– Я всё-таки не понимаю, какое тебе до этого дело?
– Ты меня, Пислэг, не серди понапрасну. Лучше просто отвечай без утайки на мои вопросы. Не доводи меня. Я ведь и рассердиться могу. Если ты забыл, так я напомню: ещё никто и никогда при моём Большом воеводстве не смел замахиваться на Пермь Великую. Все знали: обязательно будет ответный удар. Если род твой виновен, найду и уничтожу всех. Если род не виновен – пусть люди себе живут. Но только отвечай правду. Не заставляй меня применять к тебе пытку. А вот врёшь ты или нет – я узнаю легко. Как? Не твоего ума дело. Отвечу лишь, что слишком много тебе подобных прошло через мои руки. И если почувствую хоть малейшую лживинку в твоих словах, Кудыма отдаст тебя мне. Не будет тогда поединка. Я из тебя, пёс смердячий, все соки выжму. Скулить будешь, выть, орать – да поздно будет. Понял, выморочный?
Пислэг с испугом смотрел на разгорающиеся огоньки в обычно блёклых, рыбьих глазах Щуки. Да, он слышал страшные разговоры о допросной избе. Лучше к этому изуверу в руки не попадать. Живого места не оставит. Да и. если хорошо подумать, то что он теряет, если расскажет им обо всём, что с ним приключилось? Последующий поединок решит дальнейшую судьбу. В бою башкир будет с Кудымой на равных. Так что, один к одному. Или даже не так – Пислэга ведь невозможно убить. Интересно, как себя поведёт Кудыма, когда узнает об этом? Если упорствовать в своём молчании, Щука из него выжмёт всю правду по капельке. Только добавятся невообразимые муки. Ему это нужно?
Пислэг набрал в грудь воздуха, словно приготовился глубоко нырнуть. Будь что будет! Он расскажет.
Ранней весной начал Пислэг собирать для очередного набега лихую ватагу. Кинул клич по стойбищам, деревням и городкам. И не просто ватагу решил он набрать в этот раз, а целое войско. Только найти людей – ещё мало, нужно спаять их единой целью и дисциплиной. Поэтому отбор проводился чрезвычайно тщательно и строго даже для такого привередливого атамана, как Пислэг.
Атаман не торопился. Для начала, уже отобранных им людей он решил проверить в деле, ближайшим летом совершив короткий, недалёкий набег на кыргызов или хазар. Тайну о главной своей цели Пислэг, как всегда, хранил до последнего дня. А загорелся он идеей совершить военный поход в далёкую, загадочную страну абазгов[51].
Той зимой пришёл к ним в гости сэсэн[52]. Долгими вечерами, когда за стенами юрты выла свою тоскливую песнь метель, он пел башкирские героические эпосы, пел о народах и странах, где ему самому довелось побывать во времена своих странствий, либо услышанное им от других сказателей. Пел он и об абазгах, что живут на берегу тёплого моря, за Кавказскими горами. С проходящим караваном пришёл сэсэн в эту благодатную страну, жил там три года, путешествовал по ней. Выучил местный язык и пел абазгам свои песни. Абазги пели ему свои. Он их запоминал, перекладывал услышанные мелодии на думбыру.
Богата страна абазгов и населена очень красивыми людьми. Известна она с глубокой древности: ещё Ясон плавал в неё за золотым руном и женился на дочери местного царя. Однако народ этот, хоть и доброжелателен к гостям, свиреп в бою и весьма искусен в воинском деле. Завоёванные когда-то Римом, абазги в конце концов сумели освободиться от рабской зависимости, впоследствии нанеся ромеям ряд поражений. Отбили они и арабов в многочисленных кровопролитных сражениях. Высокие горы, неприступные каменные башни-крепости охраняют сей благодатный край.
Вот тогда и начал грезить суровый башкир об абазгинках неземной красоты, о золотом руне, о несметных сокровищах. Попросил атаман сэсэна рассказать о том, как пройти в эту сказочную страну. Снежными, холодными вечерами и ночами рисовал Пислэг карты, уточнял перевалы, стоянки, переходы. Какие народы живут по дороге к стране абазгов? Как управляются? Чем вооружены? Какой боевой порядок соблюдают? С кем и чем торгуют? Чьими вассалами являются? Или живут сами по себе? И многое, многое другое, столь же необходимое для серьёзного похода. Ибо только безумец отправляется воевать, ничего не зная о будущем противнике, не рассчитав переходов, переправ через реки, не разведав перевалов через горы, не определив будущих стоянок, не выяснив численности противостоящих сил…
Как-никак, Пислэг недаром считался атаманом удачливым. Но только за этой удачей всегда стоял чётко выверенный, продуманный до самых последних мелочей, план, включающий кропотливую работу с картами – пускай и самодельными, а также расспрашивание самых разных людей, от простых странников до купцов. Нужно было не только проложить путь, но и собрать сведения о том, кто на этом пути тебе враждебен, кто примет как гостя, а кто выступит совместно, как союзник. Чем питаться в пути? Отбирать у местного населения – это плохо. Ведь придётся ещё возвращаться. Сколько войск и ватаг погибло на обратном пути! Отягощённые военной добычей, они неожиданно встречали дружины вооружённых, обиженных ими ранее, людей. Всё, всё нужно просчитать, учесть, решить и продолжать думать, думать, думать.
