– Я должен был догадаться, что за всем происходящим стоит Компания.
– Но вы не догадались, Генрих. Вы не догадались и проиграли. Теперь вы никто. И даже больше чем никто. Теперь вы неудачник, который…
– Думаете, Нестор будет менее твердым правителем, чем я?
– О какой твердости вы говорите? – искренне удивился Нучик. – Всё дело в жадности, милый Генрих, и только в ней. Вы потребовали слишком большую долю, несуразно большую, учитывая ваше положение мелкого правителя захудалого мира, и мы посчитали, что смена политического климата обойдется дешевле. – Галанит подался вперед: – С кем ты решил соперничать, а? Планеты, вроде вшивой Заграты, для Компании даже не завтрак – легкая закуска.
– Вы ввергли Заграту в хаос…
– Выплывет. Наверное.
– … и всё ради нефы?
– Ради золота и власти, кретин, – презрительно скривил губы Нучик. – А нефа поможет… И дело не в ней, Генрих, а в огромном, в безумном ее количестве. Заграта пропитана нефой, копни лопатой – и она потечет. А учитывая положение Заграты, она – настоящее золотое дно. – Барон прищурился. – Двигатели внутреннего сгорания сулят невероятные перспективы: автомобили, аэропланы, мотоциклы, танки… Они перевернут Вселенную, изменят устройство миров и расклад сил. Но им требуется нефа, а эта хитрая субстанция встречается почему-то не на каждой планете. Вот почему нужна Заграта – от нее зависит будущее. Мы исследовали субэкваториальные континенты, те, что в основном состоят из пустынь, и тоже обнаружили нефу. Миллиарды тонн нефы! Ты сидел на золоте, Генрих, и даже не подозревал об этом. – Галанит рассмеялся: – Но теперь это не твоя забота.
– А Нестора, – протянул король.
– Не волнуйся, твоему мятежному кузену весь пирог не достанется. Загратийцы ненавидят адигенов.
– Не понял, – насторожился король.
– Ты ведь ничего не знаешь! – Нучик всплеснул руками. – Генрих, твое бездарное правление вызывало волну народного гнева. Истощенные голодом и лишениями люди восстали против бесчеловечной власти кровавого тирана. Произошла революция, и в настоящий момент мы наблюдаем за историческим событием: рождением демократической Загратийской республики.
– Нет!
– Да! – Счастливый, как насосавшийся крови комар, галанит потрепал короля по плечу. – Загратийцы выгнали тебя, Генрих, дали пинка под зад! Трудовая партия формирует правительство!
– Нет!
– Да!
Всё не просто потеряно – всё безнадежно испорчено. Рухнувшая династия раскрошила Заграту, переломала устои, расчистив дорогу банде жадных оккупантов. И на фоне такого кошмара его личная драма: потеря короны и власти, показалась Генриху мелкой, совершенно незначительной деталью.
– Отныне Заграта принадлежит Компании! – провозгласил счастливый галанит.
Опустошение. Полное опустошение внутри.
Но король нашел в себе силы спросить:
– А Нестор?
Спросил просто для того, чтобы перестал кукарекать барон. Чтобы с его лица хотя бы на несколько мгновений съехала торжествующая улыбка.
– Мы не собираемся терпеть опереточное «инкийское королевство» этого адигенского выкормыша, – откровенно ответил Нучик. – Он свою роль сыграл – отвлек тебя и разбил тебя. Нестор проложил нам дорогу и вскоре сойдет со сцены. А если не сойдет – мы его задавим. Через пару дней, когда власть Народного правительства установится хотя бы в двух-трех провинциях, оно обратится к Компании с просьбой о помощи, и на Заграту тут же прибудет Второй флот.
– И никто не назовет его появление вторжением…
Адигенские планеты Ожерелья утрутся, потому что давным-давно договорились признавать любые действия законных властей миров. И Компания заполучит весомый плацдарм для экспансии в Северный Бисер. Сколько еще Заграт она собирается перемолоть? Наверное, все…
– Мы взяли твою планету голыми руками, не нарушив ни единой договоренности!
