— Зачем задавать столь маловажный вопрос, мистер Поттер? Наш друг из Гриффиндора не придал ему значения!
— Вы серьёзно? — ахнул Гарри, не успев себя остановить.
— Нет, я сегодня не в духе просто так, без особых причин. Конечно, серьёзно, болван! Он не знал. Он на самом деле не знал. Я не мог в это поверить, пока авроры не подтвердили его искренность сывороткой правды. Обучаясь на шестом курсе Хогвартса, он применил высокоуровневое Тёмное заклинание и при этом понятия не имел, что оно делает.
— Вы же не хотите сказать, — не поверил Гарри, — что он ошибся на этот счёт, вычитал где-то неправильное описание…
— Ему было известно только то, что это проклятие предназначено для врагов. И он прекрасно знал, что больше ему ничего не известно.
И этого оказалось достаточно, чтобы заклинание сработало.
— Не понимаю, как нечто с таким крохотным мозгом овладело прямохождением.
— Аналогично, мистер Поттер, — отозвался профессор Квиррелл.
И снова молчание. Профессор Квиррелл откинулся на спинку кресла, подхватил со стола серебряную чернильницу и принялся вертеть в руках, с таким видом, будто выбирал для неё наиболее мучительный вид казни.
— Шестикурсник из Слизерина сильно пострадал? — уточнил Гарри.
— Да.
— Шестикурсник из Гриффиндора вырос у магглов?
— Да.
— Дамблдор отказывается его исключать, потому что «бедняга не знал»?
Профессор Квиррелл сжал чернильницу так, что у него побелели костяшки пальцев.
— Вы к чему-то клоните, мистер Поттер, или просто излагаете банальности?
— Профессор Квиррелл, — серьёзно сказал Гарри, — всем волшебникам, выросшим у магглов, нужно в Хогвартсе читать лекцию по технике безопасности. Чтобы объяснить все смехотворно очевидные вещи, которые ни один чистокровный никогда не подумает упомянуть вслух: «не используйте проклятия, назначение которых не знаете», «если вы обнаружили что-то опасное, не рассказывайте об этом всему свету», «не варите в туалете сложные зелья без надзора учителя», причины ограничения колдовства несовершеннолетних — в общем, основы основ.
— Зачем? — проскрежетал профессор Квиррелл. — Пусть глупцы вымрут, пока не размножились.
— Если вы не против вместе с ними потерять пару-тройку многообещающих шестикурсников из Слизерина.
Чернильница в руках профессора Квиррелла вспыхнула медленным, ужасным огнём, который жёлто-чёрными языками неестественного пламени кромсал и по кусочкам съедал металл. Плавящееся серебро, будто пытаясь вывернуться, изгибалось и корёжилось. Слышался похожий на вопль надсадный скрип.
— Пожалуй, вы правы, — нехотя улыбнулся профессор Квиррелл. — Я составлю лекцию для магглорождённых, чтобы те из них, кто рано или поздно покинет этот мир из-за своей глупости, никого с собой не прихватили.
Чернильница в руках профессора продолжала гореть, заходясь криком. Капельки расплавленного металла, объятые пламенем, слезинками падали на стол.
— Вы не убегаете, — заметил профессор Квиррелл.
Гарри открыл рот…
— Если вы собираетесь сказать, что не боитесь меня, — продолжил Квиррелл, — лучше не надо.
— Вы самый страшный из знакомых мне людей, — сказал Гарри, — и одна из главных причин этого — ваш самоконтроль. Не могу представить, чтобы вы причинили кому-нибудь вред, не приняв осознанного решения так поступить.
Огонь в руках профессора Квиррелла потух, и он осторожно опустил останки чернильницы на стол.
— Вы мне льстите, мистер Поттер. Кто вас этому научил? Полагаю, мистер Малфой?
Лицо Гарри оставалось бесстрастным, но секундой позже стало очевидно, что этим он и выдал себя с потрохами. Профессору Квирреллу плевать, какое у человека выражение на лице, он оценивает состояния разума, которые делают одни выражения более вероятными, чем другие.
— Понятно, — кивнул профессор Квиррелл. — Мистер Малфой — полезный союзник, мистер Поттер, и он многому способен научить, но, надеюсь, вы не совершили ошибку, посвятив его в слишком многие тайны?
— Он не знает ничего из того, что я хотел бы скрыть.
— Похвально, — слегка улыбнулся профессор Квиррелл. — Так какое дело вас изначально ко мне привело?
— Мне кажется, я закончил с предварительными упражнениями по Окклюменции. Думаю, я готов перейти к занятиям с учителем.
— Я сопровожу вас в Гринготтс в воскресенье, — кивнул профессор, замолчал, а потом улыбнулся, глядя на Гарри. — Можем даже устроить небольшую прогулку. У меня появилась одна приятная мысль.
Гарри кивнул, улыбаясь в ответ.
Покидая кабинет профессора, он слышал, как тот мурлыкает под нос незатейливую мелодию.
Как хорошо, что удалось поднять ему настроение.
* * *
В воскресенье Гарри обнаружил, что, куда бы он ни шёл, его везде поджидают кучки шепчущихся учеников, указывающие на него пальцы и непрерывное девичье хихиканье.
Всё началось за завтраком, когда кто-то спросил Гарри, слышал ли он новость. Гарри поспешно сказал, что если новость написана Ритой Скитер, то он не желает её слышать, а хочет прочитать статью самостоятельно.
Так уж сложилось, что немногие ученики в Хогвартсе выписывали «Ежедневный пророк». Имеющиеся экземпляры передавались друг другу в каком-то сложном порядке, и даже владельцы не знали, где находится их экземпляр в данный момент...
Поэтому Гарри применил Квиетус и продолжил завтракать, доверив соседям по столу отгонять многочисленных желающих что-нибудь спросить. Тем не менее было нелегко игнорировать недоверчивые выражения на лицах, смех, поздравительные улыбки, взгляды жалости или страха, а также вид разбитых тарелок, которые иногда роняли новоприбывшие, услышав новость.
Гарри уже распирало любопытство, но тем важнее насладиться шедевром из первых рук.
Следующие пару часов он делал домашнюю работу, спрятавшись в сундуке и попросив перед этим соседей по комнате позвать его, если они всё же раздобудут экземпляр газеты.
В десять утра, когда Гарри вместе с профессором Квирреллом сел в карету и выехал из Хогвартса, он всё ещё оставался в неведении. Профессор, пребывая в режиме зомби, сгорбился на правом сиденье спереди. Гарри устроился по диагонали от него, на максимальном расстоянии, которого можно было достичь в карете — на заднем левом сиденье. И тем не менее, всё время, пока карета с грохотом катила по тропе через участок не-запретного леса, Гарри был вынужден бороться с постоянным чувством обречённости. Читать из-за этого было трудновато, к тому же материал был сложным, и Гарри пожалел, что не взял с собой какую-нибудь детскую научную фантастику...
