Мальчишки едва сдерживали смех, уж больно не клеилась фамилия к лысому Тарасу.
— А тогда зачем намалевано? — возмутился Сашка. — Нарисовали бы: вареники пузатого Волосюка…
— Багато ти розумиеш, щеня! — добродушно произнес Волосюк. — Значить, исти хочете?
— Еще как! Слона готов слопать! — воскликнул Петька.
— Слонив в я немае, а ось вореники з сметаною — скильки души завгодно! Пельмешки з маслом, молочко парне, — принялся перечислять Волосюк. — Сидайте за стил — в ногах правди немае!
Мальчишки, погремев стульями, расселись за столом.
— Що исти будете? — Волосюк выбрался из-за стойки в зал и навис над столиком.
— Я буду вареники со сметаной! — первым выпалил Сашка, сглатывая слюну. — Ну и молочка, пожалуй.
— Я тоже вареники, — произнес Петька.
— А я — пельмени буду, — заявил Вовка. — Давненько их не пробовал.
— Пельмени из сметаною або з маслом? — уточнил толстяк.
— Со сметаной, — ответил Вовка, — и молочка не забудь, дядька Тарас.
— И мне молока, — опомнился Петька.
— За вареники из сметаною и молоком — двадцять сим карбованцив, за пельмени — сорок, — быстро подсчитал в уме Волосюк. — Гроши вперед, мальцы!
— Ого, а чего пельмени такие дорогие у тебя, дядька Тарас? — спросил Вовка.
— Так те ж мясо: свинина, телятина — пальчики оближеш! — не поленился объяснить Волосюк. — Якщо дорого — вареники замов.
— Вареники-то тоже не дешевы, — почесал стриженный затылок Вовка, а затем достал из кармана деньги: — Давай пельмени, дядька Тарас!
— Ось це правильно! — обрадовался хозяин, принимая из рук мальчишек деньки. — Хороший вибир! Я швидко! — Волосюк с немыслимой быстротой, не ожидаемой от столь грузного тела, пересек зал и исчез за кухонной дверью.
— Ну, вот, и кончилась монета! — грустно погремел оставшейся мелочью Сашка. — На цирку не хватит…
— Да и фиг с ним, с цирком! — заявил вдруг Петька, больше всех жаждущий попасть на представление. — В следующий раз сходим!
— А ты уверен, что он будет, этот следующий раз? — хитро прищурился Путилов.
— Будет! — уверенно произнес Петька. — И не один!
— Согласен, старина! — Вовка хлопнул друга по плечу. — По-другому и быть не может — в увал лучшие из нашего взвода попали!
Из кухни выскочила распаренная тетка с подносом наперевес. Три больших глиняных горшочка, исходящие паром, едва-едва помещались на нем. Тетка ловко пришвартовалась возле столика:
— Пельмешки кому?
— Мне, — произнес Вовка.
— Держи! — Один из горшочков соскочил с подноса и расположился перед Вовкой.
— А вам — варенички! — Женщина сноровисто расставила горшочки на столе.
Следом за теткой из кухни вышел Волосюк, тоже с подносом, на котором теснились расписные чеплашки со сметаной, маслом и кружки с молоком.
— Ижте, хлопчики! Смачного! — выгрузив на стол съедобный груз, улыбнулся толстяк.
— Спасибо, дядька Тарас! — поблагодарил хозяина Вовка, вооружаясь вилкой.
— Якщо ще що знадобитися — звити! — отдуваясь, произнес Волосюк, удаляясь за стойку.
Мальчишки, как оголодавшая стая саранчи, накинулись на еду. Несколько минут тишина харчевни нарушалась только громким чавканьем и бульканьем.
— Вот это дело! — громко рыгнув, произнес Петька, проглотивший последний вареник.
— Обалдеть! — согласился с ним Сашка, собирая пальцем со стенок чеплашки остатки сметаны.
— Я б тут жить остался! — произнес Вовка, распустив ремень на пару дырочек.
— Ага, — поддержал его Сашка, облизывая палец. — Только у нас грошев больше немае, — передразнил он хозяина. — А без грошев мы тут на фиг не нужны.
— Это ты верно сказал, — заметил Вовка, допивая молоко. — Ну что, всё подъели? — поинтересовался он, вытирая рукавом «молочные усы».
— До дондышка, — ответил Петька, отодвигая в сторону опустевший горшочек. — Пора и честь знать.
Мальчишки вылезли из-за стола и, тяжело ступая, потянулись к выходу.
— До свидания, дядька Тарас! — попрощался с хозяином Вовка.
— Заходите ще, хлопци! — ответил Волосюк.
— Да как в следующий раз в увал из «Псарни» отпустят, обязательно заглянем.
— З «Псарни»? Так ви з нимецькой вийськовой школи! — догадался наконец толстяк. — А я те все голову сушу, що за форма на вас надита! Ну и як там? Сильно ганяють?
