— Так-так, — командующий резко оживился, прижав ладони к животу, но настроение тут же упало, от огорчения даже рукой взмахнул.
— Не тот самурай пошел, совсем не тот! Ему в морду даешь, а он в драку не лезет, осторожничает!
«Ивате» стал набирать ход, из трех труб пошел густой дым — осознав, что спасти «Такачихо» уже не удастся, японский адмирал решил бросить крейсер на гибель, но не вступать в бой с сильнейшим противником, двумя против одного. И догнать неприятельский корабль можно было только при зыби — тогда у «России» были бы все шансы, мореходность при высоком борте всегда хорошая, чем у крейсера, предназначенного для эскадренного сражения с низким, но хорошо забронированным бортом.
— Да, забег лучше не начинать, все равно проиграем — котлы и машины не в лучшем состоянии, — пробормотал Фелькерзам, с сожалением взирая на удирающие под адмиральскими флагами «Наниву» и «Ивате». Догонять их было бесполезно — лучше пожалеть «Ослябю». «Акаси» и «Чихайя» легко ушли от «Светланы» с «камушками» — те просто не могли выдать скорости, слишком долгим было плавание через три океана. Гнаться за вспомогательным крейсером на одной «России» тоже бесполезно — оторвется от «Осляби», и есть риск нахвататься снарядов от «Ивате».
А оно надо так рисковать⁈
Фелькерзам посмотрел на два больших номерных миноносца в 120 и 150 тонн водоизмещения, что входили в отряд капитана 2 ранга Радена во Владивостоке. Единственные, они имели приличную дальность плавания, остальные шесть (два уже погибли), могли совершать только вылазки на двести миль радиусом.
— Расстреливаем «подранка», выбиваем пушки — миноносцы добьют торпедами, и выловят выплывших. Это ему за «Варяг»! Предлагать сдаваться не стоит — бесполезно, они упертые!
Совершенно спокойно произнес Фелькерзам, разглядывая «Токачихо», к которому приближался «Ослябя». Теперь два русских корабля обрушили на «самурая» град шестидюймовых снарядов.
— Вот так то, Карл Петрович, и будем совершать дальнейшие походы. Нужно выбивать у них крейсера, и без всяких генеральных баталий до поры и времени! Одного сегодня утопили, теперь осталось только восемь — еще парочку, и гоняться за нашими вспомогательными крейсерами для японцев станет крайне затруднительным занятием…
Крейсера 4-го боевого отряда контр-адмирала Уриу
Глава 33
— «Не ждали» — вот вам сюжет для новой картины Репина, или наброска для Верещагина — жаль, что погиб на «Петропавловске». А ведь это, Карл Петрович все, что осталось у японцев на ходу. Не думаю, что Того какой-то корабль оставил в резерве.
Фелькерзам ухмылялся, натянув «личину» — уж сильно боль донимала порой, беспощадно терзая измученное тело. И так, что застрелиться хотелось. Можно, конечно, вызвать лекаря и поставить спасительный укол морфия, но он хорошо знал в какой «овощ» превращался после дозы на «Ослябе», мало что мыслящий. А так вполне терпимо — ром воздействовал притупляющим боль средством, при этом можно нормально размышлять. Вот только действие крепчайшего алкоголя было временным, однако за последние дни Дмитрий Густавович эмпирическим путем вывел суточную дозировку — чуть меньше полулитра, разделенных на полудюжину болеутоляющих порций. Даже поспать мог раза два за сутки, по два-три часа беспокойного сна, больше похожего на дремоту.
— Все старые знакомые — «Асахи», «Ивате» и «Адзума»! А еще четыре «бронепалубника», по два от Девы и Уриу. Совсем хорошо — чем меньше у японцев останется крейсеров, тем лучше. Потихоньку все выбьем, начнем с вооруженных пароходов — надо запугать японцев так, чтобы они осознали, что любой выход в море, а не только к нашему побережью, для них может стать последним в жизни. Да, жаль — боя не будет, определенные выводы Хейхатиро Того сделал, а это плохо…
Семь японских кораблей в сопровождении двух авизо и доброго десятка «дестройеров», уже развернулись на обратный курс, уходя к далеким южным берегам страны Восходящего Солнца. Да и как драться, если Небогатов вывел для встречи транспортов все, что могло передвигаться — броненосцы «Князь Суворов», «Бородино» и «Адмирал Ушаков», а с ними оба больших крейсера и все маленькие миноносцы с одним «дестройером».
