– Да, ты права, – согласился Серьга. – Поперва расплатимся со Строгановыми, дабы совесть свою от долгов очистить. Опосля сберемся все ватагой своей, струги хорошо для севера снарядим и дело свое закончим…
Матвей спустился вниз, к закрепленному у борта рулевому веслу. Проводив его взглядом, наемник тихо сказал:
– Ты что-то недоговариваешь, умная девочка.
– Если ты беспокоишься за своих друзей, немец, то с ними ничего не случится, – спокойно ответила Митаюки. – Казаки не привыкли ждать милости от небес, богов и мира вокруг. В их привычке самим менять то, что им не нравится. Остроги крепки, теплы, вместительны, их амбары полны припасами, а очаги горячи. Жить в них можно хоть целый год в любой холод. А когда люди поймут, что тепла не будет – сядут в струги и уйдут. Мыслю, будущей весной ты с легкостью найдешь их всех в Пустозерском остроге.
– И? – вопросительно прищурился наемник.
Чародейка вздохнула:
– Знаю я вас, русских. Вечно вы рветесь всех спасать, защищать, заботиться, жертвовать собой. Я сказала вам то, что вам нужно знать, чтобы вы не повернули назад.
– Тогда какова правда?
– Я забрала из мира сир-тя всех, кто мне верил, – кивнула в сторону взмахивающего веслами каравана темная ведьма. – Я предупредила об опасности нашего маленького Маюни, и он должен спасти Устинью. Что еще должно меня беспокоить?
– Значит, все остальные умрут?
– Люди слишком привыкли, что кто-то другой заботится об их благополучии, – вздохнула черная ведьма. – Зажигает солнце, оберегает от врагов, позволяет безбоязненно собирать плоды и ягоды, пригоняет мясо, позволяет беззаботно веселиться теплыми вечерами вокруг священного дерева. Чтобы спастись, этим людям нужно будет принять решение. Бросить все родное и привычное, собрать только самое нужное и пойти туда, где их не ждет ничего, кроме новых испытаний. Но ты хорошо понимаешь, наемник, что никто из простолюдинов этого не сделает. Они будут ждать и надеяться. Надеяться на то, что кто-то придет и спасет, что кто-то снова зажжет для них теплое ласковое солнце, что кто-то вернет им сытость и беззаботность. Что все опять станет хорошо. Что все станет хорошо само собой. Они будут надеяться и ждать, рубя оледеневший лес на дрова, а мерзлые туши на мясо. Надеяться и ждать. Надеяться и ждать… До тех пор, пока дрова и мясо не кончатся. После этого все они умрут.
– Ты говоришь об этом с таким спокойствием, девочка? – удивился Ганс Штраубе.
– Чтобы разбудить в человеке его силу, наемник, нужно заставить его заглянуть в глаза смерти. Я должна была дать своему народу этот шанс. Те, кто проснется, станут героями, возродившими силу сир-тя. Испытание смертью – это единственный шанс, который способен вернуть сир-тя к власти над миром.
– Ты полагаешь, это возможно, девочка? – хмыкнул немец. – Мир велик, а царствие сир-тя уже практически мертво.
– Разве? Посмотри мне в глаза, Ганс Штраубе, – тихо попросила девушка и широко распахнула веки. – Неужели ты не понимаешь, что если мир сир-тя мертв, то я осталась единственной настоящей колдуньей на всей земле? Так ответь мне, разве нигде под солнцем не найдется богатых ничейных земель, где бы я смогла основать себе новое царство сир-тя? – Митаюки-нэ чуть помедлила и улыбнулась: – Впрочем, почему обязательно ничейных? Занятые другими правителями земли меня тоже устроят.
Наемник передернул плечами, словно из черных глаз служительницы смерти на него повеяло холодом вечности, и склонился в поклоне:
– Все, что пожелаете, ваше величество. Если вы затеете войну с этим миром, я предпочел бы остаться на вашей стороне. Мой меч и моя винтовальная пищаль всегда в вашем распоряжении.
– Я принимаю твою клятву, мой верный друг, – кивнула чародейка.
Ганс Штраубе еще раз поклонился, спустился на гребную палубу. Митаюки-нэ опять повернулась на север, опершись ладонями в замшевых рукавичках на перила, посмотрела на мертвую черноту там, где еще недавно дышало жаром рукотворное солнце, дарующее благополучие всем вокруг. Вздохнула:
– Какие все-таки странные существа эти мужчины… Говорят то, что думают. Делают то, что обещают. Верят в то, что видят. Сражаются не за себя, а за свою честь. Добиваются победы, а не успеха. Желают славы, а не достижения цели. Ищут богатства, а не благополучия. И выбрав свой путь, идут по нему до конца. А ведь могли бы жить…
Семь дочерей Сииг-Нга-Ниса – семь смертельных болезней.