— Я уже не ваша забота, Ваша Светлость! И как вы будете женить сына меня не касается! — я повысила голос, особо не заботясь, что об этом подумает гостья. Она заслужила.
— Но это же всё во имя продления рода, ты же должна понимать! — обескураженно заявила она, даже с мольбой в голосе.
— Могу обещать только одно — я поговорю с Флорианом о разводе, но ради моих интересов, а не ваших.
Я выпроводила герцогиню, еле сдерживая злость. «Теперь точно поеду к Флориану, нужно как можно быстрее договориться о разводе, чтобы больше никогда не пришлось слушать леди Дасию и её «разумные» доводы».
Глава 26
На следующее утро я как ни в чём не бывало принялась за работу. Заодно переделала одно из своих платьев — очень уж мне понравились более прилегающие силуэты, поэтому я заузила юбку и отпорола от выреза на груди объёмные рюшки, сделав декольте более открытым. Платье сразу перестало быть чопорным и, наконец-то не прятало, а подчеркивало достоинства фигуры.
Ехать к Флориану днём я не собиралась — пусть помучается сомнениями, приеду я или нет. «Странно, что Флориан уже согласен на развод. Неужели одной эпатажной выходки было достаточно? Разобиделся, что я его бросила после ночи? Или лжёт?»
Вечером я всё так же мучилась сомнениями, но заставляла себя не спешить. Я скрупулёзно убрала шитьё, приготовила ужин — в кои-то веки ничего не сгорело — поела сама и до отвала накормила кошку. Только после этого нарядилась в обновлённое платье и отправилась искать экипаж.
По пути, как ни пыталась отвлечься, нервы съедали меня. Я не была дома, в «Обжигающем ветре», с тех пор как… С тех пор как еле сдерживая слёзы и с разбитым сердцем покинула его. В минуты грусти и отчаяния я привыкла тискать Булавочку, и теперь мне очень не хватало кошки.
«Ладно, леди Аурелия, это всего лишь разговор, час времени, не больше, вы справитесь. Я в вас верю!» — тихо прошептала я, когда экипаж въехал на подъездную аллею.
Дверь мне распахнул слуга. Мне показалось, что глаза молодого слуги засветились радостью. Хотелось бы в это верить. Я всегда хорошо относилась к слугам, старалась видеть в них людей, а не просто обслуживающий персонал и уж тем более не рабов.
— Его Светлость дома? — поинтересовалась я. Мне даже удалось придать своему голосу обыденности и равнодушия. Будто я только на час отлучалась, а не ушла в ночь и исчезла на два месяца.
— Его Светлость в кабинете, — ответил слуга с толикой тревоги. — Но может быть вы что-нибудь желаете? Чаю? Я пока доложу о вашем приезде.
— Не стоит.
«Опять кабинет. За что мне это? Ненавижу». Минуту я потратила на то, чтобы успокоить чувства и заставить руки не дрожать. «Всё тот же запах — цветов и свежести. Всё тот же рассеянный свет из высоких окон. Всё те же большие комнаты и широкие коридоры. Родной уютный дом».
В гостиной, мимо которой я прошла, всё оставалось на своих местах — то ли Денизе было всё равно, то ли Флориан запретил что-либо менять. По мягкому ковру, скрадывающему шаги, я приблизилась к раскрытой двери кабинета и застыла на пороге.
Флориан был не один. Присев на край стола, он разговаривал с Денизой. Хоть они стояли даже не рядом, волна глухого раздражения пробежала во мне, когда увидела их вместе. Ярость распирала и била через край, я убрала руки за спину и с силой сжала кулаки, только бы не выдать себя.
Флориан первый заметил меня, выпрямился и, кажется, растерялся. Он ничего не говорил, только смотрел, не отрывая взгляда. Дениза испуганно обернулась, её глаза расширились, но после на лице проступила мрачная решимость, а едкий взгляд неприятно хлестнул по мне.
Я сделала шаг вперёд, заставляя себя дышать ровно и не терять вежливую улыбку.
— Ах, жаль, что помешала вам. — Я прошла и церемонно села в кресло. «Ведь я здесь хозяйка. А если кто не согласен, жду развода». Они оба не проронили ни слова. Дениза нервно оглядывалась на Флориана, он же задумчиво снимал со своего костюма невидимые пушинки. Я продолжила: — Молчание уж слишком затянулось. Может, побеседуем о погоде?
— Аурелия, — сипло сказал Флориан, прокашлялся и, наконец, взял себя в руки. — Добрый вечер! Рад, что ты приехала.
Я посмотрела на Денизу, прямо в глаза. Она не выдержала и заговорила:
— Добрый вечер, — Дениза замялась, но всё-таки добавила: — Ваша Светлость.
«Что ж, несколько очков в мою пользу».
