У Искандриана был хороший послужной список, он сражался с орками и раньше — с другими орками — но имел репутацию безнадежного догматика. Орки этим своим нападением могли нанести серьезный удар по военным усилиям Империума на Калидаре, но оно обернется опасными последствиями для них же, если заставит Искандриана отринуть свой догматизм. Капитан-генерал ни словом не упомянул о своих собственных ошибках — вполне типично. За ошибки будут расплачиваться нижестоящие командиры; вводили они в заблуждение начальника или нет — не столь важно. Все это было Баннику до отвращения знакомо, прямо как интриги клановой знати на его родине. Единственная разница в том, что здесь, в этой боевой группе были запрещены дуэли — атраксианцы считали их бессмысленным расточительством. И Банник, когда-то ярый сторонник дуэлей, сейчас был с этим согласен.
Когда Искандриан упомянул его имя, Логан поднялся в воздух на платформе, установленной на длинном манипуляторе, и обратился к офицерам:
— Многие из вас присутствовали на банкете в тот вечер, когда был убит псайкер-примарис Мальдон. Вероятно, вы уже поняли, что его убила вспышка эфирной энергии, направленная вражеским колдуном.
Несколько человек в зале сотворили знамение аквилы.
— Агенты Губительных Сил? — в ужасе произнес один из адъютантов. — Нелегальный псайкер на службе у орков?
— Не в этом случае, — ответил Логан. Его голос звучал хрипло, ему было явно трудно говорить. Он заметно вздрагивал, когда говорил, еще не восстановившись после мощного психоудара, испытанного тогда. — Разум, с которым мы имеем дело — разум орка, хотя и несравненно более сильный, чем обычно бывают у их псайкеров. Орки способны на мощнейшие проявления психосилы, а точнее говоря — на самом деле все они немного обладают психосилой, — он содрогнулся, словно мог слышать их жестокие мысли. — Когда они приходят в состояние эмоционального возбуждения, то создают еще более сильные возмущения в ткани варпа. Есть орки, настроенные на это состояние и его отзвук в варпе, они способны направлять эту энергию и использовать как разрушительное оружие. Но очень редко они способны на столь тонкие манипуляции — они лишь собирают психоэнергию других орков поблизости, тратят ее и все — они опустошены. Взрыв психосилы — все их псайкерское искусство. Вторгнуться в разум другого существа и подчинить его своей воле — вещь куда более сложная, и еще сложнее, если это разум псайкера, тем более, другой расы. Это уже нечто совсем иное, требующее искусного контроля… Я сражался с орками раньше, и чувствовал разумы тех из них, кто восприимчив к варпу, и я… Один тот факт, что это существо оказалось способно на столь тонкие манипуляции в такой обстановке, сквозь вихри варпа и потоки психоэнергии, создаваемые залежами лорелейной руды Калидара… То, что оно знало расположение наших часовых, знало о средствах обороны лагеря, знало, как проникнуть на борт «Великолепия»… — уцелевший псайкер-примарис растерянно смотрел то на одного офицера, то на другого, его лицо было серым, вокруг ноздрей запеклась кровь. — Честно говоря, господа, это пугает меня до ужаса.
Среди собравшихся офицеров послышался ропот. Банник слышал жуткие слухи о существах, от которых должны защищаться псайкеры, о безымянных ужасах, живших за другой стороной завесы реальности, о чудовищных тварях, с которыми сам Император сражается денно и нощно, защищая души всего человечества. И признание такого высокорангового псайкера, как Логан, что он боится — это было само по себе пугающе.
Искандриан заговорил снова:
— Из консультаций с санкционированным псайкером лордом Логаном и астропатом-прайм Мастрейном мы выяснили, что орки, очевидно, осведомлены о каждом нашем шаге. Так они узнали, где именно надо организовать засаду на Костовальских равнинах. Узнали, где мы будем находиться ночью, и даже буря не помешала им. Они снова и снова оказываются осведомлены о нашей точной диспозиции, и они достаточно разумны, чтобы использовать это знание в бою. Крайне необходимо лишить их этой способности.
— Мы молим нашего милостивого Императора, чтобы предосторожности, которые мы предприняли для защиты этого совещания, оказались бы достаточны, — сказал Логан. — Те из вас, кто не примет участия в выполнении плана капитан-генерала, должны оставаться здесь, в Зале Стратегии, до реализации этого плана.
— Подробности плана будут сообщены тем, кого они касаются, в конце совещания, — добавил капитан-генерал Искандриан. — Прежде всего, стали известны новые разведданные относительно причин орков начать вторжение на Калидар. И когда вы окажетесь за пределами этого зала, я настоятельно рекомендую вам думать об этом как можно чаще. Если какой-нибудь орочий псайкер прочитает это в наших разумах, нам послужит лишь на пользу, если оркам станет известно, что мы знаем о главной цели их вторжения на планету, и, более того, у нас есть средства блокировать этот их источник информации. Дальнейшие сведения вам сообщит прокуратор Эскелиос.
Один из свиты Искандриана вышел вперед, заняв место капитан-генерала на трибуне. Это был изнеженного вида человек в безупречной униформе чиновника Муниторума. Типичный кабинетный чинуша, ни разу не покидавший командного «Левиафана». Именно так подумал о нем Банник, и, судя по ворчанию, с которым собравшиеся офицеры встретили появление прокуратора, лейтенант был не одинок в такой оценке. Но когда прокуратор посмотрел на аудиторию, он спокойно встретил взгляды множества людей, и те увидели в его глазах острый ум. Прочистив горло, Эскелиос налил в кубок воды из графина, выпил ее и начал свою речь.
— Господа, — сказал он без лишних предисловий, и его голос, хотя и негромкий, был хорошо слышен даже среди гула разговоров на командной палубе. — Прежде всего, я должен предоставить вам некоторые сведения, касающиеся особенностей расы орков. Пожалуйста, не забывайте, что вся информация секретна. Можете сколько угодно думать о том, что сейчас услышите. Но если заговорите об этом, мне непременно станет известно. А когда мне станет известно, болтуну не поздоровится. Так вот, орки были врагами человечества с незапамятных времен, и когда мы впервые столкнулись в войне с их расой, давно затеряно во тьме веков. Впрочем, мир с такими существами в принципе едва ли возможен. Орки — прирожденные воины.
Гололитический проектор на столе включился, выведя изображение взрослого орка в натуральную величину. Под ним появились пикт-снимки орков в бою, различных подвидов зеленокожих и образцов их техники.
— Орки крупнее, сильнее и живучее любого человека, исключая, конечно, Адептус Астартес. Они куда смертоноснее, чем мы готовы признать. Но если сказать всю правду об этом среднестатистическому человеку, то у нас быстро бы возникла нехватка солдат.
