Эскадренный броненосец "Севастополь"
Русские крейсера "Аскольд" и "Новик" в бою.
Глава 22
— Вырвались мы, Иван Константинович из самого пекла. Продолжайся бой не час времени, а втрое больше — «Севастополь» бы погиб. Сгорели-с! А потому все дерево долой, как на кораблях кайзерлихмарине принято. Даже мебель железная нужна, и покраску внутри лучше не совершать — стены горят тоже! Посмотрел воочию, как начинка их снарядов горит — страшная штука эта шимоза, опасная!
Командир Артурского порта контр-адмирал Григорович с интересом слушал князя Ухтомского, волею судьбы ставшего его непосредственным начальством. Из сражения с японским отрядом Павел Петрович убрался словно из ада, где грешников на сковородках жарят, в чаду и копоти — даже аккуратная прежде бородка стала пегой.
— Палубные настилы убрать недолго, это можно сделать силами команды, а чтобы в Петербурге на меня всех собак не навешали, все на складах сложить придется до наступления мира.
— Найдется куда убрать — я еще Вильгельму Карловичу предлагал сие проделать, но он отказался. Теперь понимаю, что был прав, и вы разделяете мою точку зрения. Так что работы можно начинать сразу, как броненосцы войдут с приливом…
— Постараюсь, — кивнул Ухтомский и нахмурился. — Хотя Эссен и торопиться, но раньше утра никак. Я с «Полтавой» ему навстречу выйду, на всякий случай. Оба японских малых крейсера с «Ниссиным» остались, а «Касуга» с «Асахи» на Эллиоты ушли — видимо им в бою от нас крепко досталось, на броненосце носовая башня повреждена, орудийный ствол оторвало. А Николай Оттович может трофейные пароходы привести — не удержится, моряк он лихой, и добро топить просто не станет, когда тут жуткая нехватка всего насущного. Да и продовольствие очень нужно.
— Павел Петрович, вы думаете, что японские крейсера могут встретить «Аскольд» с «Новиком» в Цзиньчжоуском заливе. Так что нужно выходить вечером, попробовать снова обмануть японцев. К тому же после разгрома Дальнего, какой бы жаждой мести самураи не пылали, они сейчас свои миноносцы у Эллиотов держать будут — ведь набег на них сам напрашивается!
— Пожалуй, вы тут полностью правы, — после короткой паузы отозвался Григорович. — Я сам не ожидал, что ваша диверсия окажется столь полезной, ведь мало того, что вы порт фактически уничтожили, так для его разблокирования придется поднимать со дна много пароходов. А на эти работы потребуется несколько месяцев. И при малых потерях с нашей стороны!
— Да, только «Разящий» потеряли, да здесь «Бобр» торпедировали. Есть ли с ним смысл возиться?
— Никакого, ваше сиятельство — лодку практически переломило, после того как командир выбросил ее на камни — иначе бы затонула, — с сожалением произнес Григорович. — Команду спасли, только Шельтинг хмурый, как туча, сильно переживает потерю. У нас не так много канонерок осталось, беспрерывно на рейд выходят.
— Все это поправимо, Иван Константинович, — усмехнулся Ухтомский, и заговорил напористо. — Отряд нужно незамедлительно усилить действующими судами. Я говорю о наших небронированных крейсерах, которые совсем не крейсера. Но эти клипера, хоть и древние, но не дряхлые, корпуса прочные, для боя предназначенные, а потому в разряд канонерских лодок перевести их надобно. Ход в десять узлов уверенно держат, команды есть сплаванные — вот пусть на внешний рейд и выходят.
— Так все пушки с них на берег свезли и на батареях установили. А орудий в запасе нет…
— А шесть 120 мм пушек Кане, что с «Ангары» сняли? Зачем нам они на берегу? Они ведь в моем распоряжении, а не генерала Белого. Вооружить каждый на манер «Гиляка», три оставим, а три орудия на клипера поставим — думаю, проблем с установкой не будет?
— Никаких, за неделю управимся — подкрепления там есть, — уверенно произнес Григорович, и осторожно добавил:
— Генерал Стессель будет против, он и так постоянно требует всяческой помощи от нас, боится, что крепость не удержит.
