черный шелк, скрывавший ее тело. Такой же наряд был на
сурааш в храме Хунашта.
Комната, ставшая их импровизированной темницей, больше напоминала кухню. Полки, висевшие вдоль дальней стены, были заставлены стеклянными банками с консервами и бутылками с уксусом. В воздухе витал запах перца и розмарина. Оковы на Ренвике выглядели так, будто похитители привезли их с собой и прикрутили к кольцам в стене. Обычно их использовали, чтобы вялить мясо, а не привязывать пленников.
– Ты ведь тоже догадалась? – Ренвик кивнул на герб, висевший на деревянной балке над открытой дверью. – Судя по гербу Западного королевства, мы находимся либо в нем, либо неподалеку.
– Не может быть… – Руа обвела комнату взглядом в поисках других подсказок. – Западное королевство – оно в нескольких днях пути от Лирея.
– Ты несколько раз теряла сознание. Думаю, они накачивали нас наркотиками. Я пришел в себя несколько часов назад, когда мы были еще в карете, и меня снова вырубили. Здесь не только Балорн, Руа, у них…
– Ты очнулась, принцесса? – послышался из-за двери спокойный голос. Руа вытянула шею и увидела Валорна, прислонившегося к косяку.
– Ты, – прошипела она.
Он с непринужденной грацией откинул с лица русые волосы, в его облике виднелась стать члена королевской семьи – будто они встретились на каком-то фуршете и Руа не была привязана к столу.
– О, ты же не собираешься сказать: «Освободи меня сейчас же!» – Он усмехнулся, придвинулся к ней и провел теплой, шершавой ладонью по ее голым икре и бедру. – Хотя я уверен, что смогу заставить тебя умолять меня.
Сзади загремели цепи, из груди Ренвика вырвался низкий рык. Балорн посмотрел на племянника и скользнул рукой вверх по боку Руа, прошелся по бедрам, животу, груди и добрался до рта. Он очертил большим пальцем ее нижнюю губу, и Ренвик снова зарычал.
– Она действительно твоя суженая, да? – Балорн от восторга прикрыл темные глаза цвета хвойного леса.
Голос Ренвика превратился в угрожающее шипение:
– Не. Трогай. Ее.
– О, думаю, я именно это и сделаю. – Балорн улыбнулся, пробежавшись глазами по телу Руа, и вытащил из ножен на бедре кинжал. – Такая красивая, гладкая кожа.
Балорн провел лезвием по бедру Руа, и Ренвик закричал:
– Нет! Не надо!
Она почувствовала прикосновение металла, но он не разрезал плоть.
– Очаровательно, – пробормотал Балорн, перехватил кинжал и попытался вонзить его в ногу Руа, но нож не порезал ее – застыл, словно кожа была из стали. – Ты далеко от Бессмертного клинка, но он, все же, тебя защищает.
– Он связан со мной кровью. – Руа сплюнула, и ее слюна потекла по рукаву белоснежной рубашки Валорна.
Боль настигла мгновенно – Руа даже не заметила, как Балорн ударил тыльной стороной ладони по ее лицу. Щека Руа покраснела, глаза расширились, и Балорн усмехнулся:
– Руки еще помнят. – Он повернулся к очагу, вытащил свечу из канделябра и поднес к потрескивающему пламени. – Но работать руками – слишком скучно.
Он схватил Руа за указательный палец. Она дернулась, пытаясь вырваться из его хватки, но веревки при каждом рывке натирали запястья, рвали кожу. Балорн поднес свечу к пальцу Руа, и она закричала, когда пламя сожгло ее плоть.
– Стой! Балорн, остановись! – зарычал Ренвик, его цепи зазвенели.
Балорн убрал свечу подальше от Руа и пробормотал:
– Обожаю огонь.
Кончик пальца Руа пульсировал болью. Балорн опустился на одно колено, приблизился к ее руке и, втянув обожженный палец в рот, облизал. Выпустив его изо рта, он томно улыбнулся Руа:
– Лучше?
Руа затряслась, зарычала:
– Ты – демон, проклятый всеми богами!
Балорн ухмыльнулся.
– Думаешь, твой суженый намного лучше? Когда-то он был моим учеником. – Он склонил голову к Ренвику и спросил: – Сколько ведьм ты погубил? Как много их крови на твоих руках?
– Слишком много. – Грудь Ренвика тяжело вздымалась, он рвался и натягивал цепи.
– Но в пытках ты был довольно посредственным.
– Да. – Ренвик настороженно кивнул.
– И убивал ведьм ты только из милосердия? Ха-ха! – хохотнул Балорн и направился к Ренвику. – Все это время? Я-то думал, ты просто плохо владеешь клинком, но ты убивал их быстро и безболезненно специально, не так ли, маленький Ведьмоубийца?
– Не называй меня так, – прорычал Ренвик и, как только Балорн приблизился, подтянулся на цепях и ударил его в живот.
Балорн отлетел назад и упал на пол, но быстро поднялся и, отряхнувшись, процедил:
– Так и думал, что тебя на этих цепях надо было подвесить. – Он покачал головой, будто это была шутка, над которой они все позже посмеются. – Ты, кажется, забыл, что я приковал твою суженою к столу.
– Как ты узнал, что Руа – моя суженая?
Балорн поднял бровь.
– Только боги могут заставить кого-то полюбить тебя, Ведьмоубийца.
Руа напряглась, натягивая путы. Балорн мог пытать Ренвика, резать его – но он прекрасно знал, как заставить племянника страдать по-настоящему. Руа понимала, что эти слова ранят его не хуже любого клинка. Она сжала кулаки, корчась от боли. Ренвик вырос среди тех, кто постоянно говорил, что он недостоин любви и никто его не любит. Он провел детство и юность в той же тюрьме, что и Руа, – только во много раз хуже.
– Ренвик заслужил мою любовь, – прорычала Руа, привлекая внимание Валорна. Она должна была сказать это, должна была дать Ренвику понять, что слова его дяди были ложью. Если им не суждено пережить этот день, Ренвик хотя бы не умрет, раздираемый сомнениями.
Балорн вернулся к Руа и провел по ее обожженному пальцу.
– Больно, дорогая? – Он сверкнул белоснежной улыбкой. – Как думаешь, пальчикам на твоих ногах будет больнее?
Продвигаясь к краю стола, Балорн капал свечным воском на кожу Руа. Но она смотрела на дверной проем – в нем показался фиолетовый дым, а следом темная фигура.
– Ты сможешь вдоволь наиграться, Балорн, когда мы доберемся до Валтена.
Из-за угла, покуривая сигарету, выступил светловолосый фейри. Руа оглядела его округлый подбородок, вздернутый нос и черные пустые глаза.
– Ты же умер, – прошептала она, в памяти возвращаясь к той секунде, когда Хейл пронзил его грудь.
– Ты думаешь, я – Беленус, да? – проговорил мужчина. – Нас часто путали. Но теперь это будет происходить реже – ведь суженый твоей сестры его убил.
Огастус Норвуд.
Он был точной копией брата. Руа попыталась найти хоть какие-то различия между ними и не находила. Она заметила, как он это сказал – «суженый твоей сестры», хотя он вырос, считая Хейла своим старшим братом.
Огастус прошел в комнату, за ним тянулся шлейф дыма. Он был высок и худощав, в точности как король Норвуд – насколько помнила Руа.
