— А вы, хлопчики, шо за люди? По выговору — наши, а спиншаки, як фрицевы…
— Псы мы, бабуль, — произнес Путилов, лузгая семечки.
— Я к? Пшы? — озадачилась бабка. — Не поняла…
— А чого тут розумити, Макариха, — вмешался в разговор лысый потный толстячок в рубашке с вышитым воротом, торгующий в соседней палатке парной свининой, — хлопци з Горобьячой пади.
— С Воробьиной, шо ль, Мыкола?
— Вирно, — отдуваясь, произнес мужик, вынимая из кармана кисет с махоркой.
— Это с ушадьбы Подольшкого?
— Во-во, нимци там вийськову школу влаштували, зигнали хлопьят, у форму нарядили и муштрують…
Толстячок свернул козью ногу, прикурил. Самокрутка затрещала, газетная бумага вспыхнула. Мыкола поспешно сдул пламя и глубоко затянулся. Вдоль рядов поплыл терпкий аромат самосада.
— А ви, хлопци, в звильненни, або як? — добродушно полюбопытствовал толстяк.
— В увольнении, дяденька, — кивнул Петька.
— Добре, а гроши е?
— Есть мальца, — ответил Вовка.
— Так, може сала у мене солененького возьмете? — предложил мужик. — З хлибом дюже вкусно!
— Спасибо, дядька Мыкола, — покачал головой Вовка, — но мы позавтракали плотно. Может, попозже…
— Ну, як хочете, — отозвался мужик, враз потеряв интерес к мальчишкам.
— Пошли, что ли, дальше? А то до фильмы так и не доберемся, — заныл Сашка.
— Пошли, — ответил Вовка.
Троица мальчишек снялась с места и, лузгая семечки, продолжила свое шествие вдоль торговых рядов.
Возле лоточницы с мороженым мальчишки остановились.
— Вот оно, мороженое! — благоговейно произнес Сашка, прочитав надпись на тележке.
— Что, хлопчики, мороженого захотелось? — осведомилась дородная тетка в белом переднике, заметив интерес мальчишек.
— Ага, — глупо улыбаясь, ответил Сашка.
— Ну, так берите! Или денег нема? — Тетка прищурилась, как будто оценивая платежеспособность малолетних клиентов. — Если нема, то проваливайте — задарма угощать — ищите других дураков!
— Как это нема?! — возмутился Сашка. — Ну-ка, подержи, — он сунул Петьке бумажный кулек и залез в карман. — Вот, видела? — продемонстрировал лоточнице смятые бумажки Чернюк.
— Вижу-вижу — настоящий богатей! — заливисто рассмеялась толстуха. — Какого мороженого хотите, барин?
— Самого вкусного! — напыжившись от ощущения собственной значимости, произнес сдавленным голосом Сашка. — А оно что, разное бывает?
— Есть молочное, сливочное и пломбир, — ответила продавщица. — Есть фруктовое, шоколадное, эскимо на палочке…
— Ого, сколько, — стушевался Сашка, не зная, что выбрать.
— Тетенька, а вы посоветуйте, — бросился на помощь другу Вовка.
— Да, посоветуйте! — как за спасительную соломинку ухватился Сашка.
— Ну, тогда эскимо на палочке попробуйте, — предложила тетка.
— Дайте… два! — Сашка протянул деньги продавщице, сгорая от нетерпения.
Тетка взяла мелкую купюру, быстро отсчитала сдачу медью.
— А вам тоже по два? — спросила она Петьку с Вовкой.
— Не, мне одну, — произнес Путилов.
— Мне тоже, — кивнул Незнанский.
Продавщица рассчитала мальчишек, затем откинула толстую крышку тележки и вытащила из термоса четыре упакованные в фольгу порции:
— Угощайтесь, хлопчики!
— Спасибо, тетенька, — поблагодарил её за всех Вовка.
— Смотрите, смотрите, а оно еще и в шоколаде! — восторгался Сашка, сдернув золотинку с мороженого. — У-у-у! Вкушнота! — прошепелявил он, откусив сразу половину порции. — У-у-у! Жубы, жубы-то как ломит!
— А ты не спеши, хлопчик, — рассмеялась тетка-лоточница. — Потихоньку удовольствие растягивай — холодное оно!
— Угу! — кивнул Чернюк, катая во рту замерзший комок. — Ше же шразу не шкажали?
— Так я ж не думала, что ты вот так набросишься! — развела руками продавщица. — Ну, ничего, теперича знать будешь!
— Буду. — Сашка, наконец, проглотил подтаявшее лакомство и расплылся в счастливой улыбке. — Теперь тянуть буду! — сообщил он приятелям, лизнув языком огрызок эскимо.
— Гляди, язык не проглоти! — пошутил Петька, не торопясь разворачивая свою порцию.
— За своим последи! — огрызнулся Чернюк.
— Да перестаньте уже! — прикрикнул на друзей Вовка. — Вы подеритесь еще!