— Дениза, уговорила бы ты моего дорогого супруга дать мне развод? Глядишь, стала бы новой герцогиней.
Она бросила быстрый затравленный взгляд на Флориана, а тот сжал зубы.
«Кажется, я попала по больному месту».
— Я должен поговорить с женой, — обратился Флориан к Денизе. — Пожалуйста, оставь нас. — Она злобно сверкнула глазами, но покорно вышла, закрыв за собой дверь. Флориан сел в соседнее кресло и с беспокойством посмотрел на меня. — Ты вчера не приехала, я уже почти перестал надеяться.
— Я заметила. Именно поэтому ты дожидался вместе с Денизой? Спасибо, что не в обнимку.
— Прости. — Флориан опустил голову.
Я удивилась, очень уж искренне прозвучало.
— У тебя любовь к тяжёлым разговорам в кабинете?
Он нахмурился и примирительно развёл руками.
— Ты права. Возможно, это не самое приятное место. Давай поговорим где-нибудь ещё. Может быть, в гостиной или в саду? Ты ведь так любишь наш сад.
— Нет уж. Останемся здесь. Пусть некрасивая история заканчивается там, где началась. Я слушаю.
— Почему ты ушла? Тогда утром? — тихо спросил Флориан и наклонился ко мне, вглядываясь в глаза. «Он так близко!» Я невольно дёрнулась, сердце заколотилось часто, сильно от сладких воспоминаний и его запаха. Но обсуждать ту ночь совершенно не хотелось.
— Это имеет значение? Ты сказал, что дело касается развода, — я сложила руки на груди, чтобы хоть как-то отгородиться от него. От мыслей. От чувств. «Ну почему человека нельзя просто взять и вычеркнуть из сердца?!»
— Не совсем. А если быть точнее, — Флориан вздохнул и отодвинулся от меня, — совсем не касается развода. У меня проблемы, Аурелия. — Недавно умер маркиз Навиэн, один из пяти главных советников при императоре. За его место идёт борьба, совсем скоро император объявит имя преемника Навиэна. У меня есть все шансы победить, как и у моего политического конкурента, этого наглеца Джагмаута. Он ищет любые способы убрать меня с дороги. Он вообще не чист на руку. — Флориан замолчал, поднялся на ноги и отошёл в сторону, о чём-то размышляя. — Если сейчас начнут распространяться слухи, что мы на грани развода, то моя репутация будет подмочена. Какой из меня советник и дипломат, если я с собственной женой не мог поладить. И у меня нет наследника — сама знаешь, императору это не по нраву. Чем больше магов-драконов, тем надёжнее его власть. Отсутствие сына ослабляет мои позиции. Император крайне не доволен. Через два дня сюда, в «Обжигающий ветер», приедет его племянник и один из главных советников — герцог Тахарис. Помнишь его? Он был на нашей свадьбе, поздравлял от имени императора. Я уверен, его приезд неспроста. Он хочет проследить за мной. Это мой последний шанс произвести впечатление. И поэтому я прошу тебя вернуться домой, хотя бы на то время пока Тахарис будет здесь.
— О чём же ты думал раньше, если так о репутации печёшься?
— Я уже говорил — думал, что ты согласишься с моими условиями. Если не сразу, то хотя бы через время. — Флориан снова замолчал, потом горячо заговорил: — Я прошу тебя. Это нужно не только мне. Я должен получить это место, иначе его получит Джагмаут. Он рискованный и конфликтный человек, и политику проводит такую же. Я и мои соратники столько сделали, чтобы добиться хоть каких-то положительных сдвигов. Но мы можем всё потерять, если это место отдадут моему сопернику.
— Ты хочешь, чтобы мы изображали счастливых супругов?
— Да. И сейчас судьбы многих зависят от твоего решения.
Я бы поверила в «судьбы мира», если бы не разговоры с Кайдипье. Раньше после таких слов я бы всё приняла на веру, преисполнилась величия и чувствуя ответственность за весь мир, сияя от осознания собственной значимости сделала всё, что хотел Флориан. Но маркиз Кайдипье посвятил меня в интриги в Совете, поэтому я реально оценивала положение. Инициативы маркиза Джагмаута очень жёстко связаны с тенденцией лишений, но он имеет сильный политический вес. Его избрание на должность главного советника, скорее всего, ужесточит политику императора, который и так склонен к конфронтациям и разрушению. И тогда простых людей коснутся новые утраты. Поэтому лучше Флориан, чем Джагмаут. «Императора надо сдерживать, а не подталкивать», — так говорил милый старичок Кайдипье. Я вспомнила его слова о том, что Флориана отличала принципиальность и честность. «По крайней мере, в делах. — добавила я от себя. — На личную жизнь это не распространилось».
