Раздался оглушительный хлопок декомпрессии[168]. Обломки сломанной мебели, незакрепленные предметы и капли крови понеслись к пробоине вместе с воздухом и осколками стекла. Безвольное тело Орсира также вылетело в окно по направлению к Терре, становясь все меньше и меньше, а затем воспламенившись, словно падающая звезда.
Гор даже не пошатнулся. Он яростно взревел в истончающийся воздух. Мои ноги оторвались от пола, я попытался встать обратно, но из-за декомпрессии мне это никак не удавалось. Стеклянная лампа задела плечо. В колено ударилась книга. Я ухватился за дверной косяк, и мимо моей головы пролетела деревянная лошадка, после чего исчезла во тьме.
Больше держаться я был не в состоянии. Пальцы разжались, и меня понесло назад, словно пробку. Внезапно меня дернуло, и полет прервался. Мой локоть оказался зажат в кулаке Богобоя. Вбив секиру в косяк, он сумел вовремя схватить меня. Волк громогласно взревел, пытаясь втянуть меня обратно. Как только за дверь удалось ухватиться и мне, тащить ему стало куда легче.
Едва мы миновали порог, Богобой тут же захлопнул дверь. Нас окружали зеркальные стены. Мы вновь оказались в храмовой пристройке, в стеклянном коридоре.
Я ожидал вопросы от Богобоя, требования объяснений, но он даже не замедлил шаг. Но как и все Волки он в первую очередь решал главные задачи, понимая, что мы все еще в опасности. Мы стремительно шли по коридору к главному атриуму, разрушенному стрельбой.
Внезапно дверь рассыпалась стеклянными осколками, когда из них, будто «Лэндрейдер», вырвался Гор. Он сумел переместиться из одного измерения в другое, из моего прошлого в настоящее, из воспоминаний в реальность. Его шаги гремели по гладкому полу.
— Каспер! – воскликнул он.
Я почувствовал, как на меня давит сила имени, но Каспер Хавсер было лишь одним из множества моих имен, и ни одно из них не было настоящим, данным мне при рождении. Даже я не знал его, поэтому смог выстоять.
Он приближался к нам. Богобой развернулся, чтобы встретить его. Астартес против ложного примарха, фенрисский Волк против Лунного Волка.
— Богобой! – произнес Гор. Богобой пошатнулся, а затем нанес свой знаменитый удар, божественный удар. Секира врезалась Гору прямо в грудь, вынудив его с криком отступить на пару шагов. Богобой выдернул секиру и нанес еще один удар, ранив Магистра Войны в бедро.
— Фит из аскоманнов! – выкрикнул Гор. Ему пришлось глубже проникнуть в мои воспоминания, чтобы найти настоящее имя моего Волка-брата. Богобоя тут же подняло в воздух и отбросило в другой конец зала. Астартес врезался в стеклянную стену в пяти метрах над полом и, оставив в ней глубокую, испещренную трещинами вмятину, рухнул вниз.
Гор выпрямился и пошел ко мне. Я стрелял по нему до тех пор, пока не разрядилась батарея, после чего отбросил пистолет и ухватился за секиру. Одним движением руки он повалил меня на пол, сорвал устройство смещающего поля и выдернул секиру из рук. Его титанические пальцы ухватили меня за горло и оторвали от земли.
— Ты успел мне понравиться, — прошипел он голосом Навида Мурзы. – Я даже признался тебе в этом. И за доброту ты отплачиваешь мне оскорблением, вместо того чтобы принять дар безболезненной смерти, когда я предлагал ее. Теперь-то она точно не будет легкой.
— Меня это не волнует, — прохрипел я в ответ.
— О, еще как будет, — пообещал он.
Вдруг между нами промелькнула морозная кромка фенрисской секиры и отрубила существу руку. Я упал на пол вместе с конечностью, все еще сжимавшей горло. На меня полилась кровь, или тот ихор, что тек у него вместо крови.
— Отойди, — приказал Медведь и нанес еще два удара. Скривившись от ярости и боли, Гор выкрикнул имя Медведя, но не обрел над ним власти. Астартес же продолжал рубить его секирой. Как и тогда, когда Изначальный Уничтожитель носил маску Амона на Никее, он не смог подчинить Медведя силой имени.
Медведь нанес ложному Гору страшные раны. Одна рука Луперкаля была отсечена, бело-золотые доспехи пробиты в десятке мест, а на голове зиял глубокий порез. Его черепная коробка была проломлена, и из нее торчали осколки костей. Часть щеки была оторвана. Из ран текла кровь, скапливаясь под ногами растущей лужей.
— Скальд! – прорычал Медведь. – Беги.
Я сумел подняться на ноги. Медведь крепче перехватил оружие и приготовился к продолжению поединка. Ложный Гор пошел к нему навстречу, оставляя на стеклянном полу кровавые следы.
— Беги, — повторил Медведь.
Ложный Гор рванулся вперед. В ответ Медведь пригнулся и замахнулся для удара, но его так и не последовало. Казалось, боль и злость придали ложному Гору новых сил. Одним мощным движением существо отбросило Медведя в сторону, после чего развернулось и попыталось добить его. Медведь покатился по полу, уклоняясь от огромного кулака, расколовшего пол в нескольких местах. Не имея возможности подняться, астартес перекатился на спину и с левой руки вновь рубанул по монстру.
На этот раз ложный Гор поймал секиру. Существо ухватило ее прямо за рукоять. Из его рта хлынула кровь и маслянистая жидкость, когда оно взглянуло на Медведя и произнесло зловещее не-слово энунции.
Секиру от навершия до рукояти окутало зеленовато-желтым пламенем, огнями святого Эльма[169], которые озаряют верхушки деревьев и мачт в темнейшие из зимних ночей. Огонь в яростной слепящей вспышке перекинулся на руку Медведя, и астартес завыл от боли. Ложный Гор сделал с Волком то же, что и тот с ним. Он был хищником, играющим с жертвой, прежде чем убить ее.
Не колеблясь, я схватил свою секиру с пола. Одним рывком я оказался между ними и отсек Медведю руку у локтя, прежде чем малефик успел перекинуться на остальные части тела. Он спас меня, отрубив конечность существа. Я был готов отплатить ему за все, отплатить ему за постоянную защиту, которую он без лишних слов оказывал мне с момента нашей первой встречи на берегу ледяного поля, когда я по ошибке принял его за демона.
Теперь я знал, как в действительности выглядит демон.
Медведь откатился в сторону, сжав зубы от боли. Я попытался оттащить его к портику. Признаюсь, самое большое, на что я надеялся – оттянуть нашу гибель.
К тому времени Аун Хельвинтр ощутил буйствующие в храме губительные силы. Зловещий в своей шкуре и длиннополом черном плаще, с белыми волосами, залакированными в извивающиеся рога, он вступил в кристаллический зал, на ходу творя охранительные жесты, известные всем руническим жрецам – жесты изгнания и защиты. Ложный Гор изверг кровь и отшатнулся, но по силе он значительно превосходил жреца.
