В тот день он перестал быть управляющим рудником Гюнтером Сорисоном, и стал солдатом Сорисоном, но он не сожалел о потере этой части себя, нет. Он помнил свою клятву вернуться в город, и чувствовал, что это — первый шаг на пути к этой цели. Он чувствовал себя сильнее.
Он вспоминал:
Бесконечные отжимания и подтягивания, четырехкилометровые кроссы и десятикилометровые марши. Сержанты-инструкторы, оравшие до хрипоты, но их ругань редко обрушивалась на него. Гюнтер чувствовал некую гордость от того факта, что, вопреки ожиданиям толстого сержанта-вербовщика шесть лет назад, он оказался одним из лучших новобранцев. Возможно, это было потому, что в отличие от большинства других, он точно знал, зачем он здесь.
Он изучал воинские уставы, технику и оружие, основные навыки первой помощи и выживания, и как убирать свою койку. Он тренировался с лазганом — хотя ему еще не выдали свой — пока не научился разбирать его и снова собирать меньше чем за две минуты. Стрелял он сначала плохо, но Гюнтер тренировался на импровизированном стрельбище у подножия холма, пока не научился попадать в мишень двумя выстрелами из трех.
Он вспоминал:
В первый раз офицер Корпуса Смерти наблюдал за строевой подготовкой новобранцев СПО на плацу, холодный, непроницаемый. Вскоре он развернулся и ушел, но на следующий день вернулся с товарищем. Через два дня после этого криговский вахмистр стал помогать в тренировке новобранцев, сначала лишь иногда делая какие-либо предложения, но к вечеру он уже отдавал приказы. Инструкторы СПО были явно возмущены этим вторжением на их территорию, но, похоже, ничего не могли с этим поделать.
На следующее утро вахмистр наблюдал за огневой подготовкой на стрельбище, потом последовала еще одна инспекция, и к концу недели криговских инструкторов было не меньше, чем местных.
Тогда десятикилометровые марши стали двадцатикилометровыми, вещмешки новобранцев наполнялись камнями, чтобы имитировать тяжесть снаряжения, которого у них еще не было. Подъем и построение были перенесены на час раньше, явно к удивлению некоторых сержантов СПО, которые явились на плац заспанными и опоздавшими. Тренировки часто продолжались и после захода солнца, и Гюнтер привык довольствоваться четырьмя часами сна. Он никогда не присоединялся к ропоту недовольных в казарме после отбоя, но даже он не всегда мог соответствовать тем суровым требованиям, которые теперь к ним предъявлялись.
Люди Крига никогда не повышали голос в гневе. Они говорили спокойным размеренным голосом, исполненным угрозы, и не скупились на наказания тех новобранцев, которые разочаровывали их.
— Вы теперь будете учиться воевать не только со старухами и полудохлыми мутантами, — сказал как-то гвардеец в противогазной маске. — Теперь вы учитесь сражаться в одном строю с Корпусом Смерти Крига, и я намерен убедиться, что вы достойны этой чести, иначе вы зря потратите дарованную вам жизнь.
Другой инструктор, обращаясь к всему взводу Гюнтера, рассказал, как, когда ему было двенадцать лет, ему дали лазган и отправили в радиоактивную зону охотиться на мутантов — задание, с которого не вернулась треть его отделения. И худший из тех мальчишек был куда более способным и преданным своему делу бойцом, чем любой из этих слабых, ленивых дегенератов, которые сейчас трясутся от страха перед ним.
Однажды утром в казарме вахмистр приказал сорок раз отжаться новобранцу, ботинки которого не были как следует начищены. Солдат был крепким шахтером лет тридцати, более других способным справиться с физическими нагрузками, но недостаток сна сделал его слишком раздражительным — он первым жаловался каждую ночь на тяготы дня — и это стало последней соломинкой.
Он отказался исполнить приказ. Он закричал на вахмистра, что это не его мир, и он здесь никто. И без предупреждения, без единого слова, вахмистр достал лазерный пистолет и застрелил его.
Ожидали, что после этого случая что-то будет, ходили слухи, что жалобы дошли до самого губернатора-генерала, и несколько дней казалось, что криговцев в противогазах стало вокруг меньше, чем до того. Потом полковник Браун обратился к новобранцам, несколько напряженно заявив, что вахмистр действовал по уставу, и этим все и кончилось. Криговцы вернулись в еще большем количестве, и все продолжилось, как и раньше, за исключением того, что теперь ночью в казарме было очень тихо.
Он вспоминал:
Теоретические занятия тоже изменились. Теперь большая их часть была посвящена заучиванию и чтению наизусть благословений Императора. Гюнтера учили, что его командиры для него и есть сам Император, и сомневаться в правильности их приказов — отвратительное богохульство.
Новобранцев теперь называли только по номерам, наказывая за малейшее упоминание их старых имен. Гюнтера заставили три раза пробежать вокруг космопорта с ранцем, наполненным камнями, за то, что он неосторожно назвал себя «я» вместо «солдат номер такой-то», и еще один круг за то, что бегал слишком медленно. Было объявлено, что некоторые новобранцы слишком привыкли друг к другу, и взводы должны быть переформированы, чтобы разделить старых друзей и новых знакомых.
Так Гюнтер перестал быть солдатом Сорисоном и стал солдатом № 1419, но он и не возражал протии этого. Он чувствовал, что начинает понимать, что значит быть солдатом, и готов был принять это бремя, потому что знал, что быть солдатом — это то, что нужно, чтобы спасти Арикс.
Он вспоминал:
Покрытое инеем поле, свежий морозный воздух, предвещавший приближение зимы. Взвод Гюнтера совершал марш до Телониус-сити и обратно, и большую часть обратного пути они мечтали о привале и еде. Но вместо этого их инструктор, старший гвардеец Корпуса Смерти, разделил их на две группы и приказал драться врукопашную друг с другом.
Солдаты сначала никак не хотели начинать бой, но негромкое предупреждение и рука инструктора, потянувшаяся к лазгану, произвели нужное впечатление, и они неохотно начали драться. Обещание победившей команде дополнительных пайков за счет проигравших вызвало несколько больше энтузиазма, и Гюнтер был сбит с ног огромного роста солдатом с лицом, оплывшим, как тесто, который был вдвое старше него.
Но прежде чем Гюнтер успел встать и начать отбиваться, инструктор остановил бой. Ему явно было что сказать по поводу старания новобранцев, но он решил, что сначала необходима наглядная демонстрация. Он вытащил из рядов одного молодого солдата и приказал ему сжать кулаки и приготовиться к бою. Новобранец встал в боевую стойку с явной неохотой, и инструктор набросился на него как «Леман Русс Разрушитель».