— Чего ты, Вован? — Петька толкнул плечом Путилова. — мы ж так, шутейно. Если бы…
Договорить он не успел: мимо парней проскочил плюгавенький субтильный мужичонка, умудрившийся толкнуть Петьку под руку. Мороженое слетело с палочки и плюхнулось в дорожную пыль.
— Ах ты, сука! — в сердцах выругался Незнанский, разглядывая растоптанное лакомство.
— Ой, батюшки, украли! — заверещала какая-то тетка с большим плетеным лукошком, стоявшая у прилавка с зеленью. — Держи его! Хватай вора!
Мальчишки переглянулись и, не сговариваясь, кинулись следом за плюгавым воровайкой. Расталкивая любопытных плечами и локтями, Сашка с Петькой погнали мужика вдоль торговых палаток. Вовка же избрал другую тактику — он кинулся наперерез беглецу, пробежав по заставленным барахлом задникам ларьков и прилавков. Плюгавый, повернув в один из проходов, нос к носу столкнулся с Путиловым. Мальчишка, не задумываясь, кинулся вору в ноги. Мужичок споткнулся и рухнул на дорогу. Подоспевшие Петька с Сашкой навалились на брыкающегося воровайку. Несколько минут вся компания потешно валялась в пыли: ни одна из сторон не могла взять верх.
— Шо за цирк? А ну подъем! — неожиданно громыхнул мощный голос.
Крепкие руки оторвали мальчишек от вора и поставили на ноги. Вовка, тяжело отдуваясь, посмотрел на «спасителей» — ими оказались трое небритых полицаев с белыми нарукавными повязками.
— Шо за кипиш? — вновь пробасил дородный «блюститель порядка», видимо, главный в тройке.
— Да вот, гражданин начальник, щенки сопливые привязались ни с того ни с сего! — затараторил беглец, преданно глядя полицаю в глаза. — Иду себе, никого не трогаю, с ног сбили, в грязи вываляли…
— Разберемся! — громыхнул полицай, недовольно нахмурившись и выпятив могучее брюхо.
— А может сволокем всех в участок, Пантелей? — предложил один из полицаев. — Пусть там разбираются…
— Зачем в участок, любезнейшие? — залебезил плюгавый. — Я же…
— Утухни! — рявкнул Пантелей. — Хто такие? Шо буяним?
— Курсанты военизированной школы «Худъюгент», — произнес Вовка, отряхивая пыль с гимнастерки.
— Слышал о такой, — кивнул детина. — А чего по рынку шаромыжитесь? Людям чего покоя не даете?
— А мы не шаромыжимся, — дерзко глядя в глаза полицаю, ответил Вовка, — в увольнении мы! Вот бумага, — протянул он сложенный вчетверо лист увольнительной, вынутый из нагрудного кармана.
Полицай развернул её, пробежал глазами текст. Вовка с брезгливостью наблюдал, как «страж порядка» шевелит оладьеподобными губами, читая документ.
— Надо ж! — хмыкнул полицай. — За заслуги… Даже печать гербовая есть! А к этому хмырю чего пристали? — вернув бумагу, поинтересовался полицай.
— Да я же говорю, гражданин начальник…
— Увянь, болезный! — вновь одернул воровайку Пантелей.
— Он деньги украл! — сплюнув смешанную с пылью слюну, произнес Петька.
— У тебя, что ль? — ощерился полицай.
— Не-е-е, — Незнанский мотнул головой, — там, у тетки одной…
— Да врут оне, гражданин начальник…
— Петро, залепи этому хмырю поддувало! Достал ужо!
Один из полицаев отвесил тяжелую затрещину плюгавому вору:
— Слышал, шо старшой сказал?
— Могила, начальник! — униженно просипел воровайка. — Только не бей больше!
— То-то же! — фыркнул Пантелей. — Вот шо, мелюзга, валите отсюда и больше мне не попадайтесь! А с этим арестантом мы сами разберемся. Ясно?
— Ясно! — ответил за всех Вовка, потирая ушибленный бок. — Пойдем, пацамы!
Они отошли в сторону, где продолжили приводить себя в порядок.
— Вот жлобы, — прошипел Сашка, лицо которого украшал наливающийся синевой фонарь, — хоть бы спасибо сказали!
— Дождешься от них, — усмехнулся Вовка. — Хорошо в участок не потащили, а то бы плакала наша фильма.
— Нафига ваще связались? — недоумевал Петька. — Чё нам, делать нефиг? И морожено пропало…
— Так пойдем, еще купим, — предложил Сашка. — А то я как-то не распробовал.
— И я тоже, — согласно кивнул Петька.
— Пошли, — не стал спорить Путилов.
— О! Хлопчики вернулись! — когда растрепанная компания вновь появилась у лотка с мороженым, воскликнула продавщица. — Споймали супостата?
— Ага, — красуясь фонарем, произнес Чернюк, — куда ему супротив псов?
— Каких псов? — всплеснула руками тетка. — Вы на него собак натравили?
