– Эреб ошибался, – заметил Пожиратель Миров. – И я спас тебя семь раз, пока мы лезли на эту прекрасную боевую машину.
– Всего семь? Ты еще жив только потому, что я тебя спас по меньшей мере дюжину раз.
Братья улыбнулись незаметно друг для друга и стукнулись наручами. Над крепостью опускались некогда белые, а теперь покрасневшие от бури десантно-штурмовые корабли, которые полыхали двигателями, паря над стенами. Из открытых люков падали пассажирские тросы, и Пожиратели Миров покидали свой громадный трофей, направляясь в другие места.
Аргел Тал развернулся, чтобы двинуться вместе с Кхарном, но Раум зашевелился, утомленно скользнув внутри.
Обманщик идет.
Он нас не обманывал, – отозвался Несущий Слово. Он просто ошибся.
Я хочу его убить. Хочу его крови.
Он вернул Кирену. Он предупредил меня насчет Кхарна. Я перед ним в долгу.
Мы задолжали ему только боль. Кирена мертва, ее Второй Вдох растрачен впустую. А теперь Обманщик идет рассказывать новую ложь и изображать чувства, которых на самом деле не испытывает. Убей его, брат.
Я не могу убивать всех в галактике только потому, что ты их ненавидишь. Так никого не останется.
Кхарн наклонил голову, пристально глядя сквозь глазные линзы.
– Ты говоришь с демоном, да?
– Да.
– Я практически это слышу. У меня десны ноют, – Кхарн потряс головой, словно избавляясь от неприятной мысли. – Гвозди жалят. Я не могу здесь оставаться.
Аргел Тал расправил изодранные кровоточащие крылья нетопыря, покрытые толстыми венами. Они высоко поднялись над лопатками, треща под дождем.
– Ступай, – сказал он. – Я вернусь к своему Легиону и встречусь с тобой на сборах.
– Так тому и быть. Доброй охоты, брат.
Центурион спрыгнул со стены, ухватившись за болтающийся пассажирский трос и забравшись в последний из кораблей. Двигатели полыхнули, унося машину прочь. Аргел Тал снова прижал крылья к плечам. Он услышал шаги, о приближении которых уже знал.
– Выглядишь ослабевшим, сын мой, – раздался позади голос Эреба. Аргел Тал оперся на зубчатый парапет. Кровавый ливень омывал его доспех.
– Я и чувствую себя слабым. Я провел на передовой несколько часов, пытаясь опровергнуть твое предсказание. Меня кололи, резали и расстреливали.
Убей его, или отдай мне контроль над нашим телом, чтобы я смог его убить.
Нет, я должен послушать.
Эреб вышел из башни на стену, присоединившись к бывшему ученику. Его крозиус, равно как и доспех, был девственно чистым, без единого следа крови. Аргел Тал заметил это, с отвращением покачал головой и снова перевел взгляд на охваченный сражением город, который уже начинал утопать в крови.
– Кхарн жив, – произнес Эреб. – Это хорошо, мальчик мой. Он должен жить. Знаешь, Силы возлагают на Восьмого капитана такие большие надежды.
Убей его, Аргел Тал. Убей сейчас.
Умолкни, Раум.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Аргел Тал вслух. Эреб встретился со вторым Несущим Слово взглядом, и его столь суровое и строгое умное лицо на мгновение смягчилось.
– Кхарн избран.
– Богами?
– Ну, разумеется, – ответствовал Эреб. – Кем же еще?
Он вздохнул, оттолкнулся от парапета и прошелся по стене. Пока Эреб удалялся, крылья Аргела Тала зудели и подергивались. Он смотрел, как Легионы сражаются в городе внизу, отбрасывая Ультрадесантников и тесня их по улицам обратно к местам высадки.
– Аргел Тал, – тихо сказал Эреб. Его интонация была странной: капеллан произносил имя, но казалось, что при этом он не обращается ко второму воину.
– Чт…
УБЕЙ ЕГО. ОН ЗАСТАВИЛ НАС СРАЖАТЬСЯ ЗА ЖИЗНЬ УБИЙЦЫ, ЧТОБЫ МЫ БЫЛИ СЛАБЫ СЕ…
Ритуальный кинжал мягко, будто любовно лаская, вошел в позвоночник Аргела Тала. Яростный вопль Раума отдалился, стих, и от него не осталось даже эха.
Первые несколько секунд ничего не происходило. Когда же от раны разлилась боль, казалось, будто внутри разворачивается что-то холодное, обвивающее кости. Он пошатнулся, лапы заскребли по металлическим зубцам, полностью лишившись сил. Лапы? Руки. Парапет царапали его руки. Руки легионера. Слабость легионера.
Раум. Раум!
Раума не было. Шок от отсутствия демона приносил многократно больше боли, чем нож.
Шлем Аргела Тала соскользнул с головы, и под дождем оказалось его чересчур человеческое лицо. Он ощутил вкус крови бесчисленных невинных, убитых за время Теневого крестового похода. От нее щипало глаза, а у него не было сил вытереть лицо.
Нож резко вышел из раны с хрустом терзаемого мяса. Вместе с ним ушла боль, по мышцам разлилось отвратительно приятное онемение.
Эреб терпеливо стоял, наблюдая за падением Аргела Тала. У него в руках был покрытый выгравированными колхидскими рунами кинжал длиной с предплечье, с рукоятью из кости.
– Везде ты, – произнес капеллан. – Во всех Десяти Тысячах Будущих твоя сумасбродная, переполненная эмоциями глупость ведет нас к поражению в войне. У тебя был единственный шанс избежать такой судьбы: просто пережить смерть этой никчемной шлюхи-жрицы. Но нет. Ты попросил меня вернуть ее, и тем самым показал, что так же никчемен, как и она. На тебя нельзя положиться. Тебе нельзя доверять. За неимением более подходящего слова, тебя нельзя контролировать. А нам нужен контроль, если мы собираемся выиграть эту войну, мальчик мой.
Аргел Тал закашлялся, сплевывая кровь, и протянул дрожащую руку, чтобы подползти к убийце.
– Не сопротивляйся, – покачал головой Эреб.– Признаюсь, я поражен, что ты вообще в состоянии двигаться. Никто другой не мог пошевелиться после смертельного удара. Как печально осознавать, что ты сильнее, чем я полагал.
Аргел Тал подполз еще на метр ближе. Эреб улыбнулся, поставив сапог на руку Вакра Джал. Керамит затрещал и начал трескаться, но боли все так же не было.
– Кхарн избран, – сказал капеллан. – И во всех будущих, что я видел, его участь менял только… ты. Ты бы спас его, мальчик мой. Я – Длань Судьбы, Аргел Тал. Ты хоть можешь понять мою роль и ответственность? Ты бы перешел мне дорогу и изменил судьбу Кхарна. Я не могу этого допустить. Пусть он прокладывает свой путь без братства с тобой. Так его ждет бессмертие.
Аргел Тал приподнял голову.
– Я умру, – выдохнул он сквозь сжатые зубы, – в тени громадных крыльев. Не здесь. Не здесь.
Эреб сделал шаг в сторону. Позади него башне крепости располагалась имперская аквила, покрытая полосами крови от дьявольского шторма. Двухголовый орел неотрывно глядел на дождь, широко и горделиво раскинув крылья.
