Пес Войны пригнулся, налегая плечами на сцепившееся оружие. Слабее, слабее. Из его горла донеслось рычание.
А затем, опережая даже восприятие примарха, он нанес удар. Воин распался на части, рассеиваясь в черных водах. Булава Лоргара рассекла волны, не встретив сопротивления. Пес Войны вновь возник за Иллюминарумом, сомкнув руки на горле Несущего Слово.
Психическое воплощение крозиуса выскользнуло из рук и исчезло, как только потеряло контакт с пальцами. Лоргар обхватил шею Пса Войны собственными руками, силясь вдохнуть, хотя в этом месте никто из них в этом не нуждался. От инстинктов непросто избавиться.
Пока они падали, сцепившись в смертельном объятии и летя сквозь волны, Лоргар посмотрел в глазные линзы Пса Войны, и разглядел, с чем сражается. По ту сторону шлема находился не один призрак. Это была общность душ. Его губы скривились в очередной улыбке, которая была скорее гримасой, а не ухмылкой.
– Дерзко, – прошипел Лоргар. – Весьма умно.
Он разжал пальцы и вогнал руку в нагрудник Пса Войны. Та прошла насквозь и погрузилась в психическую плоть. Воин напрягся, замер, его хватка ослабла, но не разжалась.
Лоргар сжал кулак. Внутри тела воина что-то лопнуло.
– Кто это был? – выкрикнул Лоргар, заглушая рев моря. Ореол света, окружавший Пса Войны, померк и уже не разгонял мрак с такой силой. – Ты, Эска? Ралакас? Нет, я все еще чувствую вас обоих…
Лоргар всадил воину в грудь второй кулак. Он раздавил еще одну сферу жгучей жидкости, и ореол потускнел еще сильнее.
– Лорке… – слабо затрепыхался Пес Войны, которого уже почти разорвало течением. В него вцеплялось все больше рук. – Лорке…
Лоргар открыл глаза, оказавшись под блестящим ливнем, и поднялся на ноги. Адское пламя продолжало полыхать – прошло ли хоть какое-то время? – и в его кипящем центре все еще было не разглядеть брата. Казалось, что слабость последовала за ним из варпа, просочившись в плоть и закрепившись там. Он устал, как никогда в жизни.
В его сознании умирало Единство. Примарх ощутил, как оно буквально распадается на части, подвергаясь неосязаемому психическому уменьшению, а затем ему на смену пришел огонь болтеров.
Раздался скрежещущий рык могучих железных сочленений, и на его доспех обрушились отрывистые удары снарядов. Что-то заслонило собой столб призрачного света солнца. Что-то, превосходившее примарха ростом, и при этом вдвое шире.
– Мой Легион достаточно настрадался, – прогремел механический вокс-голос. Громадная лапа ударила по нагруднику Лоргара, сбив того с ног. – Теперь мы должны еще и подвергнуться порче? Неужто проклятия безумия оказалось мало?
23
Длань Судьбы
Из огня
Кровь Кровавому Богу
Кхарн сражался под кровавым дождем, расправляясь со скитариями на зубчатых стенах. Крепость на спине «Коринфянина» уже затопило ливнем, кровь стекала из пастей горгулий и водостоков, падая на город внизу. При взгляде через край были видны каскады кровавых водопадов, а также стаи «Псов войны» Аудакс, которые покидали место засады. После гибели экипажа мостика «Императора» – Каргос поклялся, что сохранит череп принцепса в качестве трофея для своего послужного списка – осталось только зачистить замок скитариев на плечах богомашины. Эта крепость сопротивлялась ожесточеннее всех, кроме ног-башен и грубо подавленных числом защитников командной палубы. Обороняющиеся собрались из казарм на последний бой, невзирая на то, что уже проиграли битву за своего титана.
Кибернетика скитариев могла широко варьироваться по контекстуальной функциональности и смертоносности. Кузнецы плоти и механики Легио Оберон имели тенденцию усиливать руки своих боевых рабов тяжелыми роторными пушками, которые трещали и окутывались вспышками дульного пламени, распространяя пороховую вонь фицелина.
Кхарн прорубался сквозь них, на ретинальном дисплее вспыхивали предупреждения о повреждениях и руны, указывавшие, что левый коленный сустав приблизился к нестабильному состоянию. Заметные следы от попаданий, покрывавшие большую часть брони, дымились. Роторным пушкам не хватало пробивающей способности, однако они наверстывали это объемом огневой мощи.
Стены были широкими и больше напоминали железные мосты и переходы, а не какую-то крепость с феодального мира. Из-за кровавого ливня металлические платформы стали скользкими и опасными.
Прикончив последнего из скитариев, Пожиратели Миров прошлись по съежившимся слугам и безмозглым сервиторам, оставшимся в жилых помещениях. Связанные клятвой прислужники Легио сопровождали расправу мольбами и криками, а рабы-киборги просто таращились, безразлично приоткрыв рты.
Когда врагов больше не осталось, Пожиратели Миров высыпали на стены, воздевая топоры и триумфально вопя в кроваво-красное небо.
Цвет неба был единственным, на чем мог сосредоточиться Аргел Тал. Красное. Не серое. Воля Лоргара осуществлялась по всему городу, и Эреб оказался неправ.
Кхарн умрет на восходе на планете с серыми небесами. Во всех будущих, что я видел, он умирает, когда небо озаряется рассветом. И умирает с клинком в спине.
Однако Кхарн выжил. Он не погиб во время бесконечного рассвета Нуцерии, и небо перестало быть серым. Не было никакого клинка в спине.
Броня Аргела Тала была такой же потрепанной и бесполезной, как у Пожирателей Миров, которых он сопровождал, однако их доспехи требовали обслуживания и ремонта, а его уже исцелялся, медленно регенерируя и покрываясь струпьями. Раум затих, как только последний из рабов с хрипом испустил предсмертный вздох. Демону стало некого убивать, и он раздраженно свернулся передохнуть.
Он медленно, обливаясь кровью, поднялся на стены, где Кхарн обозревал город. Кровавая буря заливала затопленные улицы, окрашивая незваную воду в красный цвет. Казалось, что весь Михор утопает в крови.
– Приближаются десантные корабли, – произнес центурион. Кхарн снял шлем, превратившийся в потрескавшиеся останки, и моргал под кровавым ливнем. Бледное лицо было покрыто кровоподтеками всех возможных цветов.
– Что происходит? – спросил он. – Что это за шторм?
– Лоргар, – ответил Аргел Тал. – Это Гибельный Шторм, который, наконец, выпущен на волю.
– Ужасно. Я такого не ожидал.
Несущий Слово пожал плечами, приподняв наплечник.
– А я ожидал именно этого.
Кхарн вытер лицо и надел шлем, скрывшись за решетчатой пастью и раскосыми глазными линзами, которые уже начинали наводить ужас на Империум.
