— Кровь Императора… — выдохнул сержант, — он почти…
— Это не так, — резко прорычал Мефистон, — позволь себе так думать, и ты бесполезен для меня.
— Простите меня, лорд, просто… я никогда не видел ничего подобного.
Библиарий чувствовал те же самые мысли на поверхности разумов всех Кровавых Ангелов в его страже. Он сжал челюсть и слегка прикоснулся к психическому резервуару Ускорения. Мефистон нежно направил силу, чтоб укрепить волю своих воинов, стирая каждую крупинку сомнений до того, как те вырастут.
РАФЕН грубо указывал дулом болтера направление, куда идти его солдатам-рабам.
Затерявшись в процессии, он был достаточно далеко от лояльных Аркио десантников, чтоб его снова не узнали. Под визором своего шлема он нахмурился. Там, впереди него, маршировал его брат и рядом жрец Сахиил, Штель и свита инквизитора. Он видел шаркающего механика, парящие силуэты серво-черепов Штеля и накрытую капюшоном женщину, чье телосложение терялось под пространной накидкой. Рафен решил в этот раз выждать. Его план, как и в прошлый раз, обретет очертания по ходу дела. Возможно, если предоставится возможность, он сможет приблизиться к Аркио незамеченным и тогда — осмелится ли он снова пролить кровь своего брата? И в этот раз, кровь своего собственного, родного брата? Он не смог сделать этого на Шенлонге, и сколько он не смотрел на свои ощущения, Рафен не был уверен, что сможет сделать это и теперь.
У изножья "Громового ястреба" Рафен видел еще одну фигуру, несравнимые ни с чем очертания, казалось, были вырезаны из исторической книги. Он мгновенно узнал старшего библиария Данте, самого могущественного псайкера во всем ордене — и как поговаривали некоторые, во всех Легионов Астартес — тот наблюдал за их приближением. Рафен вспомнил лик каменной статуи в нефе Месте Падения Ангела: Мефистон, Повелитель смерти. Его имя было более чем заслуженным, он в одиночку заглянул в неизведанные глубины генного проклятья Кровавых Ангелов и выжил. Только невероятная сила воли позволила Мефистону пройти через карающий вызов, сводящей с ума красной жажды и пережить это, чтоб рассказать. Воины говорили, что заглянуть в глаза лорду Смерть, все равно, что смотреть через окно на черную яростью и мрачное царство, которое ожидает по ту сторону жизни. Прожигающий взгляд Мефистона был известен тем, что останавливал врага и оставлял их сломленными и плачущими.
Как и походило воину его высокого положения, псайкер носил темно-красную накидку с мозаикой из черепов, с огромными символами смерти на наплечниках. Двойные рейки мощного психического капюшона простирались над его головой, броня вокруг его груди напоминала лишенную кожи плоть, сверкая красными связками мускулов, пересеченные символикой смерти и драгоценными камнями в форме капли крови. Он был темнейшим концом спектра, по сравнению с зеркально яркими, золотыми очертаниями Аркио.
— ЛОРД Мефистон, — сказал Аркио, приветственно склонив голову, — это честь для меня встретить вас здесь. Спасибо что прилетели.
Псайкер изучал юнца. Сержант был прав, сходство Аркио с Великим Ангелом было сверхъестественным. Это было почти то же самое, если бы статуя Сангвиния стряхнула с себя каменную облицовку и спустилась с постамента часовни. И все же, несмотря на то, что изображение было похоже на легенды, которым он так долго поклонялся, Мефистон уже чувствовал в воздухе порчу, что-то грязное и извращенное, висело подобно табачному дыму. Он был очень осторожен, чтоб не выказать даже малейшего намека на почтение воину в золотой броне. Он был тем, кто приказал убить протеже Мефистона Воде и экипаж корабля капитана Галлио, хладнокровно казнить, это библиарий не скоро еще забудет. Но все же…
Но все же, какой-то слабый голосок внутри разума Мефистона, какой-то последний фрагмент его старой личности, брата Калистрата, испытывал благоговение перед тем, в кого превратился Аркио, перед этим совершенным, живым воплощением великого Сангвиния. Он утихомирил беспорядок внутри себя и собрал свою пси-сущность в одном месте.
— Ты тот, кого они называют Благословенным Аркио.
Это не было вопросом.
— Ты заявляешь, что ты сосуд для нашего Ангельского Господина.
— Я ничего не заявляю, — сказал Аркио, — я — он и есть!
В первый раз их глаза встретились и из самых темных закоулков души Мефистона, он обратил на юнца своей пронзающий взор; огромный ментальный заряд пробежался между ними, заставив остальных отшатнуться.
— Это мы посмотрим, — нараспев произнес Повелитель смерти, заглядывая своим мрачным взором в саму душу Аркио.
Тьма поглощала вечернее небо и наполняла горизонт глубокими, чернильными тенями. Некоторые из воинов Перерожденного нервно перемещались и бормотали, оружие бряцало, когда они сильнее сжимали его, опасаясь того, что произойдет дальше. Сквозь ряды людей Рафен двигался дальше, чтоб лучше разглядеть титаническое противостояние воли Аркио и Мефистона. Он чувствовал густую, жирную структуру прохладного воздуха, такой же маслянистый аромат он встречал и раньше, когда Штель пользовался своими психическими силами — но в этот раз он был в сотни раз сильнее, и сгущенная атмосфера заставила Рафена почувствовать, что он как будто пробирается через трясину болота. Он видел адское свечение в глазах лорда Смерть, тлеющие угли контролируемой бури были подобны отдаленным маякам.
Вокруг него стояла смрад ментальной магии, Рафен почувствовал как к горлу подкатилась желчь. Быть так близко к такой неприкрытой демонстрации псайкерских сил заставляло его чувствовать себя грязным и нечистым.
Теперь он был ближе; он мог разглядеть лысую голову Штеля, вспышку серебряного гвоздика чистоты в его ухе. Инквизитор, казалось, страдал, как будто усилие стоять в ауре Мефистона было слишком сложным для него. Сбоку от него, под капюшоном дрожала женщина Штеля. Рафен мог поклясться, что видел, как из ее ноздрей исходили завитки дыма. Космодесантник поглаживал рукоятку болт пистолета и все еще проталкивал себя ближе.
ВЗГЛЯД был линзой, которая открывала потаенные миры перед восприятием Мефистона. Сжигающая мощь внутри него проливалась через врата его взора подобно лучу божественного прожектора, своим касанием прижимая слабых и нечестивых. Его взор-внутри-взора скидывал иллюзию реальности и раскрывал души, так что Повелитель смерти мог найти бледную, обнаженную истину. Он смотрел на Аркио, как будто тот был анатомическим рисунком, вытащенным из книг магус биологис, ему были видны слои кожи, кости, мускулы и нервы. Мальчишка был прозрачен и взгляд Мефистона осветил его, заглянул в каждый закоулок его духа, подобно иссушающему солнечному свету, падающему через призму.