— Ничего, договоримся, — с ухмылкой отозвался Ухтомский. — После удачного набега на Дальний и гибели «Бобра», можно с ним поговорить иначе. Потребую вернуть всю полудюжину стволов, сговоримся напополам — как раз нам и хватит на «Забияку», «Разбойника» и «Джигита». Попробую еще одну пушку прибрать… А чего мелочиться — все наши будут!
Ухтомский весело рассмеялся, потер ладони, и, заметив недоуменный взгляд Григоровича, пояснил.
— Мы взамен крепости старые пушки с канонерки отдадим, там восемь штук, как помнится, точно такие же на всех фортах стоят. Не в накладе останутся, это точно, с прибытком изрядным. Да и мы тем силы Лощинского заметно усилим — надо три парохода подобрать из тех, кто покрепче корпусом будет, и мобилизовать как канонерские лодки. И по опыту «Гиляка» вооружить соответственно. А то бесцельно в гавани стоят!
— Это что же получится — шесть действующих канонерских лодок получим, — Григорович задумался, предложение Ухтомского его заинтересовало, он только негромко попросил:
— Вы только с генералом Стесселем сговоритесь, а так все выполнимо вполне. Клипера за две недели вооружим, на пароходы месяц срока потребно будет. Да экипажи набрать, командиров назначить, сплавать еще придется, да учебные стрельбы провести — еще месяц.
— На клиперах свои экипажи остались. Один пароход «Бобром» назовем — на него команда тоже есть, причем умелая и боевитая. Можно ее даже надвое разделить — «Сивуч» ведь сами на реке потопили, а так два «собрата» снова будут. Так что напрасно Шельтинг горюет, может немедленно начать пароходы подбирать. Да и новый «Кореец» появиться может, взамен того, что в Чемульпо сами взорвали — вот на этот команду новую наберем. Сможете ли все это проделать в одночасье? С учетом обычных работ и скорейшего ремонта «Баяна» — усиление настоятельно необходимо!
— Можете на меня положиться, Павел Петрович, после ухода эскадры работы станет значительно меньше, по крайней мере, я на это надеюсь. Иначе бы петербургских мастеровых, что прибыли двумя партиями, не отправил половину во Владивосток с Кутейниковым.
— А вы хитрец, — рассмеялся Ухтомский, но тут же стал серьезным. — И правильно сделали, Иван Константинович. Работы будет много, очень много, вы даже представить не можете, насколько много ее будет.
Повторяемое как мантра одно слово сильно насторожило Григоровича, и тут же перед ним легла обычная тетрадка, которую князь непонятно откуда извлек, будто сама из воздуха появилась.
— Я вас очень прошу ознакомиться с моими предложениями. Вы можете сделать все намного лучше меня, и в кратчайшие сроки — недаром покойный адмирал Макаров считал, что вы идеальный командир порта, который его работу сделал образцовой. К сожалению, я сейчас не смогу дать необходимые пояснения — уже вечереет, и нужно готовиться к выходу в море, встречать крейсера Эссена. А раз Николай Оттович до сих пор не может отправить радиограмму, то находится далеко. Либо пароходы с собою ведет, или один из крейсеров не может ход набрать. Одно из двух, и в любом случае мне необходимо вести броненосцы — поодиночке не стоит выходить, опасно.
Ухтомский нахмурился, настроение у князя явственно изменилось, даже морщины на лице прорезались.
— Со связью у нас паршиво очень, Иван Константинович. Сорок миль радиус, а нужно в десять раз больше. Если у немцев в Циндао есть «Телефункены» то все проблемы решены будут — один там оставим, другую радиостанцию в Артуре установить, вот тогда иной характер у войны станет…
Контр-адмирал И.К. Григорович
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ «ЦУСИМСКИЙ БОЙ» 31 июля 1904 года. Глава 23
— Никогда бы не подумал, что такое возможно!
Вокруг была серая молочная пелена тумана, обычная для этих мест, где сходятся холодные воды Японского моря с течением, идущим из теплого Желтого моря. Рывок кораблей 1-й Тихоокеанской эскадры растянулся всего на сорок часов, но за столь короткое время броненосцы преодолели почти пятьсот миль без малого, держа средний ход в 12-13 узлов. И лишь в самом начале прорыва сделав рывок на 14-15 узлах, держа такую высокую скорость чуть больше четырех часов, пока не начало вечереть.