— По-всякому бывает, дядька Тарас, — пожал плечами Вовка. — Но гоняют здорово! Не забалуешь. А если провинился — забить могут до смерти…
— Що, и таке було?
— Было, дядька, было, — потемнел лицом Вовка. — Самого чуть не пришибли, да выжил чудом.
— Ось ироди прокляти! — покачал бритой головой Волосюк. — Ось що, хлопци, ви наступного разу до мене поисти приходите. Я вам знижку велику зроблю…
— Чего сделаешь? — не понял Вовка.
— Нагодую задешево. Адже у мене в самого два сини в интернати, правда, в звичайному…
— Если задешево — обязательно зайдем! — произнес Вовка. — А скажи, дядька, который час?
— Двадцять пять на другу, — достав из кармана жилетки луковицу часов, сообщил толстяк.
— Почти полвторого? — переспросил Вовка.
— Так, — кивнул Волосюк.
— Ого, засиделись мы, пацаны! — засуетился Сашка. — Как бы на фильму не опоздать?
— Успеем, — успокоил мальчишку Путилов. — Ладно, до встречи дядька Тарас, мож свидимся еще.
— До побачення, хлопци! С Богом! — попрощался с мальчишками хозяин харчевни.
* * *
Возле кинотеатра уже толпился народ: с развлечениями в городе было негусто. И, если бы не ярмарка с цирком, кинематограф так и вовсе оставался единственным достойным времяпрепровождением: ни театров, ни концертных залов в маленьком городке не имелось. В очереди к билетной кассе мальчишки заметили нескольких соратников-псов, также желающих попасть на двухчасовой сеанс.
— Пацаны, вы как? — полюбопытствовал Петька, подойдя к старым знакомцам. — В цирк ходили?
— Да не, — ответил за всех Федотов, — там представление только в восемь вечера будет.
— Понятно, — произнес Петька, — не успеваем. А деньги-то потратить успели?
— Не без того, — рассмеялся курсант. — Только-только на киноху осталось.
— Расскажете потом, как погуляли? — попросил он. — Чтобы на следующий раз знать, куда податься можно.
— Да без проблем…
Фильм мальчишкам понравился. Вычурные древние храмы и гробницы далекой Индии произвели на пацанов неизгладимое впечатление. К тому же, в самом начале фильма показали краткое содержание первой его части, так что происходящее на экране было мальчишкам понятно. Немного напрягали русские титры — озвучка фильма оказалась немецкой. Хотя кое-какие фразы мальчишки могли уловить самостоятельно — полгода изучения языка не прошли даром.
— Эх, вот куда бы смотаться! — мечтательно произнес Сашка, когда мальчишки шли по улице после окончания сеанса.
— А мне больше понравилось, как этот… ну, такой здоровый… как даст тому уроду, так что зубы хряснули, и брызги во все стороны…
— Пацаны, отлить никто не хочет? — поинтересовался Вовка, когда они проходили мимо сараюшек, за которыми ели мороженое.
— Не-а, не хочу! — мотнул головой Петька.
— Да и мне, чего-то, не хочется, — ответил Сашка. — Ты беги, а мы тебя здесь подождем. У нас еще полчаса есть.
— Добро! Я мигом! — Вовка пробежал по заросшей тропинке между покосившихся строений. Пристроившись у стены одного из них, мальчишка расстегнул ширинку и помочился на просевшую завалинку.
— Ты чего это, щенок, совсем оборзел? — услышал Вовка злой шепелявый голос за спиной. — Ссышь, где люди сидят!
Мальчишка суетливо застегнул штаны и обернулся на звук.
— Опачки! Вот это подарочек! — На бревнах распивали самогон двое мужиков.
Вовке хватило беглого взгляда, чтобы узнать в одном из них вора, которого он с товарищами сдал утром патрулю.
— Вот этот малолеток, Горбыль, меня и запалил, — злобно прошипел вор. — Мало того, шо отработанного лишился, так еще и легавым отстегнуть пришлось. Те еще ханурики…
— На перо его, Веревка, делов-то! — сплюнув на землю тягучую желтую слюну, просипел Горбыль.
— Не, я его на лоскуты резать буду, суку! — В руках Веревки сверкнул нож-бабочка. Уголовник демонстративно поиграл лезвием, ловко складывая и раскладывая воровскую игрушку. — Медленно, кусочек за кусочком, чтобы кровавыми слезами умылся…
— Много текста, зёма! — Горбыль припал к горлышку бутыли с самогоном и сделал несколько мелких глотков. — Уа, гадость вонючая! — сморщился он, занюхивая сивуху рукавом. — Кончай ужо фраерка малолетнего, да похиляли! Нам бы еще намарафетиться успеть…
— Повезло тебе, сучара, — прошипел Веревка, — недосуг с тобой вошкаться! Быстро откинешься: раз и ты на небесах!
