по схеме, то разрываясь, чтобы пропустить сквозь себя ее линии, то перевиваясь с ними, шли буквы заглавия. Было оно длинным, что, впрочем, часто случается в старинных книгах, и занимало весь лист.
Дубтах ощупывал листы так, будто мог кончиками пальцев распознать написанное. Но, увы, слепота положила предел и его почти нечеловеческой проницательности.
— Что гласит книга? — вопросил он.
— Язык мне непонятен. Должно быть, сие либо тайнопись, либо некий древний язык, ныне умерший. Но схема о десяти вершинах, приведенная здесь вместе с заглавием, наводит меня на мысль о десяти мирах.
— Всякая книга есть тайнопись; всякая тайнопись — сама по себе книга, — изрек старик. — Буду листать далее, вы же смотрите, не встретится ли нечто знакомое.
И листы потекли один за другим, открывая тексты, и буквицы, и орнаменты, и рисунки, но язык всюду был тот же, непонятный. Рисунки являли самые разные предметы и сюжеты: то было изображено некое устройство, то вид природы, то здания или внутреннее их убранство, то растения и животные многоразличных видов — попадались и вовсе фантастические существа, — то простые люди всех сословий, то богоподобные мужи и девы. Были здесь и карты земных пределов и звездных небес. Время от времени Ойсин рассказывал Дубтаху, что он видит. Старик в ответ кивал головой, иногда задавал вопросы и запоминал. Последний рисунок изображал мужа и жену столь собой дивных и прекрасных, вечно юных и в то же время мудрых, что было несомненно: это — люди, и они бессмертны. Затем, и далее до конца книги, почерк сменился — должно быть, дописывал эти страницы кто-то иной, ибо буквы оставались столь же безукоризненны, но все ж характер их стал другим.
— Наверняка в конце книги приведены схолии, — догадался Ойсин. — Почерк меняется, а рисунки исчезают. Да и пергамент выглядит менее древним.
— Что ж, — заключил Дубтах. — Полагаю, найти тех, кто говорил бы ныне на таком языке, будет трудно, но вот тех, кто может прочесть, — возможно. Если у вас хватит смелости, плывите на Семь Городов. Вот где умеют стеречь библиотеку в строгости! Не то, что здесь. Кондла прав: Най-Брэнил изрыт крысиными норами, и крыс тут полно, даже в библиотеке. Так вот, — вернулся он к книге. — На Семи Городах еще хранят язык Пришедших Первыми, они должны прочесть. Могли еще альвы, жившие некогда на Островах, — из тех альвов, что помнят еще Отца зла, а то и более давнее время — но таких давно уж нет. Оставшиеся здесь либо куда моложе, либо несведущи в Предании.
Что же до Семи Городов, то я не поручусь, что после визита туда вы оставите книгу при себе. Да и за головы ваши не поручусь, — мерзко хохотнул Дубтах. — А посему… Мейлах! — крикнул он вдруг громко, быстро вскочил, схватив книгу, и метнулся как кошка к двери в дальней стене.
Ллейр, выхватывая меч, бросился за ним, но тут та дверь распахнулась, и в комнату вбежали, закрыв собой Дубтаха, несколько воинов в блестящих доспехах со щитами. Вел их не кто иной, как Мейлах.
— Стойте! — закричал он на Ллейра. — Или сейчас будете мертвы!