– Вы молодцы, – признал король.
– Я знаю, – небрежно ответил Нучик.
Он имел все основания быть довольным собой.
Генрих вздохнул и негромко спросил:
– Что я должен подписать?
– Ничего.
– Ничего? – Король вздрогнул – такого ответа он не ожидал. – А как же отречение?
– Да плевал я на твое отречение, – грубо отрезал галанит. – Ты считаешься убитым, а подлатать тебя я распорядился с одной только целью: хочу лично тебя повесить, адигенская тварь. – Ноздри Нучика раздулись. – Мне доставит исключительное удовольствие вздернуть тебя, как взбунтовавшегося мужика. Не пуля, не плаха и не яд – позорная петля. Вот твоя участь, Генрих. Ты обгадишься на ней…
– Мои дети? – хрипло спросил король.
Он не боялся смерти. Он знал, что обречен, с того самого момента, как очнулся. И обещание позорной казни его тоже не смущало: Генрих думал, что Нучик сыплет угрозами, преследуя какую-то цель. Специально запугивает. Генрих думал, что галаниты нуждаются в его отречении, что у него есть хоть какой-то козырь, и был раздавлен откровенностью барона. А потому не сдержался, потому вопрос прозвучал громко и жалко:
– Где мои парни?
Не яростный рев, а бессильный рык.
– Мы позаботимся о них.
Нучик постарался ответить мимоходом, однако обмануть короля не сумел. Потому что сейчас Генрих ловил каждое слово сердцем и душой. Потому что сейчас речь шла о том, что было куда важнее его собственной жизни.
– Они свободны!
– Мы позаботимся о них, – процедил галанит. – Им не скрыться.
– Они покинули столицу? С кем?
Нучик промолчал, буравя короля ненавидящим взглядом.
– Их спас Помпилио? Конечно! Помпилио!
Лгать не имело смысла:
– Да, – хмуро подтвердил галанит.
«Я потерял не все!»
И в этот момент Генрих понял, что значит быть по-настоящему счастливым человеком. Только сейчас. И не имеет значения, что только сейчас: ведь далеко не всякому выпадает удача испытать мгновения полного, безмятежного и всеобъемлющего счастья.
– Мои парни спасены…
– Мы позаботимся о них, – в третий раз пообещал барон.
Но король его не услышал.
Переговоры окончены. Им нечего друг другу предложить, а значит, пора расставаться. Генрих приподнялся на локте и плюнул Нучику в лицо.
– Будь ты проклят, галанит.
Побагровевший барон вскочил на ноги.
– Я обещаю… я клянусь… я лично удавлю твоих ублюдков! Я начну с самого младшего… Я…
– Они у Помпилио! – расхохотался ему в лицо Генрих. – И если ты приблизишься к парням, он отстрелит тебе всё, что сочтет нужным!
Вторая порция королевской слюны растеклась по физиономии галанита, и озверевший Нучик вцепился Генриху в горло.
* * *
«Помпилио сказал, что мы торопимся, а потому приходилось не только выжимать максимум из двигателей «Амуша», но и ловить попутный ветер. Не спорю: Дорофеев показал себя во всей красе. Он действительно превосходный капитан, чувствующий, или даже предчувствующий, воздушные потоки. Он мастерски менял высоты, перебрасывая «Амуш» из одного течения в другое, но вот комфортным я наше путешествие назвать не могу. Цеппель дрожал, как похмельный цепарь, и если вы думаете, что изготавливать в таких условиях боеприпасы несложно, то вы ошибаетесь. Меня мутило, я с трудом удерживал равновесие и постоянно хватался то за стол, то за стулья. Я едва не опрокинул «Самовар», крепко ударился об атанор и разбил три пробирки. Но Помпилио приказал срочно восстановить боезапас, так что приходилось мучиться. А чтобы я не скучал, в лабораторию периодически наведывался Валентин и высокомерно интересовался, почему так мало сделано…»