— Не хотят сейчас драться — у нас перевес в силах более, чем ощутимый, только зря к Владивостоку прибежали, — громко произнес Фелькерзам и неожиданно спросил у капитана 1 ранга Лилье:
— Как вы думаете, японские вспомогательные крейсера захотят драться с «Россией» и «Громобоем» один на один⁈ Или их будет двое против одного вашего крейсера⁈ Как вам такой расклад⁈
— Мечтал бы о том, ваше превосходительство, — тихо отозвался Лилье. И язвительно произнес:
— Только они не идиоты, бой с «Россией» для любого вооруженного парохода равносилен самоубийству! Они сразу же убегают, отправляя радиограммы, едва завидев наш крейсер на горизонте.
— Творчески нужно подходить ко всему, любезный Владимир Александрович, творчески, то есть с выдумкой, инициативой и горячим желанием принести Отечеству пользу. Сейчас я вам объясню на простейших примерах, только лекарство приму, а то мочи терпеть нет!
Фелькерзам прекрасно видел промелькнувшие на лицах офицеров и контр-адмирала Иессена гримасы, в которых была перемешана жалость со счастливым осознанием, что их самих такая ужасная болезнь миновала. В отличие от медленно умирающего, с неприятным запахом изо рта, командующего 2-й Тихоокеанской эскадрой, с черными орлами на золотых погонах, еще не достигшего шестидесяти лет, сломленного болезнью седого старика, что передвигался при помощи матросов.
— Дрянь, но пить надо, не морфий же колоть…
Фелькерзам отдышался — привык пить без закуски. Да и не один кусок в горло не лез, а в желудок тем паче — его оттуда сразу выбрасывало, а тошнота наваливалась страшная. Дмитрий Густавич страшно отощал, про таких живых «кащеев» недаром говорят — остались «кожа да кости». А ведь перед походом был румяный толстячок, которого Рожественский брезгливо именовал «мешком с навозом».
— Четыре трубы это приметный знак для любого вражеского крейсера — вот она «Россия» или «Громобой». А что если вы между парами труб жестяные стенки установите, тонкие и легкие — без проблем встанут. И в желтый цвет их покрасите, с белой окаемкой вверху. И на что они так похожи будут, вы не скажите, любезный Владимир Александрович⁈
— Так на дымовые трубы уставной раскраски, только попарно связанные между собой, ваше превосходительство!
— Вот так-то — на расстоянии ваш корабль превратится по виду в тот же вспомогательный крейсер «Кубань», но с двумя чуть более широкими трубами. А по две трубы у нас только броненосцы имеют — а «Россия» на «бородинца» своим корпусом как-то не выплясывает. Не похожа она на броненосец — зато перепутать со вспомогательным крейсером очень легко, особенно на большом расстоянии. Как и наоборот — мы две проделки с «Уралом» так им устроили — думаю, Того осознал как его провели, кхе-кхе…
Фелькерзам закашлялся, и боль навалилась такая, что он схватился за живот двумя ладонями, заскулил. Но тут докатившийся до желудка ром произвел свое животворящее действие, спазм сгладился, и от неожиданного облегчения выступил пот по всему телу.
— Теперь понимаете какие игры мы можем затеять⁈
— Японцы каждый раз гадать начнут, кто перед ними — вспомогательный или броненосный крейсер, — Лилье хищно ощерился, и теперь Фелькерзам не сомневался, что его мысль будет творчески переработана, развита и получит дальнейшее распространение и на «Громобой», совершенно схожий по своему виду с «Россией».
— А теперь представьте, что получив несколько болезненных уроков с потерями, японцы начнут каждый раз гадать, кого они видят — броненосные или вспомогательные крейсера. Тем более, если мы им окончательно мозги «запудрим» введя в действие новых «актеров»⁈
— О, кого только у нас сейчас нет, посмотрите. Вот идут четыре вспомогательных крейсера, быстроходных — нужно только нормально их перевооружить, дать иные, славные имена воевавших кораблей, а не каких-то там речушек! Да надежными, проверенными в бою командами обеспечить. А они у нас есть, и в полном комплекте, и даже со сверхштатным числом. Все есть для войны, воевать с умом только нужно.