И сейчас Пислэг вновь и вновь переспрашивал сэсэна, уточнял, пересматривал, прикидывал. Он не собирался завоёвывать страну. Но совершить удачный набег, напав внезапно, представлялось ему вполне возможным: обойдя крепости, захватить пару деревень, пленить жителей, награбить имущества, украшений, и – стремительно отступить.
Однако сначала нужно было испытать на деле людей, которые были отобраны для похода. С этой целью следовало совершить набег на чей-нибудь захудалый хазарский род, чтобы потом некому было мстить. Или – напасть на стан какого-нибудь из более далёких племён, например, кыргызов. И там и там – можно было поживиться неплохой добычей.
Подумав ещё немного, взвесив все «за» и «против», Пислэг решил на этот раз пощекотать более дальних кыргызов. Через хазар лежал ближний путь в абазгинские земли, но зачем дразнить медведя, плюя ему в морду? Может быть, хазар лучше привлечь в союзники. Совместно пограбить. А потом прикрыться ими от разъярённых абазгов. Пускай друг с другом и воюют!
Но когда всё было уже готово – назначен день выхода на кыргызов, наточены мечи, топоры, жала копий и стрел, – к Пислэгу в юрту посреди ночи явился странный гость: в чёрном плаще, с надвинутым на лицо чёрным капюшоном, в руках – посох с вырезанной головой коршуна.
– Здравствуй, атаман, – густым басом поприветствовал Пислэга вошедший в юрту незнакомец.
– И тебе здравствовать. Кто ты? Как прошёл мимо стражи?
– Это неважно. Важно другое. Ты собираешься идти в поход на кыргызов, а затем, на следующий год, на абазгов, так?
– Ещё раз тебя спрашиваю: кто ты? И открой лицо. Невежливо разговаривать, не показывая своего лика, – Пислэг заметно занервничал. Откуда этот странный гость знает про его затаённые мысли? Неужели сэсэн проболтался? Почему его не задержал воин перед входом в юрту? Убит? Заснул на посту? Ну, тогда он его выкинет из войска! Ему такие воины не нужны!
Гость рассмеялся густым басом. Откинул капюшон. Перед Пислэгом предстало бледное лицо мужчины лет сорока с небольшой, волнистой, тёмной бородкой, тонкими губами, хищным хрящеватым носом, острым подбородком. Огромные чёрные глаза. Просто бездна, а не глаза – с искорками в глубине необъятного омута тьмы.
– Кто я, да что я, тебе знать незачем. Достаточно того, что я тебе скажу. А ты мне поверишь. Я – Бог. Стражник твой жив и честно тебя сторожит. Не спит. Хочешь – посмотри сам.
Пислэг откинул полог юрты. У её входа, подобно изваянию, стоял, опёршись на копьё, воин.
– Как, всё тихо? – спросил его Пислэг.
– Да, атаман. Всё в порядке. Не беспокойся. Скоро у меня смена. Что-то случилось?
– Нет. Ничего не случилось.
Пислэг опустил полог. Вытер пот со лба. Ему стало очень страшно.
На его плечо легла тонкая рука с длинными пальцами. Но в этой руке чувствовались холод льда и тяжесть камня.
– Не бойся меня, атаман. Я пришёл к тебе по делу. Ты поможешь мне, а я помогу тебе.
– Чего ты хочешь, неизвестный Бог?
– Я хочу, чтобы ты не ходил на кыргызов.
– Почему?
– Какая тебе разница. Ты пойдёшь походом на своего кровного брата – нападёшь на деревню Кудымы.
– И что дальше?
– Как – что? – удивился Бог. – Разрушишь её. Жителей, кого сможешь, убьёшь. Но при этом очень сильно стараться не надо. Кто будет спасаться – пускай себе спасаются. Про подземный ход тебе известно. Ты неоднократно бывал в гостях у Кудымы, так что ловушки вокруг деревни тебе тоже должны быть хорошо знакомы.
– Ничего не понимаю. Что ватага будет иметь с этого набега? Кудыма с товаром сейчас в Городище. Деревня пуста, для набега неинтересна. Ну, убьём мы две-три сотни чудинцев, и что? Да и, кроме того, деревня – не на границе. Как мы к ней подберёмся? Кстати, охраняется она хорошо. Пёсье племя многочисленно.
– Слишком много вопросов ты задаёшь, червь! – блеснул своими бездонными глазами незваный гость. Что-то неуловимо звериное мелькнуло в его облике и снова пропало. Густой рык оглушил Пислэга, заставив его в ужасе присесть.
