на звезды. Каждый нерв в теле отвечал на движения пальцев Ренвика, каждый электрический импульс устремлялся к ее ноющему, влажному нутру. Она поглаживала член Ренвика, а он вновь и вновь прикасался к ней, и оба задыхались, прижимались друг к другу и стремились к новому, великолепному падению в небытие.
На одном резком вдохе Руа посмотрела на Ренвика. В ее глазах плескалась лава, и он понял, чего она хочет. Он быстро расстегнул ее брюки, спустил их до сапог. Руа скинула болтающиеся на щиколотках штаны и обувь и уселась на Ренвика. Он обхватил ее бока, и Руа задыхалась, опускаясь на его твердый член. Она вздрагивала от того, как он растягивал ее, входя до конца. Ее тело ныло, но его наполняли легкость и ощущение приближающегося оргазма.
Покачивая бедрами, она смотрела на Ренвика из-под капюшона. Руа скользила по нему снова и снова, ускоряясь, она задыхалась, но уже не могла контролировать себя. В ней проснулось что-то дикое, она скакала на Ренвике, а он поднимался ей навстречу. Безумие поглотило Руа, подстегивая нарастающую эйфорию и приближая кульминацию. Ее стоны превратились в крики, и, спустя несколько толчков, она кончила. Ренвик продолжал двигаться в ней, сводя Руа с ума. Один оргазм сменялся другим, пока Ренвик, застонав, не последовал за ней.
Они прижались друг к другу и замерли. Мышцы все дрожали и сокращались, но наконец их пульс замедлился. Ренвик с улыбкой посмотрел на Руа, и они рассмеялись этим озорным смехом двух влюбленных друг в друга людей – влюбленных настолько, что их не волновало ничего вокруг, лишь то, что они вместе. Такое безрассудство Руа определенно нравилось.
– Итак, что же ты хотел мне показать? – Руа разглядывала Ренвика, наслаждаясь его потрясающей улыбкой, которую так мало кому удавалось увидеть.
– Все, – ответил он, и его полные губы коснулись ее в нежном поцелуе. Она обхватила его лицо и провела ладонью по щеке.
– Я люблю тебя, – прошептала Руа, и Ренвик улыбнулся:
– Я люблю тебя еще больше.
Руа покачала головой:
– Это просто невозможно.
Она не могла рассказать, сколько раз он ее спасал – хотя она тоже его спасла. Они оба были несовершенны, только восстанавливались после травм прошлого, но вместе им было хорошо. По крайней мере, здесь, с ним, Руа могла принять чувства, что нашептывала ей душа.
– Куда мы отправимся? – прошептала она ему в губы. Ренвик рассеянно отбросил волнистые волосы с ее лица.
– Смотреть на звезды.
* * *
Она никогда не видела ничего подобного. Светящиеся разноцветные огни тянулись к горизонту. От них в три стороны рассыпались лучи, светившиеся белым светом, а их края переливались всеми цветами радуги: зеленым, розовым, голубым.
Руа и Ренвик нашли тихое место на крутом гребне холма между двумя смотровыми башнями и наблюдали за танцующими огнями. Ренвик обхватил Руа, прижал к себе, и они разглядывали зимние краски. Выдохнув пар в ночь, Руа прислонила голову к плечу Ренвика и улыбнулась. Указав пальцем на самую яркую звезду, она прошептала:
– Я никогда не видела Альцес таким ярким.
Она вспомнила, как в детстве много ночей провела, глядя на путеводную звезду, и мечтала убежать. Мечтала отправиться за этой звездой в город из ее книг, мечтала о жизни, которую могла бы прожить, если бы не имя и титул.
– Это Арктус Ориенталес, мой народ называет его Зимней Змеей. – Ренвик указал на россыпь звезд слева от них. Руа задумалась: не потому ли на гербе северян изображена змея? Но змея ассоциировалась с Хенненом Востемуром, и Руа была рада, что Ренвик убрал это существо со своего герба – его меч и корона были гораздо лучше.
Она повернулась и посмотрела на новый герб, вышитый на мантии Ренвика серебряной нитью. Должно быть, он заказал его, когда Руа сделала выбор в ту ночь. Она проследила пальцами очертания меча, и Ренвик поцеловал ее в макушку. Она обвела звезды и спросила:
– А это те звезды, что на запястье у Реми?
Северный король узнал Реми по веснушкам на запястье – они точно повторяли созвездие, которое можно увидеть в небе над Северным королевством. Руа нахмурилась – какая разница, что у ее сестры на запястье такие веснушки?
– Гавиалис Минор. – Ренвик указал на небо. Над путеводной звездой ярко мерцало скопление из пяти точек. Руа прищурилась и оглянулась на мантию Ренвика, а на губах ее обладателя играла улыбка. Руа вновь провела пальцами по вышитым звездам:
– Но эти немного не совпадают.
– Я их поменял, – тихо ответил Ренвик.
Руа посмотрела на небо.
– На что?
Над хребтом раздался гулкий взрыв, по всей Лирейской котловине разнеслись крики. На фоне сияющих зимних звезд Руа заметила облако фиолетового дыма, и фиолетовая тень подбиралась к ним, завораживая своей странностью.
– Нам нужно вернуться в лагерь, – выдохнула Руа.
Со стороны башни тоже донеслись тревожные возгласы:
– Ваше Величество!
Ренвик и Руа бросились туда и наткнулись на синюю ведьму – она указывала на хребет над башней.
– Сурааш!
Руа посмотрела на Ренвика, и ее глаза округлились.
– Проклятье! Я забыла клинок в санях.
С собой она по привычке прихватила только кинжал Бри, но даже не повесила на пояс – сунула в карман мантии, чтобы срезать парочку зимних слив. Руа не думала, что на зимней прогулке ей понадобится Бессмертный клинок.
Руа ругала себя на чем свет стоит – она ведь всюду брала клинок с собой, но ее слишком занимало внимание суженого, и она забыла о самом главном.
– Беги к саням, – сказал Ренвик. – Возьми лошадей, так будет быстрее. Предупреди солдат в лагере.
– И оставить тебя здесь сражаться с сурааш в одиночку? – недоверчиво спросил Руа. – Ты – король. Ты не должен первым отправляться на смерть.
– А ты – будущая королева, – парировал Ренвик, и Руа уставилась на него.
– Если это было предложение руки и сердца, то оно ужасно.
Ренвик рассмеялся, схватил ее мантию в кулак и притянул к себе.
– Возьми меч и возвращайся, – произнес он и припал к губам Руа в обжигающем поцелуе. – В любом случае, я бы предпочел, чтобы ты сражалась рядом со мной.
Руа ослепительно улыбнулась, поцелуй Ренвика заставил ее чувствовать себя непобедимой. Она развернулась и бросилась к саням, а Ренвик бегал у смотровых башен и выкрикивал приказы.
– Я ничего не Вижу! Мое зрение полностью затуманено, – донесся до Руа, мчавшейся через лес, крик синей ведьмы. Она подозревала, что это как-то связано с фиолетовой дымкой, заполнившей небо. Запах был фруктовым и цветочным, как аромат духов, с ноткой горечи, которую она не могла распознать.
